ты?
— Дункан завалил меня работой в офисе, а дома меня оккупировали Мелани и дети. Я теперь в качестве вечерней няньки у них. Стараюсь забыть, как страшный сон.
— Я не верю в то, что он сказал той ночью.
— А что он сказал?
Друг нахмурился, вспоминая тот разговор. Его зелёные глаза стали ещё темнее. Он водил подушечкой пальца по окантовке стакана.
— Он сказал, что это обдуманное его решение. Мол глупо пытаться убежать от своих генов.
— А что, если он решил отработать долг отцу?
— Долг? Какой ещё долг?
Нам принесли заказ, и мы на мгновение умолкли. Как только официант отошёл, я ответила.
— Сорвалась крупная сделка у Хавьера, когда Кристи выкинула эту шутку. И Люциан остался должен отцу круглую сумму.
— А вот тебе и объяснение, Рикарда. Он решил отработать свой долг.
— А порвал он, потому что я не понравилась его отцу?
— Как вариант. Выбрал из двух зол меньшее.
— В любом случае, я не хочу его больше видеть.
Оли понимающе кивнул и отпил немного содержимого в стакане.
— Я уверен, что ему сейчас не легче, чем тебе.
— Это уже не мое дело. Ты знаешь, что стало с Кристи?
— После той выходки её выгнали из Виктории окончательно, как в принципе и из остальных мест, принадлежащих Коэнам. Она вернулась к родителям и больше я ничего не слышал о ней.
— Око за око.
От лица Люциана.
Я приехал к ресторану. Это было новое для меня место — невыносимо было находиться в любимом мною заведении. Эта маленькая Ричардсон мерещилась мне повсюду. Я до сих пор помню её растерянные злые глаза. Как она оттолкнула меня, пытаясь совладать с собой, хоть это у неё не выходило. Я поступил, как последний дурак. Бросил её, не объяснившись. Но по-другому я поступить не мог: не смог бы уйти от неё при встрече.
Однажды отец уже поставил мне палки в колёса. Я был влюблён ещё с университета в девушку. Её звали Вики. Наш союз был обречён — она светлая чистая девушка, которая любила жизнь и не скрывала чувств и я — избитый жизнью и отцом ребёнок в теле взрослого. Но мы сошлись. Она ломала меня, делая открытым и добрым, пока на пути между нами не встал отец.
Он, почувствовав, что теряет свою власть надо мной, послал меня на одно дело. Я знал о его темных делишках и, признаюсь, сам в них участвовал. Только Вики была к этому не готова. Она увидела, как я впервые расправляюсь с человеком. Это испугало, сломило её и её чувства ко мне. Как нельзя кстати около неё появился Данило. Отец этого парня честный бизнесмен. Правда, он настолько не любил своего отца, что после свадьбы с Вики взял её фамилию. Вот это, как по мне, унижение для рода Данило. Отец разрушил мои отношения. После этого, когда я окончил университет, я уехал от него в другой город и зарекся больше никогда с ним не связываться.
Правда, гены никуда не делись. Я стал так же, как и мой отец, вести бизнес. Так же, как и он, проливал кровь людей. Не ради забавы или удовольствия — ради того, чтобы другим было страшно. И эта схема успешно работала.
И вот на пороге моего кабинета появилась она — виновница будущих моих проблем. По смешному растерянная, но горделивая. Тогда я не думал, как далеко зайдет все. Но когда я понял, что мною движет не только любопытство, я твёрдо решил не наступить на те же грабли. И я старался. Через себя переступал, был честным и открытым с ней. Но только не в последний вечер, когда отец поставил мне ультиматум, утвердив его печатью на моем лице. Тогда я не мог ей сказать правду, что согласился отказаться от неё и отдать себя бизнесу отца. Долг слишком велик и его нужно было отрабатывать.
И вот сейчас я приехал к новому ресторану, наугад выбранному в списке секретарши отца. И как назло через стеклянные панорамные окна заведения я увидел ужинающих Оливера и Рикарду. Внутри все сжалось в тугой узел. В голове мешались странные, беспокоящие меня мысли: а что, если у них завязался роман?
Но я не сдвинулся с места, хоть бушевавший во мне гнев переливался через край. Лишь сжатые до боли кулаки и жестко очерченные скулы говорили о моем беспокойстве.
— Поехали отсюда.
— Куда, босс?
— В другой ресторан.
Водитель безразлично пожал плечами и завёл машину. Мы проезжали мимо боксерского клуба. Моего клуба.
— Остановись.
Машина остановилась, и я вышел из неё, решительно заходя во внутрь. Закрыв зал, я снял с себя пиджак и рубаху, оставшись с оголенным торсом, я со всей силы стал колотить грушу. Я бил до посинения. Руки уже саднило, но я не чувствовал боли. Злости во мне было столько много, что я мог заразить бы ею всю страну. Удар. Ещё. И ещё. Победа — груша слетела с петель и теперь валялась на матах.
— Раз, два, три… Хрен с ним.
Я махнул рукой, привёл себя в порядок и поехал к отцу домой. Уже в родительском доме меня встретил дворецкий. Он помог снять с меня пальто и предложил чаю. Я отказался.
— Лучше бы предложил, чего покрепче, — я усмехнулся и проследовал в свою старую комнату.
Фраза дворецкого заставила меня на мгновение остановится.
— Рано или поздно король отдаёт трон наследнику.
Я обернулся.
— Рано или поздно?
Мужчина посмотрел по сторонам и подошёл ко мне ближе, отвечая значительно тише:
— От вас зависит: рано ли это произойдёт или же поздно.
Я лишь неопределенно повёл бровями, не понимая изначально его слов. Сбросив с себя одежду прямо на палас, я улёгся на кровать и, положив руки под голову, я продолжал думать о произошедшем.
Я заслужил, чтобы она ударила меня. Я бы позволил ей это, потому что было бы справедливо. Справедливо было бы в тот момент избить меня до полусмерти. Я вспомнил тот день, когда Ричардсон впервые увидела, как мы, по своей неосторожности, волочили тело того должника. Я помнил её испуганные глаза, но это не оттолкнуло её от меня. Напугало, но не оттолкнуло.
Я рассмеялся, вспомнив, как она решив показать характер, возомнила себе, что может искупаться в бассейне. А потом она вопила, явно стесняясь, чтобы я не смотрел на неё, когда ей было плохо.
В дверь постучали. Я подал голос и на пороге показалась голова дворецкого.
— Мистер Коэн, вас отец хочет видеть.
