Ольга Домосканова - Зачем тебе моя боль

— Какая ты кровожадная, — заметил он, поглаживая меня по спине.

Кстати о кровожадности… Ох, зря он мне об этом напомнил.

— А ты ни в чем мне признаться не хочешь? — едко поинтересовалась я, ощупывая карманы в поисках одной немаловажной детали. Слава богу, она оказалась там, куда я ее со злости запихнула.

На некоторое время Картер задумался, а точнее — сделал вид, что задумался, и со спокойной душой произнес:

— Нет. Не припомню за собой никаких грешков.

— Очень зрррря, — буквально прорычала я ему в лицо и со всего размаху, своей широкой души и бешеного нрава натянула ему на голову найденные в ящике позорного вида труселя. Вскочила, смерила его взглядом и приложила сверху:

— Очень надеюсь, что ты однажды просто вспомнишь об этом.

И пока он не успел опомниться, схватила куртку, ключи — свои и его заодно, и захлопнула дверь с обратной стороны.

Домой ночевать я не вернулась и отключила телефон.

— Я знаю, что она здесь!

Весомый аргумент — Марра тоже это знает.

— А я этого и не отрицаю, — спокойно произнесла костюмерша, продолжая заниматься своим делом. — Только это совершенно не значит, что она к тебе выйдет.

Наконец-то она приняла мою сторону. После моего гневного рассказа она, конечно, долго смеялась, но клятвенно заверила, что не выдаст меня Картеру без моего на то желания. Вот и сидела я на кушетке в маленькой комнатушке, предназначенной для отдыха, ровно с того момента, как этот псих ворвался в ателье и настойчиво требовал меня отдать. Ну да, а все так сразу взяли и разбежались.

— Маргарита, вы должны меня понять. Я не спал всю ночь, сначала выбивая входные двери, затем вставляя новые. Носился по городу в ее поисках. Это наши с ней дела, я должен с ней поговорить.

Я хоть и не видела, но явственно представила себе боевую стойку Марры и ее сверкающие глаза.

— Лекс, ваше это было дело ровно до того момента, когда она прибежала ко мне, едва ли не в слезах от обиды. И, скажу тебе честно, — она заговорила тише, но швеи все равно навострили уши, — я бы тебе на голову натянула эти самые трусы, в которых твоя задница крутилась перед посторонними бабами на сцене.

Я тоненько захихикала, представив себе лицо Картера в этот момент. Про то, что Альена так и сделала, он ничего не сказал. Ровным счетом так же, как и я ничего костюмерше про это не говорила.

— Я должен с ней поговорить, — уже каким-то убитым голосом произнес клановник. — Я виноват перед ней.

О, исторический момент — Лекс Картер признает свою вину! Я должна при этом присутствовать.

— Чем ты думал, скажи мне? Ей сейчас вообще нельзя волноваться, она итак тяжело переносит беременность, токсикоз страшный. С утра вон даже поесть ничего толком не смогла.

— Не усугубляйте, — предупредил он. — Я вообще чуть с ума не сошел, когда не нашел ее ни у родителей, ни у сестры, ни у деда. Сюда поехал только потому, что и вас дома не было.

Маргарита понизила голос.

— Ты должен понимать — у беременных какая блажь в голову зайдет, так они и поступают. Захотелось ей обидеться на тебя за этот стриптиз — обиделась, умчалась из дому и на звонки не отвечает. Хотя я, например, думаю, что она больше на себя злится, потому что ей понравился ТОТ стриптизер.

— Вот как? — в его голосу промелькнуло удивление.

Настало время для моего выхода.

— У тебя будет возможность в этом убедиться, Марра, — протянула я, выходя из комнатки. У стойки забралась на стул и добавила, — Если ты хочешь, чтобы я тебя простила — танцуй, — и щелкнула кнопкой радиоприемника.

Случайная мелодия подобралась что надо — лучше для стриптиза не придумаешь. Картер обжег меня взглядом, медленно стянул с широких плеч куртку и переспросил:

— Ты уверена, что хочешь этого?

Я сложила руки на груди, показывая свое отношение к происходящему, и напомнила:

— Ты только тянешь время.

Он встал, размялся и нехорошо так улыбнулся.

— Хорошо, ты сама этого просила.

И он. Стал. Танцевать.

Под курткой оказалась только лишь рубашка, которую он стал медленно расстегивать, покачивая бедрами в такт музыке. Лицо при этом он имел до безобразия довольное, нравится ему процесс, сам от себя, гад, тащится. Когда пуговицы закончились, обнажая рельефную грудь, а за ней и живот, клановник стал водить пальцами вверх-вниз по краю расстегнутой рубашки, прикусывая при этом нижнюю губу. Я судорожно сглотнула, наблюдая, как изредка он касается своей кожи.

Рубашка полетела на пол. Дальше Картер взялся за ремень. Несколько долгих секунд он просто скользил по нему пальцами, но затем резким движением расстегнул его и потянул за один конец вверх. Ремень выскользнул из удерживающих его петель и обвился вокруг накаченного тела, скользя по нему, словно змея. Я забыла, что должна дышать. Брякнувшая об пол пряжка отброшенного ремня привела меня в чувство, я осознала, что сейчас он начнет расстегивать штаны, а это уже выше моих сил. Я одним точным ударом заставила старый приемник замолчать и под недоумевающий взгляд Картера осмотрелась.

В ателье повисла мертвая тишина. Сначала я подумала, что женщины просто остолбенели от самой ситуации — молодой мужчина, муж их хозяйки, танцующий стриптиз в швейном цеху. Но приглядевшись, я поняла, что им нравится, даже рты забыли закрыть, видимо, чтобы не задохнуться от счастья.

Едва до меня дошло, что я наделала, меня снесло с места точно ураганом. Я подхватила валяющуюся рубашку Картера и швырнула в него со словами:

— Прикройся сейчас же, бесстыдник.

Потихоньку начавшие приходить в себя жертвы клановничьего обаяния с ужасом смотрели на меня, пока я зло натягивала куртку.

— Представление окончено, клоун едет домой, — рыкнула я, поднимая с пола оставшееся барахло мужа.

Он же застегивал рубашку с таким же точно видом, с каким и расстегивал ее — донельзя довольная улыбка на всю морду лица. Я кинула в него куртку и толкнула к двери.

Тихонько смеясь, Картер пошел к машине, я же оглядела напоследок женщин, с виноватым видом застывшим на своих рабочих местах. Даже Марра как-то неестественно сгорбилась, ожидая разноса с моей стороны. Однако я отлично понимала, что в произошедшем если кто и виноват, то только я одна, поэтому махнула рукой и выскочила вслед за Картером.

Клановник уже оделся и ждал меня в машине.