Стою как вкопанная, ничего не понимаю. Ещё минут пятнадцать смотрю на задержание Коли, а Тамерлан просто продолжает обнимать меня сзади и целует в шею, пуская по коже ворох мурашек.
— Ты не собирался его убивать.
Резко все понимаю.
— Нет.
— Ты проверял меня.
— Просто хотел, чтобы ты созналась, что занимаешься х*йней, и просто призналась мне в любви.
Вот же невыносимый мужик! Как так можно, как? За что! Как я его терпеть не могу, но и люблю подлеца такого.
Злость клокочет, внутри просто вулкан, готовый взорваться в любой момент. Хочется кричать, вопить, топать ногами, вцепиться в его волосы и просто рвать их. Но это ничего не даст. Очередная ссора, которая все равно ни к чему не приведёт.
Этот мужчина всегда будет мною манипулировать, пора просто учиться распознавать подобные проявления. А сейчас мне нужно куда-то вылить свои эмоции. Поэтому я разворачиваюсь к Тамерлану, застывшему, словно в ожидании. Он знает, каково мне сейчас. Что я опасней самой фурии и ему скорей всего хорошенько прилетит. Он хотел, чтобы я наполнилась этими отрицательными чувствами и эмоциями. Чтобы я была оголена душой перед ним. И да, я резко все осознала. Что не хочу жить без него. Без этого мудака с большой буквы. И клянусь, я испорчу ему жизнь за все, что он со мной сделал. И буду любить каждую минуту, пока живу.
— Здесь есть кровать? — спрашиваю охрипшим голосом.
— Лучше, — растягивает он губы в усмешке и поднимает меня к себе на бедра. Через мгновение мой зад касается чего-то гладкого и жесткого. — Этому столу больше ста лет, давай с ним бережно.
Почти не слышу, в башке шум, а на нем слишком много одежды. Рву рубашку, помогаю ему содрать с меня узкое платье.
— Мы-то с тобой знаем, что возраст сексу не помеха.
Тамерлан щурится и буквально рычит мне в рот, пальцами надавливая на ткань трусов, пока его член рвется в бой через брюки, но у меня другой план.
Глава 55. Алла
Ох, он у меня пожалеет обо всем!
Я толкаю его в грудь, сажусь перед ним на колени и привычными движениями расстегиваю ремень.
Вытаскиваю интересующий меня агрегат, который принес столько радости и боли. И почти без прелюдии беру его в рот.
Слюна тут же окружает головку, и я языком распределяю ее по всей длине. Тамерлана ведет. Он упирается руками в стол, толкается глубже, и я принимаюсь втягивать в себя щеки, лишаю себя воздуха, но даю любимому ощутить полный спектр удовольствия. Даю ему так, как он больше всего любит. Делаю влажный плен уже, чтобы ничего не мешало чувствовать тугость моего рта, горячую слюну, шершавость языка.
— Бл*ть, Алла, как же ох*енно.
Он определенно рад, ему хорошо, и я с ухмылкой смотрю на его напряженную челюсть и сосу, работая языком, губами делаю кольцо плотнее, ощущая, насколько твёрдым становится член.
Он привычно большой, тяжелый, я помогаю себе руками, потому что очень сложно взять его в рот полностью.
Скоро, очень скоро Тамерлан кончит, заполнит мое горло лавой. Но не сегодня. Сегодня этот мужчина будет умолять меня об оргазме, просить у меня прощение.
Поэтому я сглатываю рвотный рефлекс и беру член в себя как можно глубже, но стоит мне ощутить пульсации, понять, что Тамерлан на грани, как я отпускаю его, чувствуя, что вот-вот на меня посыплется негодование. Поэтому тут же встаю, спокойно разворачиваюсь и ложусь животом на стол.
Он тут же шлепает меня по заднице, гладит по голове, сжимая в кулаке высокую прическу, и шипит на ухо.
— Что ты задумала? — он толкается одним точным движением, выбивая воздух из легких, и я пытаюсь сосредоточиться на его рваных, несдержанных движениях, на том, каким твердым становится его член. Как глубоко он входит, стараюсь ни обращать внимание на то, как быстро закручивается пружина собственных ощущений.
Тяжело себя сдерживать, особенно, когда он так долбасит, когда входит на полную длину, прижимая меня как можно плотнее к столу. Резко. Грубо. Так сладко, больно и приятно. Шипя сквозь зубы грязные словечки, но в каждой букве чувствуется любовь. И я купаюсь в ней, хочу утонуть, захлебнуться, но сначала… Я покажу ему, что со мной может быть куда сложнее.
Стоит ему оказаться чуть дальше, приготовиться войти как можно глубже, сделать последний, решающий толчок, как я отталкиваю его.
И теперь сажусь на стол, хитро скалясь.
— Издеваешься, сучка?
— Совсем чуть-чуть, — улыбаюсь я, раскрывая ноги как можно шире, ощущая, как тело ноет от желания снова ощутить его в себе. Но он медлит. Смотрит на мое тело, на мое лицо и вдруг отворачивается. — Тамерлан…?
— Забылся я с тобой совсем. Секс, знаешь ли, не входил в мои планы, — неожиданно заявляет такую чушь. — Надень платье, нас внизу сотрудник ЗАГСа ждет.
— Какой…
Настоящий? О чем это он?! То есть он реально привел меня выйти за него замуж?
— Который сделает так, что ты больше никуда от меня не делась.
— Так может мы сначала… — играю бровями, желая закончить начатое. Я ещё не во всю силу его помучила. Я должна ему отомстить...
— Нет, не хорошо людей заставлять ждать. Одевайся.
— Ты просто… — слов нет. Но я все равно надеваю платье. Тамерлан помогает мне застегнуть молнию, сам он при этом остаётся в порванной рубашке.
Мы долго спускаемся с маяка, и, выйдя, я краем глаза замечаю красно-синие огни. Все-таки Николай дебил, если решил, что сможет убить Тамерлана. Что сможет подобраться незаметно. Мы подходим ближе к берегу, и моя челюсть начинает падать. Мне никак не удается ее поднять. И вся злость, обида, желание мстить улетучиваются. Остается жажда прижаться к Тамерлану и сказать банальное: «вау». Ведь умеет, когда хочет. Ведь знает, как доставить мне удовольствие. И даже член не нужен. Вдоль моря берег усыпан стоящими факелами. Они образовали дорожку прямо к помосту, озаренном желтыми огоньками с мягким светом. На поручнях висели белые цветы, а вокруг рассыпаны лепестки роз. Теперь понятно, почему мне закрыли глаза. Тамерлан мастер сюрпризов и только за это можно простить ему это четырёхмесячное молчание.
— И потом не говори, что не умеешь быть романтичным, — хмыкаю я, когда мы все ближе подходим к женщине в синем костюме. И откуда он только вытащил ее в такой час. Но самое удивительное, что в темноте я не сразу заметила людей. Тех, кто действительно был мне дорог. Отец стоял при полном параде. Ленка была в своем лучшем платье. Посматривала на Германа, который поцеловал руку мне, а Тамерлану ее пожал. Филя стоял рядом с Зоей и улыбался мне. Даже Карла Генриховна была с Григорием Евгеньевичем. Я обняла всех по очереди, чувствуя, как тяжелые капли катятся по моим щекам. Когда все встали на свои места, а сотрудница ЗАГСа заговорила монотонную речь про верность, я повернула голову к Тамерлану.
— Сейчас мне не хватает только одного.
— Кляпа? — шипит он, но я качаю головой, продолжая ждать тех самых слов. Они станут вишенкой на торте, который он для меня приготовил. — Ты и так это знаешь.
— Я хочу услышать, — прошу я, пока сотрудница ЗАГСа говорит все громче и недовольно. И вот она задает вопрос Тамерлану. После его положительного ответа, мне, а я молчу, потому что должна это узнать.
— Я люблю тебя, шантажистка, — хмыкает он, и я, ответив «да», приближаю свое лицо к его.
— От шантажиста слышу.
Все происходит словно в тумане. Быстро. Оп и я уже ощущаю кольцо на пальце. И вот дрожащей рукой надеваю и на него подготовленное кольцо.
Даже не плачу, когда перед поцелуем Тамерлан, быстро, словно стесняясь, снова говорит:
— Люблю тебя, моя истеричка.
Плачу как ненормальная только в машине, на которой мы едем домой. Даже не знаю, почему, просто как безумная лью слезы. И только дома, когда веселюсь с друзьями, меня немного отпускает. Я никогда не ощущала себя спокойнее, никогда не хотела просто раствориться в этом счастье, зная, что нам предстоит немало конфликтов. Мы будем воевать, но сегодня я хочу заключить пакт о перемирии. Поэтому отставляю гостей тусить и веду своего мужа в спальню. Долго пытаюсь расстегнуть молнию и понимаю, что Тамерлан так торопился отвести меня на свадьбу, что застегнул платье кое-как.
