Амир Каримович, не отвечает.
– Продолжайте звонить. Попросите кого-нибудь из службы безопасности к нему на квартиру заехать. Меня не будет несколько дней. Если что, я на телефоне.
Сажусь в машину и рву с места. Пока еду, стараюсь не думать.
Катя все еще в интернате. Водитель отписался.
Тамерлан в больнице.
Я сейчас удостоверюсь, что он мой сын, и все. Станет спокойнее.
В больнице я сразу же иду в кабинет доктора.
– Присаживайтесь, – он показывает на стул. Выглядит серьезным и не смотрит мне в глаза. Прячет взгляд?
– Где результаты? – спрашиваю, расстегивая пиджак. – Давайте закончим формальность. Какой процент показал тест? 99, 9 % или 98 %? – усмехаюсь.
– Не совсем, – мнется доктор и мне это не нравится.
– Что там? – выпрямляюсь и пристально смотрю на него.
– Мне всегда неприятно говорить об этом.
– Да что там, черт побери?! – не выдерживаю и встаю.
– Вы с мальчиком не являетесь родственниками, – доктор поднимает на меня взгляд. – ДНК не совпали.
Смотрю на него стеклянными глазами и падаю на стул.
Не могу ехать домой. Мне надо побыть одному.
Как такое возможно?
Тамерлан, мальчик, который сейчас лежит в больнице и ждет возвращения домой, не мой сын?! Как?!
Все же было ясно! Не могут врать София и Катя. Не могут. Зачем им это?
Софии вообще нет причин. Но, если даже предположить, что она соврала, то зачем это Кате? Она не отдает мне мальчика. Ей было бы выгодно наврать мне, если бы она хотела избавиться от сына. Но она на все готова ради того, чтобы быть рядом с ним. Тогда что?!
Почему мальчик не мой сын.
Это не Тамерлан…
Набираю Кате короткое сообщение, что вынужден срочно уехать по делам. Не могу ее пока видеть. Никого не могу видеть.
Еду в гостиницу. Зайдя в номер, прямо в одежде падаю на кровать.
Я заказал ускоренный тест. Повторный. Он будет готов через шесть часов. Отдал кучу бабла, но это того стоит. Я должен быть уверен на сто процентов.
Хотя… я же сейчас просто успокаиваю себя, цепляюсь за последнюю соломинку… Тест уже сделан. Скоро будет еще один. И он подтвердит результаты первого.
Надо принять это, Амир. Вероятность ошибки? Ее практически нет.
Переворачиваюсь и утыкаюсь в подушку.
Но, если мальчик в больнице не мой сын, то где мой? Где настоящий Тамерлан? Неужели это, все-таки, его похоронили несколько лет назад?
И решение приходит сразу же. Но сначала я должен дождаться результатов повторного теста.
Поднимаюсь и сажусь на кровати. Набираю водителя, с которым уехала Катя.
– Мы еще в интернате, – говорит он.
– Передай трубку Екатерине, – прошу и тру глаза.
– Амир, – ее звонкий голос словно возвращает меня к жизни. – У тебя что-то поменялось? Ты приедешь? Я выезжаю. Мы же поедем сегодня на кладбище?
Кладбище. Это слово как нож впивается в самое сердце. И еще больнее от принятого уже решения. Но так надо.
– Нет, Катя, – говорю устало. – Меня не будет несколько дней. Если что-то понадобится, сразу звони. Если сына выпишут до моего возвращения, отзвонись мне сразу же.
– Хорошо, – с грустью в голосе отвечает она. Потом тишина и добавляет: – Амир, все в порядке? Что-то случилось?
– Нет, Катя. Просто устал. Все нормально.
– У тебя голос какой-то…
– Какой?
– Не знаю. Словно тебя что-то тревожит.
Она все чувствует. Маленькая девочка. Все понимает.
Но не могу пока ей сказать. Не могу.
– Как Сережа? – решаю перевести разговор. – Ждал тебя?
– Да, – голос Кати становится мягче, бодрее. – Он правда ждал меня, Амир. А еще я поговорила с директором. Ой, прости, у тебя, наверное, времени нет. Да? Прости, что отвлекаю.
– Нет-нет, Катя, – говорю я. – Рассказывай.
Мне и правда сейчас необходимо отвлечься от своих мыслей. К тому же, я вижу, как меняется голос Кати, когда она рассказывает про этого мальчишку. Ее теплоты хватает на всех.
– Сережу перевели сюда, потому что надо делать операцию, – продолжает Катя. – Помнишь, я рассказывала? На сердце. Как Матвею… – замолкает. – Но пока не все деньги собраны. Ему собирают деньги на операцию. Понимаешь, Амир? У них нет денег… Я думала, таким детям делают бесплатно…
Усмехаюсь про себя. Наивная девочка.
– Амир, давай поможем ему? Сереже, – робко произносит она. – Там немного не хватает. И я… я потом отдам тебе. Я же работаю. Постепенно отдам…
Ее слова немного обижают. Я никогда не попрекал ее ничем. Но спишем на волнение. Я легко улавливаю его в ее голосе.
– Конечно, поможем, Катя, – отвечаю и слышу, как она облегченно выдыхает. – Только давай потом все? После моего возвращения. Да? У меня срочные и важные дела. Мальчик Сережа же подождет?
– Да-да, конечно, Амир! Спасибо тебе большое! Я так рада! Можно я директору скажу, что деньги будут? Спасибо, Амир!
– Ну, все-все, Катя, – чуть улыбаюсь ее непосредственности. – Все остальное потом решим. Мне надо идти.
– Хорошо, Амир. Спасибо еще раз. И я… я жду тебя. Целую.
От последних ее фраз в груди становится тепло. Вот, чего мне сейчас не хватает. Родного тепла.
Я даже зажмуриваюсь… Сердце щемит.
– Тоже целую тебя. Катя, – отвечаю ей и мы прощаемся.
Катя.
Понимаю, что не смогу без нее больше. Я все эти годы ждал встречи с ней. Хотел только ее.
Ей лучше не знать, но в начале нашего знакомства я часто вспоминал Татьяну, свою жену. Я хотел Катей заменить ее. На время. Пока рана не заживет.
Но оказалось, что Катя не стала заменой. Она стала… сам не понимаю, как объяснить.
Катя. И мальчик.
Почему я сразу не подумал об этом?!
Меня осеняет и я даже встаю. Подхожу к окну.
Надо сделать тест и между Катей и мальчиком. Возможно, это даст разгадку.
Но пока.
Пока есть кое-что более важное.
Уже ночью на телефон приходит сообщение из клиники. И второй тест подтвердил, что мальчик в больнице не мой сын.
Морально я готов к этому. Но все равно тяжело. И еще больше вопросов.
С утра я еду к знакомому Алексею в прокуратуру. Придется воспользоваться связями, чтобы все решить.
Сомнения не оставляют меня. И, чтобы разрешить их, надо сделать то, что я задумал.
– Ты с ума сошел? Для этого же основания нужны! Железные основания! – так реагирует на мой вопрос Алексей.
– А у меня есть основания, – отвечаю серьезно. – Ты думаешь, я просто так пришел бы к тебе? Думаешь, я по своей прихоти хочу вскрыть могилу собственного сына?
– Не понимаю, – вздыхает Алексей. – Столько лет прошло. С чего ты вдруг? Следователя мы, кстати, нашли. Ну того, который занимался делом сына твоего
