неловко. Поэтому я только в помощницах, когда могу. Учусь готовить...
Поглядывая на вставших на месте роботов, ем с аппетитом. Даже с какой-то злостью и азартом.
Плохая девочка во мне поднимает голову. И пытаясь набраться сил, съедает все до последнего кусочка. И выпивает травяной чай. Какой-то "очень полезный" для беременных...
Помыв посуду и расставив аккуратно все тарелочки, забираю свой телефон и иду во двор.
Делаю глубокий вдох...
Набираю Роберта.
- Здравствуй, Юленька, - все также елейно.
- Здравствуй, Роб.
- Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно.
- Очень рад.
- Забери, пожалуйста, своё заявление на Бориса.
- Ты слышала такое выражение: "простота хуже воровства"? Мне кажется, именно это не позволило тебе стать хорошим врачом.
- А что тебе не позволило стать хорошим врачом?
- Разве, я не стал?
- Увы. Так что с заявлением?
- Нет. Этого не будет. Мало того, прокурор будет настаивать на реальном сроке. Так как это не первое нападение на меня. Побои по предыдущему я тоже снял. До двух лет, дорогая моя, до двух лет…
- Борис защищал мою честь. И всего лишь. Если ты мужчина, ты должен его понять. Забери заявление.
- Нет. Я уничтожу Чадова. Пусть знает своё место. Будешь женой зека? На что будешь жить? Я тебе больше скажу, я буду судиться за сына. Поверь, между отцом зеком, и отцом врачом, суд предпочтет меня. Готова в одиночку противостоять мне на суде? Есть чем платить за адвокатов? Как будешь доказывать свою финансовую состоятельность находясь в декрете?
Черная воронка в груди набирает обороты и мощность. Заливает и топит. Губы немеют... В глазах темнеет.
- Я не буду противостоять тебе на суде. Ты до него не дойдешь!
- Ахах... Ты угрожает мне, Юленька?
- Нет... Я предсказываю тебе.
- Из нас двоих только я умею решать проблемы такими способами, забыла? - напоминает мне про ту самую злосчастную пепельницу. - А ты у меня трусиха и до тошноты порядочна, чтобы что-то себе позволить.
И первый раз в жизни, я вообще не чувствую ни капли сожаления и стыда, что тогда, двинув этому ублюдку по голове убила его.
Надо было самой вложить чёртову пепельницу в руку отца!
Когда же все они уже сдохнут... Почему такие люди могут безнаказанно истязать слабых. А если слабый даёт отпор, то ...
Чадова посадят?! - вдруг доходит до меня.
Нет. Нет!!
- Ты меня научил, Роб. Решать проблемы такими способами. Я жила с тобой столько лет, и не подозревала, что ты социопат и маньяк. И ты жил со мной столько лет и может тоже о чем-то не подозревал?
- Кажется, ты опять не в себе.
- Однозначно. Последний раз прошу - забери заявление и уезжай.
- Ты уезжаешь со мной и сыном. А я так и быть отзову заявление на Чадова. И забуду твоё блядство.
Ты - маньяк! - хочется в очередной раз с обидой выкрикнуть мне.
Но нет. Теперь и я маньяк.
В холодной ярости сбрасываю звонок.
Возвращаюсь домой, забираю свое пальто. Достаю убранный Борисом шокер, прячу его в карман.
- Я на пару часов по делам...
Глава 47 - По понятиям
Отсидев уже за ночь пятую точку, меряю шагами свою клетку. Два шага вправо, два влево.
- Кончай икру метать, - не поднимая глаз бубнит летеха. - Скоро в СИЗО поедешь.
- Э... Не хами, - одергивает его зашедший капитан. - На "Вы", давай, разговаривай с человеком...
Отпуская телефон, подскакивает в недоумении переводя взгляд с капитана на меня и обратно.
- Здравствуйте, Борис Егорович. Не узнаете меня?
- Прищуриваясь, вглядываюсь в лицо.
- Вы отец Томы, девочки из Травмы, я ей пару месяцев назад анестезию делал.
- Неужели помните?! У вас там такой поток, наверное...
- Тому запомнил, - улыбаюсь устало.
У девчонки фобия медицинских манипуляций, а я тогда подменял местного анестезиолога. Ох и повозился я с ней! Сказки ей рассказывал... А на операции у неё остановилось сердце. И я её вытащил.
- К Вам здесь человек приехал...
- Пал Семëныч, - сзади тихо зовёт его лейтенант. - Не велено же никого пускать.
- А ты не видел этого, усëк, Никонов??
Заходит Хасанов, с телефоном у уха.
- Юль, ну не волнуйся ты так, разберёмся. Он же нос ему сломал, а не челюсть в трёх местах. Хотя мог... Привет тебе от него, кстати. Жив, здоров... Да, рядом. Ложись спать. Шесть утра…
Убирает телефон.
- Здорово, Горыныч.
- И тебе, Хасан.
Касаемся кулаками через решетку.
- Сколько можно прохлаждаться? Кто работать будет?
Пожимаю плечами.
- Сигаретку бы мне.
Капитан протягивает мне свои сигареты.
Летеха недоверчиво оглядывает всех.
- Ничего что?.. - киваю на датчик дыма.
- Да не работает он, курите.
- Мужики, как мне моего Харона в отделение вернуть? - оглядывается Хасанов.
- У нас сверху указание, гасить по всей строгости, - с сожалением вздыхает капитан. - Кому-то ваш Харон дорогу перешёл.
- А с какого верху? Мы то тоже на ваши верха вхожи.
- Так звоните, вытаскивайте, а то сегодня следак приедет по его душу.
- Так... - ищет в телефоне Рус, - где наш главный прокурор?.. Вот. Рановато, конечно. Но я извинюсь.
Выходит за дверь.
- ... У нас полный фарш! - слышу обрывки разговора. - Людей со срочными операциями отправляем в другие больницы. Кого-то не довезут... В больнице острая нехватка анестезиологов. А тут какой-то нос! - возмущённо. - Стоит ли этот нос жизни людей? Тем более, сломан за дело. Не была бы ситуация критической, я бы вас никогда не побеспокоил. Да-да, Горыныч, тот самый, который Вас сопровождал. Да, с тату. Вспомнили?.. Аха... Окей. Я тут приехал за ним, ребята говорят: отпустить не могу, указание свыше - топить. Понял. Ждём.
- Томочке привет передавайте от меня, - возвращаю пачку.
- Обязательно!
- Ну что… ждём, - возвращается Хасанов.
Капитан выпнув лейтенанта на пост, ставит чайник.
- Тихо у вас так... - берёт в руки гитару Хасанов, разглядывает.
- Тьфу-тьфу... - разливает кофеёк по кружкам капитан.
- А чья гитара-то? - разглядываю тоже.
Гитара отличная, фирменный Гибсон.
- Вещдок...
Открывает дверь в клетку, протягивает мне чай.
- Благодарю, а можно? - киваю на гитару.
