Время текло незаметно, мы стояли, глядя на танцующих. Потом Тим вдруг запросился домой — сказывалась разница во времени — и уже к утру увел меня из этого заведения.
Когда я целовала на прощанье обаятельного красавца ньюйоркца, он незаметно сунул мне визитную карточку, попросив позвонить ему, если у меня будет настроение вновь встретиться.
Карточку я не потеряю — она мне еще понадобится.
8 ноября, вторник
Встретилась сегодня с Гарри за поздним завтраком в худосочном ресторанчике, куда он обычно ходит. Вчера вечером я уже забегала сюда, но его не нашла, и сегодня утром Гарри встал раньше. Когда увидел меня, засмеялся — явно по поводу моего вида: веселые события минувшей ночи оставили след на моем лице.
Гарри жутко хотелось вытянуть из меня, куда это я запропастилась вчера, и я рассказала ему.
Поздравив с удачей, Гарри заказал для меня чашку крепкого кофе, и мы стали поглощать блины с творогом и вафли.
За третьей по счету чашкой кофе Гарри продолжил допрос.
— Значит, тебе понравился тот парень, с которым вы забавлялись ночью?
Я кивнула.
— Еще как! Очень симпатичный малый. С ним было весело.
— Следовательно, у тебя намечается встреча, — съязвил Гарри.
— Верно ты уловил, — со смехом ответила я, прихлебывая кофе.
Минуту или две Гарри раздумывал.
— Ладно, ну а что с тем твоим парнем из сетей — с Блоггером, или как там его? Ну, с тем, с которым ты обжималась посреди Оксфорд-стрит?
Я даже закашлялась, разбрызгав кофе. Я напрочь забыла, что рассказала Гарри про Блоггера! Когда была здесь в январе. Боже, как меня тогда тянуло в Лондон на наше третье свидание. Как меня тогда тянуло к нему. Как я надеялась, что все у нас получится.
Внезапно я почувствовала, что вот-вот разревусь, и будто онемела.
Гарри, взглянув на меня, взял меня за руку.
— Эбби, лапочка, извини, я не хотел. Что с тобой?
Я, махнув рукой, стала вертеть чашку на блюдце, силясь подобрать слова.
— Просо… Как-то по-дурацки получилось… все…
— Что именно?
— Со мной. Я — шлюха.
— Чего это тебе взбрело в голову?
— Потому что. Потому что я сказала себе, что никогда не стану смешивать секс и любовь. И вот смешала.
Гарри явно смутился.
— Ничего не понимаю, Эбби. Что произошло?
Я испустила тяжкий вздох.
— Сама не пойму. Не улавливаю. Когда я в тот раз вернулась из Нью-Йорка, все у нас было нормально. Потом он мне вдруг заявляет, что, мол, давай лучше будем с тобой друзьями.
— Друзьями? — насторожился Гарри. — После того как слазил тебе под юбку? И не только?
— Именно. Мол, я отправляюсь в путешествие и не хочу себя ничем связывать, — пояснила я. — Ну, мы и стали друзьями, и все было хорошо. И понимаешь, меня это устраивало, вполне устраивало, мы продолжали встречаться. А потом, месяца два назад, мы взяли и переспали.
— Ах вот оно что, — понимающе кивнул Гарри. — Догадываюсь.
— Три раза, — уточнила я.
— Все верно, — ответил он.
— Я понимаю, что все это ерунда и ничего не значит, — продолжала я. — Но я после шести месяцев знакомства с ним вдруг поняла, что это был не просто секс на одну ночь. Понимаешь?
Гарри кивнул.
— А потом он вдруг исчез, и мы перестали общаться. А теперь снова сбросил мне письмо на «мыло», и мы договорились о встрече, когда я вернусь в Лондон. И, чует мое сердце, мы с ним снова окажемся в постели. Я не против.
— А ты возьми да скажи ему все, как есть, — посоветовал Гарри. — Скажи обязательно.
Я покачала головой.
— Не могу. Не могу, и все.
— То есть ты хочешь сказать, что тебе не слабо переспать с первым встречным, но вот поговорить начистоту с Блоггером — слабо?
— Именно так и есть. Идиотизм, но так и есть. Я понимаю.
— Эбби, я тебя немножко знаю. Ты честная и решительная, более того, ты самый решительный и прямой человек из всех, кого я знаю. Почему ты не можешь открыто заявить ему о том, что ты думаешь по поводу ваших отношений.
Я пожала плечами.
— Гарри, не все так просто. Дело в том, что у нас не «роман» — ну как я вообще могу требовать от него большего? И хочу ли я… то есть, я имею в виду, что мне и сейчас неплохо… так вот, хочу ли я на самом деле быть с ним?
— Ты должна ответить себе вот на какой вопрос: сколько еще ты будешь с этим тянуть? Меня не надо ни в чем убеждать, я и так вижу, что ты хочешь большего — и если не получишь, в таком случае кое-что придется изменить, — твердо заявил Гарри.
Я безмолвствовала. Гарри продолжал:
— Если хочешь попытаться — попытайся. Когда он вернется из путешествия, поговори с ним и посмотри, что из этого выйдет. А если ты все же не решишься, тогда хотя бы попытайся убедиться, что в перспективе тебя ждет приятный секс.
Подняв взгляд, я увидела, что Гарри улыбается мне. Я тоже улыбнулась. Он прав. В особенности насчет секса.
9 ноября, среда
Мы с родителями решили пойти в цирк.
Я смотрела, как акробат закладывает себе ноги за уши, а подбородок — на бедра. И тут же мне пришла мысль, и я шепотом поделилась ею с тем, кто стоял рядом.
Это было мгновение озарения. И отчего это не пришло мне в голову раньше? Ведь все так просто — если ты акробат, то тебе ничего не стоит сделать себе минет!
Именно об этом я и прошептала. Об аутофелляции. И не кому-нибудь, а родной матери — они с отцом, решив последовать моему примеру, тоже выбрались в Нью-Йорк.
Поняв, что натворила, я пришла в ужас, а мать тем временем, поджав губы, вопросила:
— Что значит аутофелляция?
Я молчала, раздумывая, как выкрутиться из непростой ситуации.
* Солгать — в этом я никогда не преуспевала, лгать я вообще избегаю, потому что за ложью непременно последуют бессонные ночи, заполненные самоедством.
* Разыграть невежественную дурочку тоже не выйдет: мать слишком хорошо меня знает. И понимает, что я никогда не ляпнутого, о чем не имею понятия.
* А если сказать правду? Мне уже приходилось попадать с ней в подобные ситуации, я предпочитала говорить, все, что думаю, и в общем и целом ничего ужасного не происходило.
И я на ушко сказала матери:
— Это когда парень может сделать себе минет.
Мать непонимающе уставилась на меня.
— Что? — не поняла она. — Я не расслышала.
Я взревела про себя. Если есть Бог на свете, Ему самое время пристукнуть меня на месте.
— Аутофелляция — это когда парень может сделать себе минет, — повторила я. И тут же добавила: — Вероятно, процента два мужчин на это способны.
Будто статистика могла как-то исправить положение.
