сковывает страх.
Мартин истерично закатывается от смеха:
— За кого, Элиот? За потаскуху? — переводит взгляд на меня. — Чертовски красивую потаскуху.
Он опустошает содержимое стакана одним глотком, а затем добавляет еще.
Желваки мгновенно оживают на щеках начальника охраны. Ему хочется затеять драку, но он умеет себя контролировать.
— Иди переоденься, Эйва. Мы уходим.
В полном замешательстве я инстинктивно бреду в сторону спальни, выполняя просьбу Элиота. И, кажется, я даже не понимаю, что делаю.
Слова Росса оглушили меня. В глубине души мне же хотелось сбежать, и теперь, когда меня отпускают, кинув омерзительное напутствие, мне хочется остаться. Но сделать себе этого я не позволю.
Собирать оказывается нечего, мне почему-то ничего не нужно.
Я меняю белье и натягиваю первое попавшееся платье. Бордовые трусики швыряю на постель. Пусть остаются с Россом и напоминают ему о том, что мы оба натворили.
Элиот ждет меня у входной двери, облокотившись одной рукой о стену. Прохожу через гостиную, цепляя взглядом часть кухни, где все еще стоит Мартин. Он опрокидывает бутылку, замечая, как я следую в Элиотом.
Я не должна уходить, но все запуталась, чтобы задержаться хоть на минуту.
Как только дверь за нами захлопывается, нас догоняет звук бьющегося стекла. Я замедляю шаг, но Элиот не позволяет остановиться, подталкивает вперед, чувствуя мои сомнения.
Все не так. Все идет совершенно не так. Ломается и ломает меня, ломает остальных. Круг из негативных эмоций и последствий неверных решений замкнулся, надавливая на самые болевые точки.
— Я отвезу тебя к себе и вернусь, — выдает Элиот, когда мы забираемся в его машину.
— Ты с ума сошел?
— Я вывел тебя из-под удара. Пусть по-дурацки, но вывел. Я помогу ему, и мы с тобой уедем.
— Стоп! — не выдерживаю. — Ты переспал со мной, признался в этом Мартину, а теперь ему помогать собрался?
— Доверься мне.
В его квартире пусто, настолько, что мебель кажется нетронутой. Здесь не живут, не завтракают по утрам и не ложатся в постель. Это место для передышки. Кинуть ключи на столик и завалиться на диван, закинув ноги на подлокотник. А через пару часов квартира снова опустеет до следующей долгожданной встречи с ее хозяином.
Это навевает тревогу. Стены, пропитанные одиночеством давят на психику и зарождают беспокойство.
Похоже, волнение забралось под кожу и стало неотъемлемой частью монотонных будней. Сколько еще брести до конечной станции, которая подарит необходимое спокойствие.
Холодильник пуст, пара банок газировки и несколько протеиновых батончиков. Снова полки и снова консервы, вид которых отбивает аппетит. Зато найденная бутылку виски подходит, как нельзя кстати.
Напиток ударяет в голову очень быстро. Пустой желудок и общее состояние усиливают эффект.
Я достаю телефон и быстро печатаю сообщение:
«И что теперь?»
Ответа нет всего несколько минут, а я уже жалею, отодвигая бутылку с алкоголем подальше.
Но смартфон все-таки сигнализирует о входящем:
«Тебе уже стало скучно?»
Мартин не умеет проигрывать и не умеет перестраиваться. Он будет калечить нас обоих холодом, пока мы не придем к общему знаменателю.
Я убираю телефон, удерживаясь от вступления в бессмысленную перепалку.
Элиот возвращается ближе к вечеру, вымотанный, но с двумя большими пакетами, забитыми продуктами. Он держит в голове все, выполняя каждый пункт своего бесконечного списка заданий.
— Ты выглядишь уставшим, не стоило заезжать в маркет.
— Не мог же я оставить тебя голодной, — выдавливает подобие улыбки.
— Случилось что-то еще?
— Ты не готова будешь услышать, — Элиот оставляет пакеты на кухне и устраивается в гостиной не диване.
Незаданные вопросы терроризируют молчание и мужчина сдается:
— У партии машин, которые Мартин продал Стоку, стали отказывать тормоза. Весь концерн проверяют.
— Мартина подставляют, это же очевидно.
— Это знаем мы, Эйва, и знал Руперт, который еще мог повлиять на действия служб. Сток использует ситуацию с твоими… родителями. Топчется на твоей боли и вине Росса.
— Он загоняет нас в угол, — шепчу себе под нос. — Давит со всех сторон.
Росс хочет поквитаться со Стоком, но начнет он с Прайта, ведь тот, как посредник, поспособствовал убийству Руперта. Кайл проделал большую работу, являясь пешкой в руках Тоби, подписав тем самым себе смертный приговор.
И я спокойно размышляю об этом. Когда подобные мысли терзают твое сознание на протяжении долгого промежутка времени, вырабатывается иммунитет, заставляя смотреть на все сквозь пальцы, как на неизбежное. Это называется черствость. Она не свойственна мне, но это случилось.
Одна безумная идея за другой вспыхивают в моей голове. И вот уже вырисовывается целая схема из отправных точек. Что, если теперь я смогу убедить Прайта отступить.
— У Прайта только один клуб или есть еще?
— Клуб один. Он занимается в основном эскортом, — не задумываясь отвечает, что-то ища в контактах своего телефона. — А почему ты спрашиваешь?
— Простое любопытство, Элиот.
Но мужские глаза уже впились в меня испытующим взглядом. Он давно научился определять меня по тональности, по искусственным фразам.
— Мне стоит бояться за тебя?
— Нет, Элиот. Конечно же нет. Не говори глупостей.
Если есть шанс сыграть за Росса, я должна попытаться.
Уже все решено и мне остается только дождаться того самого момента.
Элиот отключается так и не дождавшись ужина, уронив голову на спинку дивана. Он спит, но не расслаблен. Глубокая морщинка между бровей так и не расправляется, он хмурится даже во сне.
Стащив ключи от машины, я выскальзываю на парковку. Черный джип встречает меня миганием фар, когда я нажимаю на кнопку разблокировки дверей.
Выруливаю со стоянки, забив в навигатор пункт назначения. Адрес я запомнила, а вот дорогу нет.
По пути я пытаюсь выстроить диалог из своих предложений и возможных полученных на них ответов. Не клеится. Я уже не такая уверенная и отважная. С каждым оставленным за спиной километром от моего запала практически ничего не остается. Но я сильнее давлю на педаль газа, лишь бы не прошел
