– Если вы знаете о памятнике Кате Кречетовой…
– Знаю. Моя работа.
– Вы помните что-нибудь о Кате или о тех, кто ее хоронил? – Женя очень волновалась. – Хоть что-нибудь помните?
Мастер наморщил лоб. Его и без того покрытое морщинами лицо было удивительно подвижным.
– Может быть, сохранились какие-то записи…
– Записи? – Мастер так непосредственно фыркнул, что Женя устыдилась своей глупости. – Никаких записей у меня нет, девочка. А памятник мать покойницы заказывала. Плакала очень…
– Дело в том, – быстро заговорила Женя, опасаясь, что мастер сейчас просто развернется и уйдет, как его коллега неандерталец, – дело в том, что по документам покойницы с таким именем нет.
– Нет? А ты сама-то знаешь, кого ищешь?
Женя рассказала, как нашла фотографию, увидела памятник, а в архиве выяснилось, что Екатерина Кречетова на кладбище не похоронена.
Мастер задумался.
– Такое бывает, – сказал он после паузы. – Наверное, покойница эта замуж вышла или развелась, а паспорт сменить не успела. Номер могилы знаешь?
Женя не знала.
Ее собеседник тяжело вздохнул и зашагал в сторону могил. Потом повернулся и сделал Жене знак следовать за ним.
Она еле поспевала за мастером, который в высоких армейских ботинках шел прямо по лужам. Впрочем, можно было не спешить. Он дошел до могилы, постоял несколько секунд и развернулся.
– Красивая девушка была… Теперь пойдем в контору.
Вскоре Женя оказалась в знакомом коридоре дирекции кладбища. Мастер без стука вошел в кабинет – не в тот, где сидела тетка в меховом жилете, а в соседний, – и придержал дверь для Жени.
Хозяйка этого кабинета была помоложе и посимпатичнее. Она улыбнулась мастеру.
– Наташа, помоги девочке, вот номер могилы, – он написал на клочке бумаги несколько цифр и, не попрощавшись, ушел.
Выслушав Женин рассказ, хозяйка кабинета предложила ей сесть и включила компьютер.
Затаив дыхание, Женя следила за пальцами с ярко-красным маникюром, уверенно стучащими по клавиатуре… Наконец стук прекратился.
– В могиле захоронена Екатерина Викторовна Долгосабурова.
У Жени почернело в глазах…
– Вам нехорошо? – голос доносился словно откуда-то издалека. – Выпейте воды… Может быть, врача?
– Нет, спасибо…
Зрение постепенно возвращалось. Женя с трудом поднялась со стула и направилась к выходу. В дверях опомнилась и обернулась:
– Скажите… От чего она умерла?
– Указан код черепно-мозговой травмы.
…Трясясь в переполненной маршрутке, Женя внимательно смотрела в окно, но ничего не видела. Хорошо, что она не в машине: укрывшись от мира в уютном салоне, она не смогла бы держать себя в руках. Стала бы плакать, звонить Косте, требуя объяснений. Но нет, сначала надо все обдумать…
Маршрутка остановилась у метро. Все вышли, поэтому вышла и она. Вместе со всеми спустилась под землю и села на скамейку возле колонны. Почувствовала дуновение воздуха, по рельсам побежало пятно света от фонарей приближающегося поезда.
В детстве она соревновалась с отчимом, кто первый почувствует приближение поезда. Он всегда выигрывал, а потом научил ее, что состав выталкивает из тоннеля воздух.
Нельзя раскисать! Ради ребенка она должна держаться. Еще не поздно все забыть. Нельзя жить прошлым, когда у тебя в животе будущее.
Сейчас она сядет в поезд и, глядя в черное окно, убедит себя, что ошиблась. Катя оказалась однофамилицей мужа, что в этом особенного? Мало ли Долгосабуровых на свете? А путаницу с фамилиями логично объяснил мастер: Катя или была замужем за неким Долгосабуровым и перед смертью с ним развелась, или, что с учетом ее юного возраста вероятнее, будучи урожденной Долгосабуровой, вышла за Кречетова, а поменять паспорт не успела.
Вот и все! Никакой мистики! И Костя ни при чем!
Выходя из метро, Женя почти себя убедила. Она будет хорошо питаться, много гулять, читать только добрые книги, а призраки прошлого оставит в прошлом. Ребенку нужен свежий воздух, почему бы ей не снять номер в каком-нибудь загородном пансионате до возвращения мужа? Или лучше сегодня же позвонить риелторше, продать квартиру и купить загородный дом, в Ломоносове, например? Женя нарисовала в воображении уютный садик и себя с малышом на руках на фоне клумбы пышных роз.
Зачем ей жить в стенах, которые настраивают ее против собственного мужа?!
С той же мыслью она вошла в квартиру. Надо уезжать отсюда, нельзя, чтобы ее поглотила чужая судьба.
«Как бы вы ни жили, как бы ни страдали, вы давно мертвы! – мысленно обратилась она к призракам. – Вас нет больше! Вы живете только в памяти людей, но я вас не знала… Оставьте меня, не нашептывайте мне по ночам страшные мысли. Позвольте мне быть счастливой!»
Она прошлась по квартире и вернулась в гостиную. Портрет по-прежнему стоял на рояле. Если она продаст квартиру, портрет отправится на помойку… А возможно, за ним последует и рояль. В задумчивости Женя подняла белую крышку.
И сразу увидела еще один портрет. Он лежал на струнах. Портрет ее мужа.
В форме ВДВ – берет, аксельбанты, тельняшка, на снимке он был очень молод и улыбался. Пролетевшие годы мало изменили его лицо, с тех пор оно не постарело, а как бы углубилось, наполнилось содержанием.
Но что-то с портретом было не так…
Жене пришлось сделать над собой усилие, чтобы понять. На фотографии у Кости были выколоты глаза.
– Это вы, Женя? – Анна Спиридоновна удивленно подняла бровь. – Я прекрасно слышу, незачем так звонить, Ольга пугается резких звуков.
– Извините. Можно войти?
– Входите, – пожилая женщина отступила от двери, пропуская Женю.
– Вы знаете, что произошло в моей квартире?
– Пойдемте в комнату… Сядьте, успокойтесь. Так что у вас произошло?
– Не сейчас, тогда… Давно. Анна Спиридоновна, это очень важно! Расскажите мне все, что вы знаете. Ведь в квартире случилось что-то плохое. Что?
– Если вам уже рассказали, зачем спрашивать меня? – Анна Спиридоновна пожала плечами.
– Да нет же! – с отчаянием в голосе воскликнула Женя. – Я ничего не знаю! Но мне нужно знать!
– В прошлый раз я уже говорила вам, что никогда не интересовалась жизнью соседей, – твердо произнесла пожилая женщина. – Мне приходится быть высокомерной еще и по той причине, что мы с Русланом врачи. Если б мы тесно общались с соседями, то вели бы круглосуточный прием пациентов на дому, уж поверьте. А в последние годы Оля еще… – Она поморщилась, как от боли. – Чужие глаза нам не нужны.
– Но вы говорили, что ходили какие-то слухи, – нетерпеливо настаивала Женя. – Вспомните, пожалуйста, все, что вы слышали!
– Я могу только повторить то, что уже сказала вам раньше. Племянница Музы Васильевны, жившая вместе с ней, трагически погибла. То ли ее убил молодой муж, то ли это был несчастный случай… Да что с вами, Женечка?
