— Всем привет! — бодренько поздоровался он, подошел к койке, наклонился, коротко поцеловал Дашку в губы и протянул букет. — С выпиской! — И спросил, заглянув ей в глаза: — Ну что, поехали домой?
— Ты поедешь с нами в Москву? — не поняла Дарья.
— Нет, мы поедем ко мне.
— Игорь, — встряла Катька, — но это невозможно! Даше нужен медицинский уход, вы же понимаете!
— Катюш, — спокойно, даже весело поинтересовался Власов, — ты же на машине?
— Да.
— Вот и хорошо, поедешь с нами. У нас там такая красота, тебе понравится, и больница и поликлиника есть, и хорошие врачи. Не переживай. И ухаживать за ней есть кому, мои женщины деревенские как узнали, что она приедет, так в очередь выстроились, график составили, будут по две каждый день ходить.
И снова посмотрел на Дашку:
— Готова?
— Ты опять властвуешь, — усмехнулась Дашка.
— И правильно, — кивнул он, — а то бы уже в Москву пилили! Все, поехали, девчонки. Кукуево ждет!
И, не дав им опомниться, Власов уже все решил, и с Антоном Ивановичем договорился, что тот будет присылать к нему ортопеда, следить, как продвигается Дашкино восстановление.
И привет, «Хозяйство Власова»!
Дарью поселили на первом этаже в большой уютной гостевой спальне, чтобы не пришлось ходить по лестницам, она предоставила Катьке и самому Власову объясняться с мамой и Марио по телефону и проспала почти весь первый день.
На этом ее благостное водворение во власовских хоромах закончилось!
На следующее утро пришедшие на «свое дежурство» две деревенские женщины устроили аттракцион ухаживания за болящей. Они постоянно ее куда-то тащили: то «покушать, а то, гляди, вы совсем худенькая!», то ванну с какими-то лечебными травами принимать, то снова покушать, то массаж ноги до болевых Дашкиных слез. На минуточку, натренированными руками доярок!
Каждые полчаса они что-то совали ей поесть, выпить настой травяной, куда-то таскали; прогуляться, на верандочке посидеть, в соснах возле дома.
Катька, предательница, принимала в этих занятиях активное участие, с большим энтузиазмом мгновенно найдя с женщинами общий язык, как с родными, и отвергая любое Дашкино сопротивление, как физическое, так и вербальное.
К вечеру Дашка поняла, что с ума она уже соскочила, вот факт! И Кукуево полностью соответствует смыслу своего названия. Зато спала как убитая.
На следующий день повторилось то же самое, только с двумя другими женщинами.
Бедлам крепчал, одним словом!
И так повторялось каждый день! Хорошо, хоть она Катьку уговорила съездить в Москву, привезти вещи и, главное, оборудование, материалы и инструменты для работы над книжкой. И на том большое спасибо пациента!
Катька укатила на три дня, но вздохнуть ей заботливые женщины спокойно не давали. И ладно бы даже — можно посмеяться и надеяться на ускоренное восстановление! Но!
Власова она не видела со дня своего приезда. Сведения о том, что был, приезжал ночевать, спал часа три, и о его нелегкой «битве за урожай» она регулярно, подробнейшим образом получала от тех же женщин.
И Дашка предалась предательски нехорошим мыслям! Ох нехорошим!
Ей хотелось, чтобы он хоть полежал с ней рядом, пообнимался, как тогда в больнице, когда прогнал ее кошмары, да и вообще как-то проявился!
О здоровье, что ли, спросил! Раньше они хотя бы по телефону каждый день разговаривали, а тут неделя прошла, а она его не слышит, не видит, только сведения со стороны получает!
Вот на этом месте рассуждений и пришли те самые мысли!
Она, конечно, не инвалид и скоро окончательно поправится, но… Она теперь вся в шрамах от операции и более мелких от порезов осколками по всему телу, кое-какие шрамчики на лице и на теле ей убрали, как и обещал Антон Иванович, и даже пошлифовали все оставшиеся, но они ведь никуда не делись! Да к тому же правая нога временно стала тоньше левой, и хромает она еле-еле, и голова еще кружится и болит периодически как-то заунывно.
Не инвалид, но как бы не совсем целая и бывшая в аварийном употреблении женщина в нетоварном виде! В этом причина? Поэтому он ее избегает?
А если в этом, то какого хрена она здесь делает?
И началось! Теперь она не спала по полночи, размышляя и медленно, но устойчиво поддаваясь депрессионным мыслям, цепляющимся одна за другую. Туда же в обойму пошли и размышления о том, что она всех своих ребят бросила и Татьяну, не позвонив никому из них не разу, и вроде укрепилась уверенностью, что не виновата в аварии, а что-то грызет.
Не выдержав, Дарья среди ночи набрала Татьянин номер и проговорила с ней до утра. Они поплакали над погибшими, над остальными, Татьяна рассказала ей, что все они боятся звонить Дашке, потому что ей хуже всех досталось, и винят себя в чем-то, но собираются возвращаться на работу. Они о многом поговорили, и Дашкина душа и сердце успокоились.
На следующий день она обзвонила их всех, и плакала, и смеялась с ними.
Ничего! Жизнь поехала дальше для всех для них!
Она потом обдумает весь кошмар того, что произошло, и с ребятами встретится, и с Татьяной. Потом, сейчас она к этому не готова! Не готова!
Она вон даже с Власовым поговорить боится, утверждаясь в мысли, что перестала быть ему интересной, — все выкрутасы женских заморочек о красоте!
Вообще-то она этого терпеть не могла! И в жизни даже не задумывалась на эти темы, а потому что не надо было — ухажеров хватало, в зеркало на себя смотрела, завышенными требованиями к внешнему виду не баловалась, а поди ж ты! Объявился такой Власов, и она про это быстренько и вспомнила, и прихворнуть этой заразой умудрилась!
Вернувшаяся из Москвы Катька застала сестру на пике этих паразитивных упаднических настроений и сразу принялась допытываться, перепугалась, что ей стало хуже, и атаковала Дашку, не делившуюся с ней своими переживаниями, сутки своими вопросами. А вот не могла она ни с кем об этом говорить!
А тот, единственный, с кем могла…
Катькины доставания явились последней каплей!
Скорее всего, другая барышня на ее месте сбежала бы, плакала, пожаловалась сестре и маме по телефону, а Дашка взорвалась негодованием! Она так разозлилась на себя, на Власова, на эти табуреточно-инфантильные комплексы!
Да какого черта! Да не собирается она из-за кого бы то ни было себя опускать морально, да с какого перепугу! Вася так Вася, не Вася так досвидос!
И первым делом поговорила с Катькой за ужином.
— Кать, езжай-ка ты к нашим, — строго распорядилась Дашка.
— Да никуда я не поеду! — заявила Катька. — Ты толком на ноги не встала, не окрепла!
— Кать, с этими дамами деревенскими и их заботой сверх меры я через неделю бегать буду! Все, Кать, ты помогла мне невероятно, без тебя я б не справилась, спасибо тебе огромное, но мне пора дальше самой!
