— Зачем так мучить себя?.. — Энди тяжело вздохнул. — Зачем тешить себя надеждой, если она все равно не сбудется? Не лучше ли смириться с неизбежностью и попробовать начать все сначала?
Но Кейт только затрясла головой в бессильной ярости. Она не хотела и не могла начинать все сначала, строить свою жизнь заново, пока не убедится, что Джо больше нет. Вот когда она сама в это поверит, тогда…
Но что будет «тогда», Кейт не знала. Она не представляла, как будет жить без Джо. Даже не жить, а существовать, потому что без него ни о какой жизни не могло быть и речи — слишком сильны были связывавшие их узы, чтобы прерваться теперь, пусть даже один из них умер.
«Не умер, а пропал без вести», — тут же поправила себя Кейт. Она и в самом деле не верила, что Джо мог погибнуть. Какая-то часть ее души продолжала твердить ей: «Верь, надейся, и все будет так, как ты хочешь. Джо вернется, обязательно вернется, надо только немного потерпеть».
— Он жив, — сказала она, поднимая на Энди мокрое от слез лицо, и в ее голосе прозвучала такая убежденность, что он не нашел в себе силы возразить.
Когда Кейт немного успокоилась и привела себя в порядок, Энди повел ее в студенческое кафе. Никакого аппетита у Кейт не было, но он чуть не силой заставил ее выпить стакан сока и проглотить несколько ложек салата и жареной картошки. Как ни странно, после этого Кейт почувствовала себя значительно лучше; во всяком случае, к ней определенно вернулись силы, а вместе с ними окрепла и надежда. Поэтому, когда Энди пригласил ее на соревнования по плаванию в следующее воскресенье, она не стала отказываться.
Кейт обещала прийти и действительно пришла. Гарвард встречался с Массачусетским технологическим, и она так болела за Энди, что на время даже забыла о своих несчастьях. Выглядела она намного лучше, чем пару дней назад, однако, когда Энди, переодевшись после выигранного им заплыва, поднялся к ней на трибуну, первое, что сказала ему Кейт, это что она видела сон про Джо. Сон оказался не таким страшным, как обычно.
— Он не погиб, Энди! — воскликнула Кейт, схватив его за руку. — Теперь я это точно знаю!
Энди решил, что от горя у нее, должно быть, помутился рассудок, однако вслух ничего не сказал. Он уже понял, что обсуждать эти вопросы с Кейт совершенно бесполезно. Ничто не могло заставить ее поверить в смерть Джо.
И Кейт действительно крепко держалась за эту свою веру. Через какое-то время не только друзья, но даже отец с матерью перестали заговаривать с ней на эту тему — и не только потому, что для Кейт это означало лишние страдания, но и потому, что уговаривать ее было совершенно бесполезно. Она не слушала никаких доводов, а только твердила: «Он жив, он жив, я знаю! Он, наверное, находится у партизан, и поэтому от него нет никаких известий».
Настало лето, но судьба Джо по-прежнему оставалась невыясненной. Последнее письмо от него пришло через два месяца после того, как был сбит его самолет, и Кейт часто перечитывала это письмо по ночам. Постепенно она утрачивала чувство реальности, и ей начинало казаться, что с Джо просто не могло случиться ничего страшного, раз письма от него продолжают приходить. Она уже не обращала никакого внимания на окружающих, которые хотя и сочувствовали ее горю, но по-прежнему считали, что ей давно пора забыть Джо. Или, вернее, не забыть, а перестать думать о нем как о живом. Кейт упрямо не желала с ним расставаться, потому что Джо действительно жил в глубине ее души — в потайном уголке, куда не достигали ни голос рассудка, ни отчаяние, которое порой охватывало ее по ночам, когда она лежала без сна и вспоминала, вспоминала, вспоминала без конца. Когда Кейт все-таки засыпала, Джо снился ей, но хотя сны эти по-прежнему были тревожными и пугающими, она ни разу не видела его мертвым. И это тоже вселяло в нее надежду. «Уж наверное, — рассуждала она, — если бы Джо действительно умер, его душа нашла бы способ пробраться на Землю и сообщить мне, что надеяться больше не на что». Он оставался ее любовью, ее мечтой, с которой Кейт не могла и не хотела прощаться.
Между тем родители, озабоченные ее состоянием, решили, что Кейт необходимо переменить обстановку. В Европу ехать, разумеется, было нельзя, и в конце концов она отправилась сначала в Чикаго, где жила ее крестная мать, а потом в Калифорнию, чтобы повидаться со школьной подругой, учившейся в Стэнфорде. В целом Путешествие получилось довольно удачным, однако Кейт постоянно ощущала себя если не марионеткой, то автоматом, который не живет по-настоящему, а только совершает необходимые действия в зависимости от обстановки. Должно быть, поэтому, возвращаясь домой, она не испытывала ничего, кроме облегчения. Кейт ехала поездом и целых три дня могла спокойно смотреть в окно и думать о Джо — о том, как хорошо им было вдвоем. Со дня его исчезновения прошло уже больше восьми месяцев, и даже Кейт начала понемногу склоняться к мысли, что он, наверное, все-таки погиб. «Не может же быть, — думала она, — чтобы за столько времени Джо не сумел дать о себе знать».
В конце августа Джо все еще числился пропавшим без вести, но в официальном бюллетене против его фамилии появилась коротенькая и зловещая фраза: «Предположительно убит». Как ни страшны были нацистские концлагеря, кому-то все-таки удавалось оттуда бежать, но никто из этих людей не встречал Джо Олбрайта и не слышал о нем.
В этом году Кейт решила не ездить на мыс Код — слишком много воспоминаний было связано у нее с костром на побережье, с ночным ласковым морем и шуршащим под ногами песком. Последнюю неделю лета она провела дома, а потом поехала в колледж, где ей оставалось учиться всего год. Кейт специализировалась в истории искусств, но понятия не имела, что делать со своим дипломом. Преподавать ей не хотелось, да и никакая другая работа ее тоже не влекла, поэтому она отложила окончательное решение на потом.
Вскоре после начала учебы Кейт снова увиделась с Энди. Он учился уже на третьем курсе Гарвардской школы права и был очень занят. Семинары и письменные работы отнимали у него почти все время, и он не мог приезжать к ней слишком часто. Без него Кейт чувствовала себя довольно одиноко, так как несколько ее близких подруг не вернулись в колледж этой осенью. Две из них успели за лето выйти замуж, а одна девушка вернулась домой на Западное побережье: она была вынуждена пойти работать, чтобы содержать больную мать. Ее отец и двое братьев — все погибли на Тихом океане в течение одного летнего месяца, и у бедняжки не оставалось другого выхода.
Сама же Кейт просто боялась заглядывать в будущее. Ей двадцать один год, через считанные месяцы она закончит колледж, а что потом? Все говорили, что она — интересная, красивая, умная, начитанная и приятная в общении молодая женщина, но для нее это были пустые слова. Кейт не представляла себе, как она будет жить без Джо, хотя этот вопрос не мог не вставать перед ней. Конечно, ей было бы легко найти поклонника, но она к этому не стремилась. С тех пор как Джо пропал без вести, ей даже в голову не приходило пойти к кому-нибудь на свидание. Несколько приятных молодых людей из Массачусетского технологического института не раз приглашали ее в кино или в ресторан, но Кейт каждый раз отвечала отказом, не давая себе труда даже объяснить причину. Не могла же она сказать, что на самом деле ее никто не интересует!
