Я внимательно смотрела на большой экран, ожидая Ромео, который со шлемом в руках замыкал выход. Когда он выбежал и помахал всем, толпа на трибунах начала топать ногами и скандировать, и фанаты «Гейторс» засвистели в ответ.
– Поцелуй, поцелуй, поцелуй, поцелуй…
Ромео прорвался сквозь завесу игроков и побежал в мою сторону. Кэсс наклонилась и ласково похлопала меня по щекам.
– Твой выход, мамочка!
Я не могла оторвать глаз от своего парня, когда он остановился на краю поля и, сверкая голодной самоуверенной ухмылкой, поманил меня этим своим чертовым пальцем.
Я поднялась на трясущихся ногах, пытаясь не обращать внимания на вспышки камер, оркестр возгласов и свист. Взяла под руку стюарда, и он провел меня на поле прямо к Ромео, который наслаждался моим изысканный внешним видом.
– Привет, Мол.
– И тебе привет.
– Подаришь мне сладкий поцелуй на удачу?
– Если ты этого хочешь.
– Еще как хочу.
Мы никогда не меняли слов из-за суеверия Ромео, мы в точности проводили этот ритуал перед каждой игрой. Он наклонился, и до того, как его сочный губы встретились с моими, я прошептала:
– Хороший ход с запиской, хитрюга!
Он усмехнулся мне в губы, мягко и нежно лаская их языком. Я схватила его за волосы, и весь остальной мир для меня исчез. Ромео подхватил меня за ягодицы, вынуждая обвить ногами его талию. Похоже, толпе это понравилось. Я застонала ему в рот, и он, тяжело дыша, отстранился. Прижался ко мне головой.
– Люблю тебя.
Я провела пальцем по его щеке.
– Я тоже тебя люблю.
Опустив меня на землю, он легонько провел рукой по моему животу и, увидев в моих глазах слезы, сглотнул.
– Я буду играть для вас обоих.
Повернувшись, он побежал обратно на поле, а я, как всегда, в тумане от любви к своему квотербеку на нетвердых ногах побрела на свое место.
Это было два дня назад.
«Тайд» выиграли чемпионат Юго-восточной конференции, и вечер, которого мы так боялись, стремительно приближался. В этот день Ромео взобрался ко мне на балкон пораньше и не оставлял меня ни на минуту. Уровень его тревоги зашкаливал, ну и мой, соответственно, тоже не отставал.
По дресс-коду на вечер было положено прийти в белом, поэтому я надела длинное белое платье с завышенной талией, чтобы скрыть слегка округлившийся животик, и серебряные сандалии. Ромео был в белоснежном костюме с подобающим «Кримсон Тайд» галстуком.
Он расположился на моей кровати и наблюдал за тем, как я хожу по комнате, расчесывая свои длинные волосы, нанося розовую помаду и надевая длинные серьги.
Собравшись, я подошла к кровати и осторожно залезла на него. Он, не мешкая, взял меня за бедра и посмотрел с такой любовью, что у меня екнуло сердце, в его глазах, точно яркий маяк, светился страх.
– Ты прекрасно выглядишь, детка. Тебе определенно идет беременность.
Я разгладила его багровый галстук.
– Ты тоже замечательно выглядишь.
Он приподнял голову для поцелуя, и я поддалась желанию.
Затем прислонилась своим лбом к его.
– Ты в порядке?
– Буду, когда вечер закончится и мне больше никогда не придется видеть этих людей. Не могу дождаться, когда мы поедем в Бирмингем на Рождество, подальше от их яда.
– Помни, это всего лишь один вечер.
– Знаю.
Он начал поднимать длинный подол платья, соблазнительно лаская мои бедра.
– Ромео… – предупредила я.
Глаза парня вспыхнули, рука опустилась к ширинке, и он достал его, не снимая брюк. Отодвинул мои трусики в сторону, провел им по моей разгоряченной плоти и одним сильным толчком вошел в меня. Я закрыла глаза от переизбытка чувств.
– Оседлай меня, – приказал он напряженным голосом.
Я передвинулась, удобно опершись коленями на матрас. Ромео просто лежал на кровати, наблюдая, как я медленно раскачиваю бедрами взад-вперед, задавая глубокий чувственный ритм.
Он никогда не отдавал мне полный контроль. За все время, что мы были вместе, он всегда руководил нашими занятиями любовью, и я не могла не задуматься о том, почему он делает это сейчас.
Я наклонилась и положила руки на его широкую грудь, растворяясь в удовольствии.
– Ты так чертовски красива, крошка, – произнес он хриплым голосом, но в его шоколадных глазах отражалась тревога.
Я прикусила губу и запрокинула голову.
– Ромео…
– Я здесь, Мол. Только… только возьми контроль. Покажи, как сильно ты меня хочешь.
– Я хочу тебя. Больше, чем ты можешь себе представить.
Он сжал руками мои обнаженные бедра и провел языком по своей нижней губе.
– Почему ты это делаешь? – выдохнула я.
– Что?
– Я… сверху… главная.
– Потому что я хочу почувствовать, каково это – отдаться тебе полностью, без остатка. Я весь твой, сердцем и душой. Я просто хотел показать тебе, как много ты для меня значишь, а это единственный известный мне способ.
Все быстрее двигая бедрами, я прижалась к его груди и обвела языком контур его губ. Эти прекрасные слова любимого подвели меня к грани.
Дыхание Ромео стало прерывистым, и его бедра поднялись навстречу моим, сила нашего единения нарастала с каждой секундой.
– Ромео… Ромео… – выкрикнула я, когда напряжение внизу живота переросло в оргазм, практически взорвав меня изнутри.
Я взглянула на Ромео, его глаза закатились, и с последним толчком он излился в меня. Он закусил губу, ослабив хватку на моих бедрах, и выдохнул, его сердце колотилось в унисон с моим.
Он провел пальцем по моей спине, и я улыбнулась ему в шею.
– Я никогда не чувствовал ничего подобного, крошка, – прошептал Ромео.
– Это было прекрасно. – Приподнявшись, я глянула на часы и уронила голову обратно в изгиб его шеи. – Теперь мы чертовски опаздываем.
– Мне плевать. Они, бля, могут подождать.
– Нам нужно идти. – Я слезла с него и пошла в ванную, чтобы ополоснуться.
А когда вышла, Ромео уже стоял, прислонившись к стене, его волосы были сексуально растрепаны.
– Последний шанс отказаться, – сказал он с надеждой.
Я взяла серебристый клатч и протянула ему руку.
– Ну же, Ромео, пошли на бал, – подразнила я с английским акцентом шекспировских времен.
Он неохотно улыбнулся, и мы покинули комнату.
– Вау, они превзошли сами себя, – отметила я, когда мы вышли из «доджа» и передали ключи парковщику. Фасад огромного белого особняка раскрасили мерцающими рождественскими гирляндами. Мы переступили порог богато украшенного холла, настороженно выискивая родителей Ромео.
