За последним посетителем уже спускали железные шторы. Александр не удивился: все итальянские магазины закрывались днем, чтобы позже вечером открыться опять.
Как по мановению волшебной палочки, мальчики неожиданно стали сносить на прилавок бутылки вина, воды, стаканчики, он заметил, как на соседних прилавках резали колбасы, сыры, какие-то копченые деликатесы. И подумал, что, наверно, не вовремя: рабочим людям нужно пообедать, чтобы потом опять работать.
— Манджари, Александр, нужно накормить твою жену и выпить за встречу.
Тарелки с нарезанными яствами уже расставлялись вокруг бутылок, вдоль всего прилавка. Недоставало только хлеба. И Чезаре вперевалку пошел за прилавок.
Александр замер на секунду, затаив дыхание, он не знал, какой хлеб нарежет Чезаре. И в следующее мгновение он увидел, как Чезаре выкладывает на позвоночник прилавка гору его булочек. Он разрезал их пополам и делал громадные бутерброды, с чем только душа пожелает. И душе было на чем разгуляться!
Александр медленно подошел и взял одну, еще не разрезанную булочку.
— Ты помнишь их?
— На всю оставшуюся жизнь. Они спасли меня. Я поражен, что через столько лет вы помните все до сих пор.
Юджиния внимательно слушала:
— Можно я откушу?
Александр улыбнулся и протянул ей сдобу. Она откусила.
— Какая вкусная булка, — сказала Юджиния с удивлением.
— Это самые вкусные булочки в мире, — сказал Александр, и они быстро переглянулись с булочником.
— За дорогих гостей и неожиданную встречу! — провозгласил булочник, поднимая уже наполненный стакан вина.
Они выпили и вонзились зубами в божественные бутерброды. Он никогда не видел, чтобы Юджиния ела с таким аппетитом. Их потчевали самыми вкусными вещами, которые создал гастрономический Цезарь: телячьей колбасой, редкой по вкусу салями, прекрасными свежими сырами, сыр рикотта просто был потрясающий.
Они пили и ели, говорили и смеялись, жестикулировали и вспоминали. Теперь, выучив английский, Александр мог вволю наговориться с итальянцем Чезаре.
На четвертом бутерброде Юджиния сдалась. И мальчики принесли громадный поднос со всевозможными видами пирожных, выпекаемых Чезаре и его женой. Глаза Юджинии засияли восторгом. Затем последовали обязательный каппучино, фрукты и послеобеденное специальное вино. Римский пир.
Юджиния хоть и сдалась на четвертом бутерброде, но все же булочки хотела взять с собой. Они ей очень понравились. По-другому и не могло быть, думал Александр, в то время как Юджиния пыталась понять, что общего было между Александром, булочками и Чезаре. Впрочем, они ей действительно понравились, в Америке таких не выпекали.
Они беседовали о чем-то, не имеющем отношения к происходящему, когда Александру пришла эта мысль:
— Чезаре, сколько у тебя осталось булочек еще?
— После того как мы закончим обед — между тремястами и четырьмястами.
— Я куплю их все.
— Я подарю их тебе, но завтра они будут несвежие. Александр встал, Юджиния поняла, что он не шутил. Но даже она не догадывалась, что он хочет сделать.
— У вас есть большие пакеты? — спросил новый американец.
— Ты шутишь?
— Совсем нет.
Александр достал чековую книжку и стал выписывать чек.
— Что ты хочешь с ними сделать?
— Отвезти их на Пьяцца-Навона и накормить ими художников и всех голодных.
— Мои кузены — колбасник и сыровик. Ты не можешь людей кормить пустыми булочками.
— Я ел — и был счастлив, что существовали хотя бы они, — сказал Александр.
— Ты был горд. — Чезаре улыбнулся. — И не давал ничего для себя сделать.
Я все равно благодарен вам — за попытки…
Через мгновение появились кузены итальянца и
два помощника-мальчика. Чезаре бросил несколько отрывистых реплик. И работа закипела, все, что только могло резаться, — резалось: нарезались колбасы, сыры, свежая ветчина.
Юджиния поражалась только проворности и быстроте итальянцев и смотрела на все восхищенными глазами.
Александр подписал еще два чека, не проставив в них цифры, и все три отдал Чезаре. Итальянец от души поблагодарил его… за подаренный вечер.
В этот вечер, пока все резалось и готовилось, они говорили о жизни и пили вино.
Позже они вышли из магазина, подняв железные шторы, и Александр показал Чезаре на машину.
— Мы все поедем, — сказал итальянец и крикнул что-то одному из мальчиков.
Через несколько минут из-за угла выплыл голубой фургон с именем Чезаре и наименованием продуктов на боках.
— А то тебя разорвут там вместе с булочками. В Италии ничего не дают бесплатно.
Вернувшись, они застали Юджинию, помогающую сортировать сандвичи, и двух крайне смущенных этим событием итальянцев.
Вскоре все стали выносить приготовленное, и Александр таскал, как заправский грузчик. Кули были тяжелые, и казалось, что самое трудное позади, но это только казалось.
Чезаре сел в машину с Александром и Юджинией. Кузены вели фургон.
После нескольких светофоров Чезаре сказал:
— Ты водишь машину, как ненормальный итальянец. Лучшего комплимента Александр не желал.
— Это потому, что я люблю их, — сказал он.
— Кого, машины или итальянцев?
— И тех, и других, — улыбнулась Юджиния. Въехав сбоку на площадь, они остановились и начали выгружать.
После этого все распрямились, вытерев пот, и стали ждать команд Александра.
Сначала он разнес бутерброды всем художникам, которые улыбались, благодарили и не были удивлены.
Потом они раскинули столики и стали все выкладывать на них. Булочки с колбасой, сыром, ветчиной словно ожили, они были как маленькие произведения искусства. Итальянцы умеют обращаться с продуктами, подумал Александр. Он поднял руку.
— Все готовы? — спросил он.
— Uno momento, — сказал Чезаре. И дал команду кузенам подогнать фургон к их спинам. — Чтобы тылы закрыть, — улыбнулся Чезаре, — я всю войну прошел, научился, как отступать из окружения. Сейчас ты увидишь, что будет твориться.
Но даже Чезаре с его итальянской фантазией не представлял того, что сейчас начнется.
Было ровно девять часов. Александр, оглядев всех, как полководец перед решающим сражением, махнул рукой. Тут же раздался голос Чезаре:
— Подходите и берите.
Люди начали стекаться, брали предложенное и протягивали деньги.
— Свободно, бесплатно, — едва успевали отвечать три итальянца. Кузены сидели в фургоне и внимательно наблюдали. Они знали римлян, сами были римляне, и готовы были по первому зову увозить и спасать свой род.
Сначала люди не понимали и продолжали протягивать деньги. Их руки отодвигали, им говорили: не надо! Сзади стала собираться небольшая очередь, послышались возгласы: двигайтесь. Получив бутерброды, люди отходили и с недоумением смотрели на них,
