бойся, — поспешил ее заверить, пока она не накрутила себе невесть что. Наверняка боялась остаться одна. — Ты здесь в безопасности.
— Я знаю, — ошарашил меня ее ответ. И вроде не храбрилась. И не врала. Впрочем, это ж мышь! Она и врать-то толком не умела. Тогда чего такая грустная? — Герман, — сделала два шага ко мне и остановилась. Подняла голову и меня едва не сбило с ног, столько там эмоций было, — возвращайся скорей, — положила свою руку мне на щеку, а я как блаженный прижался к ней, боясь что больше она никогда не коснется меня, — я буду ждать.
Она не отступила, напротив, приблизилась. Дышать стало тяжело. Казалось, весь мир сузился до ее губ. Манящих, сахарных, бархатных и незабываемых. Эти губы коснулись моей щеки. Легко, как дуновение ветерка, но мне хватило чтобы опьянеть и потерять себя.
— Не скучай, — сипло прошептал первое, что пришло на ум. Рука магнитом потянулись к ее щеке, скользнула на шею, притягивая к себе. — Тут приставка вроде есть, можешь поиграть. Там еще осталась пицца, не забудь покушать, — нахмурился, — телевизор посмотри, — задумался. И как всегда рядом с ней, захотелось немного пошалить. Заставить засмущаться и увидеть скромную улыбку, — плохие фильмы не смотри, — прошептал ей на ухо, отстранился и, подмигнув, ляпнул, — без меня.
— Б-белов! — ударила меня по плечу, а я разразился хохотом.
Пошел у эмоций на поводу, послал на хрен здравый смысл и хотел оставить поцелуй на ее щеке, но она повернула голову и я угодил прямо в губы. Не смог сдержаться, прошелся по ним языком. Дуня задрожала в моих руках и прикрыла глаза.
— Мне опять накостыляют? — прошептал в губы.
Думал оттолкнет, обидится, но она внезапно смело прижалась своими губами к моим. Все рухнуло. Тормоза отказали. Наклонил ее голову, раскрыл губы, но она будто хотела, но не знала как.
— Расслабься, — шепнул и проскользнул языком в рот.
Пару секунд робела, но после несмело откликнулась. Её язык нерешительно прошелся по небу.
Я чуть в штаны не кончил! Как мальчик, ей богу! Но главное… Ей понравилось. Понравилось сталкиваться губами, зубами, сплетаться в страсти. Вошла во вкус, моя девочка.
— Вот так, — оттянул нежно ее губу, — и вот так, — поцеловал глубоко, — и вот так, — прошелся языком по губе. — Повтори, — хрипло потребовал.
И неумело она повторила. Как чувствовала, отдаваясь без остатка. Когда воздуха стало не хватать, оставил её истерзанные губы в покое и отстранился. Носом она уткнулась мне в шею. Сглотнул и приказал рукам оставаться на талии, хоть и обычно никогда себе не отказывал в удовольствии пощупать девичьи прелести. Но с ней нужно быть осторожным. Можно спугнуть, а можно и по морде схлопотать.
— Помнишь, в девятом классе я сказал, что целуюсь лучше всех?
— Угу, — буркнула мне в шею.
— Один из тех случаев, когда ты мне ответила и назвала дураком, потому что предложил тебе проверить, — она хихикнула. — Так, вот, мышь, — на тон тише проворковал, — теперь будешь знать от чего тогда отказалась.
Сдерживаемый смех прорвался из нее наружу. Я прям оскорбился. Что я, плохо целуюсь что ли?
— С чего ты взял, что лучше всех целуешься? — игриво спросила, отойдя на шаг.
Я знал наверняка, что мой поцелуй был лучший. Во-первых, четко контролировал кто подкатывал яйца к моему мышонку, а во вторых… Я был лучше тех двух сопляков, что ее целовали! Каюсь, недоглядел. Однако, провел с ними воспитательную беседу. Эгоистично — да! Но если бы хоть один из них боролся за нее, а не наложил сразу в штаны, то я бы отступил. Сжал бы зубы, но отступил.
— Знаю, — хмыкнул, а она закатила глаза.
Уже через полчаса я подъезжал к «Шафрану» с полоумной лыбой на губах. Я идиот! Но, черт, как же это было охренительно! Мне даже было по барабану, что внизу живота стягивало и требовало. У меня таких ощущений даже от очумелого секса не было. А его, поверьте, у меня было много! Впору было визжать, как сопливая школьница на концерте своего кумира.
Не отпущу! Мое! Моя девчонка!
Такие мысли сопровождали меня всю дорогу.
Если не оттолкнула, то может есть шанс? Если видела меня таким гавнюком и не отступила? И, пожалуй, я впервые за всю жизнь хотел дать нам шанс. Чтоб все по-настоящему. Чтоб как у людей. Разгребу все это дерьмо и приглашу на свидание!
Точно! Так и сделаю!
Подумать только, Белов и свидание! Это когда каждая вторая вопила, что я наглая свинья, что не романтик и хам. Но для нее, для мышки своей, — позову. И пойду на первое в своей жизни свидание. На наше свидание.
Выйдя из машины, хлопнул дверью и засеменил в бар. И даже эта угнетающая обстановка не изгадила мое настроение. Зайдя в наше «казино» местного разлива, не застал Шурика. И где этот черт шаландается? Хмыкнув, набрал этого придуристого.
— Ты где? — с ходу начал, как только он поднял трубку.
— На заднем дворе, — как-то суматошно отозвался. — Подходи сюда, — и опять скинул.
Что за нафиг? Ладно… Пусть живет пока… Я сегодня в отличном настроении.
Выйдя из подвала, потопал к запасному выходу, но на полпути кто-то схватил меня за руку. Моментально обернулся, и лицезрел перед собой Таньку. С легкой улыбкой на губах, она пролепетала:
— Привет, Белов!
— Привет, — кивнул головой и хмуро ее осмотрел. Платьице, каблучки, боевой рассказ, укладка, все как полагается.
— Не ожидала тебя здесь встретить, — продолжила она разговор, наклонив голову набок и кокетливо стрельнув глазками.
— Взаимно, — ухмыльнулся, но не ответил на ее флирт.
Мы всегда флиртовали. Вне зависимости от обстоятельств и времени. После обид и горьких слез, до секса и после него, если случайно пересеклись и, конечно же, если намеренно встречались. Это была игра, прелюдия и нам обоим это нравилось. Однако, сейчас я не ответил. Она сразу все поняла. Не глупая баба.
Танька осеклась, кивнула головой и горько усмехнулась, поправив прическу:
— Все-таки она?
И вот так просто и непринужденно, я ответил:
— Всегда она, Тань.
Слова резкие и неприятные, но
