– Нет. Нет, не может быть. Надо немедленно позвонить доктору Хэдли.
У Полы пересохло в горле, слезы застилали ей глаза. Она смахнула их дрожащей рукой.
– Слишком поздно, Эмили. Думаю, это ее последние минуты. – Пола подавила рыдание и, опустившись на колени у ног Эммы, взяла в руки ее старую морщинистую ладонь. – Бабушка, – ласково прошептала она. – Это я. Пола.
Веки Эммы дрогнули. Ее лицо посветлело от радости.
– Я ждала тебя, дорогая. Тебя и Эмили. Где она? Я ее не вижу, – произнесла она слабым, угасающим голосом.
– Я здесь, бабушка, – выдохнула Эмили омертвевшими губами. Она тоже опустилась на колени и взяла другую руку Эммы.
Та увидела ее и слегка наклонила голову. Ее глаза на миг закрылись, но тут же она вновь подняла веки. Из последних сил распрямившись, старая миссис Харт в упор посмотрела в залитое слезами лицо Полы.
– Я просила тебя удержать мою мечту, – проговорила она слабым, но отчетливым и даже молодым голосом. – Но ты должна иметь еще и свою собственную мечту, Пола. И ты тоже, Эмили. И вы обе должны бороться за свою мечту… всегда. – Она снова откинулась на спинку дивана, словно без сил, и закрыла глаза.
Обе внучки, не в силах вымолвить ни слова, смотрели на свою бабушку, крепко сжимая ее руки. Обе они онемели от горя. Мертвую тишину в комнате нарушали только их приглушенные рыдания.
Внезапно Эмма вновь открыла глаза. Она улыбнулась Поле, затем Эмили и отвела от них взор. Ее взгляд устремился в далекую-далекую даль, словно она увидела там нечто, невидимое ни для кого, кроме нее одной.
– Да, – промолвила Эмма. – Теперь пора. Ее зеленые глаза загорелись невиданным блеском, словно освещенные изнутри чистейшим пламенем. И она улыбнулась своей неповторимой улыбкой, от которой засветилось все ее лицо, а затем с выражением глубокой задумчивости и глубочайшей нежности Эмма в последний раз посмотрела на внучек. Ее глаза закрылись.
– Бабуля, бабуля, мы так тебя любим, – Эмили зарыдала так, словно ее сердце разрывалось на части.
– Она ушла с миром, – прошептала Пола. Слезы ручьями текли по ее щекам. Затем она встала и поцеловала бабушку в губы. Капельки слез упали на лицо умершей.
– Ты навсегда останешься в моем сердце. До самой моей могилы. Ты – самая лучшая часть меня.
Эмили покрывала поцелуями маленькую кисть Эммы. Теперь она тоже поднялась на ноги. Пола отошла в сторону, чтобы ее кузина могла попрощаться с Эммой.
Эмили погладила Эмму по щеке и поцеловала ее в губы.
– Ты будешь жить, пока жива я, бабушка. Моя любовь к тебе не умрет. И я никогда тебя не забуду.
Машинально Пола и Эмили прижались друг к другу и обнялись, ища поддержки. Несколько минут обе молодые женщины стояли бок о бок, рыдали, и одновременно каждая пыталась утешить другую. Но постепенно они немного успокоились.
Эмили устремила взор на Полу. Дрожащим голосом она произнесла:
– Я всегда боялась смерти. Но во мне больше нет страха. Я никогда не забуду бабушкино лицо в ее последний момент. Оно все светилось, а глаза ее были полны счастья. Что бы она ни увидела, она видела нечто прекрасное.
– Да, – сказала Пола севшим и дрожащим голосом. – Она действительно видела что-то прекрасное. Она видела Пола… и Уинстона, и Фрэнка… и Лауру, и Блэки. И она радовалась, ибо наконец-то они снова будут все вместе.
– Я все-таки чувствую какой-то подвох, – пробормотал Александр, меривший шагами лондонский кабинет Полы.
– И я тоже, – призналась она, не сводя с него глаз, пока он курсировал между камином и ее столом. – Но одних подозрений недостаточно. Нам требуются хоть какие-нибудь конкретные доказательства, чтобы предпринять что-нибудь против Джонатана. И, может, против Сары тоже. Я все еще не до конца убеждена в ее предательстве.
– Как и я. Но ты совершенно права – нам необходимо уличить их. А до тех пор у нас связаны руки. – Александр с задумчивым видом провел ладонью по подбородку. Затем он остановился напротив ее стола и устремил взгляд на кузину. – У меня такое чувство, что доказательства буквально обрушатся на нас в самом недалеком будущем. – Он покачал головой. – А я, говоря словами бабушки, не любитель неприятных сюрпризов.
– Кто же их любит? – вздохнула Пола. Чувство беспокойства нарастало в ней с каждой минутой. Она знала Александра как очень сдержанного человека, вовсе не склонного к преувеличениям и полетам фантазии. Кроме того, ее бабушка до самой своей смерти пять недель назад ни секунды не сомневалась в двуличии Джонатана Эйнсли. Но, как и ее внукам, Эмме недоставало доказательств. Пола поудобнее устроилась в кресле и сказала:
– Что бы он там ни делал, бесспорно, он очень осторожен, ибо ревизия его бумаг ничего не вскрыла.
– Естественно. Он всю жизнь отличался редкостной изворотливостью. Он даже подушке не доверит своих планов. И с годами наш родственничек не становится лучше. – Александр огорченно уставился на кузину. – Дон Литлтон уже твердо решил, что я спятил. Я раз десять заставлял его проверять отчетность Джонатана. – Он безнадежно пожал плечами. – Дон и два других бухгалтера из его фирмы буквально под микроскопом исследовали деятельность отделения по торговле недвижимостью. Они перелопатили все, что вызывало хоть малейшие подозрения. Все деньги на месте.
Пола подперла голову руками.
– Он не такой дурак, чтобы воровать. Это весьма толковый пройдоха. Джонатан постарается получше замести свои следы, куда бы они ни вели. Хорошо бы придумать какой-нибудь трюк, чтобы заставить его раскрыть карты… – Пола не договорила, целиком уйдя в обдумывание только что высказанной идеи.
Ее брат Филип сидел на диване у противоположной стены и вот уже пятнадцать минут, не говоря ни слова, внимательно слушал. Наконец он нарушил молчание:
– Есть только один способ захватить врасплох нашего дражайшего кузена – устроить ему ловушку. Александр резко повернулся на каблуках:
– Как?
Филип не спеша подошел к ним. Из всех внуков Эммы Филип Макгилл Эмори был самым красивым. Он как две капли воды походил на своего деда и, подобно матери и сестре, унаследовал типичные для Макгиллов блестящие черные волосы, ярко-синие, почти фиолетовые глаза, а также высокий рост, силу и яркую внешность Пола Макгилла. Хотя ему исполнилось всего двадцать четыре года, Филип успел также зарекомендовать себя одним из самых толковых среди внуков Эммы, поскольку в нем редкостный финансовый гений и деловая хватка Пола счастливо сочетались с блестящим умом его бабки. Эмма старательно занималась его воспитанием с семнадцатилетнего возраста, и, приняв под свое руководство обширную империю Макгиллов в Австралии, он уже неоднократно оправдывал ее доверие. За ним сложилась репутация человека, с которым следует считаться, и мудрого не по годам.
