Лада заплакала.
Он понял ее по-своему, по-мужски: крепко обнял и повел в постель.
Мягкий мех нежно переливался на полу в свете ночника.
Назавтра у Олега была ночная смена в такси. Лада, приехав с работы пораньше, сама укладывала Лизочку. Та, как обычно, заснула внезапно и крепко, Лада поправила одеяло, полюбовалась на дочку и погасила свет.
На кухне она предалась своей привычке – немного помечтала о жизни с Валентином. Потом решила лечь, предвкушая, как выспится в просторной без Олега постели. Она уже начала стелить, когда раздался звонок в дверь.
Думая, что это Олег проезжал мимо и решил зайти попить чаю, она пошла к двери. Странно, что он звонит. Неужели забыл ключ? Он никогда ничего не забывает и очень этим гордится…
За дверью стоял Валентин Сумароков.
Ее сердце отчаянно заколотилось. Она так привыкла мечтать о нем, что едва вынесла это вторжение мечты в реальность.
– Здравствуй, я не помешал?
– Конечно, нет, заходи.
Она повела его на кухню.
– Как давно я у тебя не был… – сказал он удивленно и сел за стол, на то самое место, на котором она всегда представляла его в своих мечтах.
Лада прислушалась к себе: она ощущала растерянность, неловкость – все, что угодно, но только не радость. В глубине сердца шевелился червячок тревоги. Чего она боится? Что он явился по какому-нибудь пустяковому делу? Но его мрачно-одухотворенный вид говорил о другом.
Сейчас он скажет – давай соединим наши жизни, и она склонится ему на плечо. Все мечты сбудутся. Почему же ей так тревожно? Даже рука, нарезающая сыр, мелко дрожит… Внезапно она поняла, чего боится: открывая дверь, она думала, что увидит Олега. А что, если он и правда заскочит сейчас на минуту и застанет у нее Валентина в час, малоподходящий для визитов посторонних мужчин?
Она посмотрела на Сумарокова. Он держал в пальцах сигарету, ожидая, пока она включит вытяжку и позволит ему курить. В мечтах ей никогда не было так неуютно с ним, как сейчас.
– Сядь, Лада, – попросил он. – Сядь и прости меня, дурака…
Как во сне, она слушала то, что столько лет страстно мечтала услышать. Что он совершил ошибку и наказан за нее. Что он понял, с кем хочет провести остаток жизни. И Лиза не станет им помехой, наоборот…
А Лада не чувствовала ничего, кроме глухого разочарования и тоски.
«Неужели ради этого я двадцать лет не жила? Чтобы ты – «понял»? А вот Олег ничего не понял, он просто любит меня, ему нравится быть со мной! Ты же пришел ко мне не потому, что хочешь меня, а потому что осознал, насколько опасны и низки были твои желания. А для Олега я сама всегда была желанием. Ты пуст и холоден, все твои запасы любви и радости растрачены. Вот ты и приполз греться у моего костра». Разумеется, вслух Лада ничего этого не сказала.
– Это так неожиданно, – проговорила она, когда молчание затянулось. Потом чуть не засмеялась: ничего себе неожиданно, она ждала этого двадцать лет! – Хочешь, налью тебе вина?
– Налей… – Валентин курил, не делая ни малейшей попытки обнять ее, поцеловать.
Его привел к ней страх одиночества, больше ничего. И сейчас она ему откажет! Отшвырнет его, как он всегда поступал с ней…
Но Лада не испытывала ни торжества, ни злорадства. Ей было просто жаль одинокого, запутавшегося мужика. Она приласкала бы его… Если бы не Олег. Родной человек, отец ее ребенка.
Все кончилось. Двадцатилетнее сумасшествие прошло. Она свободна.
Валентин допил вино.
– А теперь тебе лучше уйти, – мягко сказала она. – Я всегда буду тебе другом. Но мы слишком давно знакомы, чтобы начинать жить вместе.
Он молча поднялся и пошел к двери.
* * *
Проводив Валентина, Лада вернулась на кухню и взяла кусок сыра. Автоматически работая челюстями, она напряженно размышляла, правильно ли поступила, отказавшись от мечты всей своей жизни. Ведь она мечтала о Валентине до той самой секунды, пока он не возник у нее на пороге с предложением! Вдруг у нее просто шок? Вдруг завтра она горько пожалеет? Что ж, тогда отыграет назад, она ведь не сказала Сумарокову, что давно живет с другим мужчиной.
Но даже если пожалеет… Даже если поймет, что любит Валентина по-прежнему… Никакая любовь не стоит предательства.
Она заглянула к дочери – та сладко спала. Утром вернется Олег, и Лиза радостно побежит его встречать. Это ее жизнь, это ее, Ладино, счастье.
Может быть, она до сих пор любит Валентина, но сегодня она освободилась от него. Двадцать лет она провела в тюрьме, целых двадцать лет!
Но она это заслужила.
Лада осторожно подошла к самому тяжелому своему воспоминанию, которое столько лет старательно вычеркивала из памяти…
Это случилось в дни Сониной смертельной болезни.
Как у всякого врача, у Лады была своя тайная заначка препаратов – в перестроечные годы с лекарствами было очень плохо. Иногда старшая сестра сознательно выписывала в больничной аптеке больше лекарств, чем требовалось. Иногда препараты оставались после выписавшихся или умерших больных – именно таким образом в Ладиной заначке образовалось несколько ампул баснословно дорогого антибиотика, того самого, который безуспешно пытался купить для жены Валентин. Узнав, что выздоровление Сони зависит от этого препарата, Лада горько пожалела о своей бережливости!
Если бы антибиотика не было, ее совесть была бы чиста…
Она не дала препарат, оправдывая себя тем, что Соня лежит в другой больнице, а она ответственна за собственных пациентов, которым ничуть не лучше, чем Соне, и у которых нет заботливого мужа. Кроме того, она ведь уже отдала Валентину все деньги, которые у нее были!
Потом, когда они вместе с Валентином получали справку о Сониной смерти, врач, принося дежурные соболезнования, сказал, что антибиотик, наверное, все равно не помог бы. Эх, если бы знать наверняка!
Через неделю Лада использовала эти несчастные препараты для парня с тяжелой травмой. А через две убедила себя, что никаких ампул у нее и не было. Соня умерла от запущенного митрального порока, и она тут абсолютно ни при чем.
Но она была виновата, вот и заплатила за свое преступление двадцатью годами рабской любви. А сегодня наконец освободилась.
Да, она свободна. Она отбыла наказание. И может жить так, как хочет сама, не думая больше, насколько каждый поступок приближает ее к Валентину. Просто жить и радоваться жизни, не подчиняя всю ее завоеванию единственной и великой любви! Какое счастье…
Или… Вдруг Валентин на самом деле полюбил ее? Нет, глупости. Просто одному ему тоскливо, а на новую любовь душевных сил уже нет. К тому же он теперь пуганая ворона, а с Ладой сюрпризов гарантированно не будет.
Она прислушалась: в прихожей звонил ее мобильный телефон. Пока она рылась в сумке, звонки прекратились. Наконец она достала его, взглянула на дисплей.
