Я хотела только повидать тетю Фрици, обнять ее, сказать ей несколько утешающих слов. Я хотела пообещать ей свою преданность и поддержку, пока она будет в них нуждаться. Я собираюсь даже пообещать ей найти ее сына, если она выразит такое желание.
Может быть, нам с ней удастся утешить друг друга.
Холл не был освещен. Дверь в комнату Фрици была закрыта. Кейт, тюремщица поневоле, сидела в тени, снаружи.
– Кейт, сказала я ей голосом таким же тихим, как у Джеральда, – что нам делать? Каким образом мы можем помешать увезти ее отсюда? Я не могу поверить, что Уэйн Мартин поможет бабушке в этом деле.
Кейт грустно и неуверенно на меня посмотрела.
– Может, он и прав, Малли. Может, при сложившихся обстоятельствах это лучшее, что можно для нее сделать. Все здесь слишком для нее трудно.
– Трудно?! – переспросила я. После всех страданий, которые она перенесла! Во всяком случае, бабушке не удалось заставить меня молчать. Если мне удастся выяснить, куда дели ребенка и где он сейчас, я считаю, тетя Фрици имеет право это знать и воссоединиться со своим сыном.
Кейт так крепко меня схватила меня за руку, что я вздрогнула от боли.
– Нет, Малли, не надо! Оставьте все как есть. Не пытайтесь ничего выяснять, не то вы непременно об этом пожалеете. Вы разрушите осиное гнездо.
Я решительно отодвинулась от нее и подошла к настенному выключателю. Когда свет в холле зажегся, я обернулась к ней и внимательно вгляделась в ее лицо. Какое-то время она пыталась выдержать мой взгляд, но очень скоро наклонила голову и закрыла лицо руками.
– Вы что-то знаете, не так ли? – спросила я. – Вы давным-давно знаете о ребенке. Может, вы даже знаете, где он. Кто вам сказал? Откуда вы узнали?
Сейчас из нас двоих я была сильней, я не чувствовала сострадания к ее горю. Убедившись, что она мне не отвечает, я схватила ее за плечо и сильно встряхнула.
– Скажите мне! – приказала я. – Скажите сию же минуту. – В своем собственном голосе я услышала интонации бабушки, и это мне не понравилось.
Кейт отвела руки от лица и встала. Она заговорила со мной умоляющим голосом:
– Нет, Малли. Ваша бабушка права. Это тайна, которую не следует раскрывать, так как это может причинить большой вред.
– Вы говорите какую-то бессмыслицу! – нетерпеливо воскликнула я. – Как вы можете об этом судить?
Она беспомощно махнула обеими руками.
– Я читала письмо вашей матери. Мне необходимо было это сделать ради Джеральда. Мне удалось его заполучить, прежде чем миссис Джулия его сожгла. Бланч рассказала всю правду. Она писала вашей бабушке, что собирается рассказать вам все и что она пошлет вас сюда, чтобы вы ликвидировали все обиды, когда-то причиненные ее сестре Арвилле. Миссис Джулия была в бешенстве, пока не убедилась, что ваша мама умерла, не успев поведать вам эту давнишнюю историю. То немногое, что вам было известно, не имело значения, так что в конечном итоге вы не представляли для них опасности. Но я знаю все остальное. Я это знаю с момента вашего появления здесь.
Теперь мне стало понятнее поведение Кейт по отношению ко мне – ее сомнения насчет меня, когда мы впервые с ней встретились, ее нежелание отвечать на мои попытки завязать с ней дружеские отношения. Но она сказала мне не все.
– Я хочу знать все, – заявила я. – Мама хотела, чтобы я знала, – это было необходимо, чтобы я могла помочь Фрици.
– Ваша мама заблуждалась. Правда ей сейчас не поможет.
Она плотно сжала губы, села и сложила руки на коленях, всем своим видом демонстрируя мне тихую, но могучую силу, заключенную в ее существе, – силу, которую ничто не способно было поколебать. Бывали моменты, когда Кейт клонилась как тростник и казалась готовой улететь при первом же сильном порыве ветра. Но в конце концов она всегда находила в себе достаточно силы, чтобы занять твердую позицию и делать то, что казалось ей необходимым. Я прекрасно понимала, что в настоящий момент ничего больше от нее не добьюсь.
– Можно мне повидать тетю Фрици? – спросила я.
Она так долго колебалась, что я подумала, она ответит мне отказом. Но она поднялась, тихонько открыла дверь в комнату Фрици и позволила мне заглянуть внутрь. Я могла лишь потрясенно смотреть на то, что представилось моему взору.
Тетя Фрици сидела на полу перед старым сундуком, из которого вытащила почти все содержимое. Она держала в руках какой-то сверток и тихонько что-то напевала, раскачиваясь взад и вперед. Голос, когда-то весело распевавший партию Зобелии, сейчас едва слышно выводил горестную колыбельную.
Кейт тихонько прикрыла дверь.
– Оставьте ее в покое. Она нашла платьице ребенка. Она говорит, что оно все время было там вместе с остальными ее старыми вещами, но она просто не знала, что именно ищет. Через некоторое время я заберу его.
Я чувствовала, что меня душат слезы.
– Зачем отбирать? Почему вы не можете ей оставить хотя бы это?
Кейт ответила очень просто:
– Потому что платьице не может заменить ребенка. А ребенка нет.
– Но где-нибудь… – начала я.
– Не сентиментальничайте! – крикнула она совершенно так же, как раньше те же слова выкрикивала тетя Нина. – Миссис Джулия права. Где-то существует взрослый человек, который не поблагодарит вас за то, что вы скажете ему, кто он такой, и который, вполне возможно, возмутится тем, как с ним поступили.
– Да почему вы считаете, что это – справедливо? – воскликнула я. – Ну откуда вам это известно, в самом-то деле? Правду слишком долго скрывали. Быть может, пока она не выйдет наружу и пока не исчезнет все нагромождение лжи, ничего нельзя залечить и поправить.
Она посмотрела на меня каким-то странным взглядом, но я повернулась к ней спиной и направилась к парадной двери. Она тотчас же бросилась за мной, схватила меня за руку.
– Тут есть еще одно обстоятельство, Малли, пожалуйста, выслушайте меня!
Я ждала, не сдавая своих позиций.
– Не передавайте Элдену ничего из того, что я вам сказала. Если ему покажется, что я знаю что-то, чего он не знает, он заставит меня все ему рассказать. А он никогда не должен об этом узнать – никогда! Это дало бы ему такую власть надо мной, что я бы не вынесла. Элден любит власть, и он всегда ненавидел Джеральда. Он нашел бы сотни способов отравить ему жизнь.
Я тупо слушала ее, и мое удивление нарастало. Она не рассказала мне всю правду, но теперь она как бы отдавала свою судьбу в мои руки. Я начинала кое-что понимать, и возможные последствия такой ситуации меня встревожили.
– Во всяком случае, сейчас я Элдену ничего не скажу, – заверила я ее.
Она вернулась на свой пост у двери в комнату тети Фрици, а я вышла в передний вестибюль, где были зажжены настенные бра. Белый с черным мрамор под моими ногами был холодным. Вновь собранный по кусочкам Мортимер стоял в своем углу с копьем в руке, и его латы ярко сверкали. Я прошла на другую половину дома и заглянула в гостиную. Там было пусто. Отыскав тенистый уголок в дальнем конце комнаты, я уселась в кресло с подлокотниками.
