— Да, спасибо, что интересуешься, — ответила она.
— И куда, если не секрет? — Он упрекнул себя за то, что взял снисходительно-презрительный тон, хотя ему хотелось расположить ее к себе и внушить доверие.
— Немного похоже на твое, это магазин.
— У меня свой магазин, Эми, — напомнил он.
— Ну и что, у меня тоже когда-нибудь будет свой.
— И чем же ты будешь торговать?
— Ажурные чулки, туфли на шпильках…
— Думаешь, у тебя будет много покупательниц?
— А кто говорит о покупательницах? Это такой… э-э-э… спецбутик. Для телешоу, карнавалов, всякого такого.
— Ясно, — поперхнулся Питер Барри, и у него неприятно засосало под ложечкой.
Клара немного удивилась, что Питер назначил встречу в “Квентинз” на полседьмого. Рановато. Она-то думала, что успеет забежать домой, принять душ, переодеться. Давненько ее не приглашали поужинать. Но, судя по всему, ему это время казалось самым подходящим, так что возражать она не решилась. Вдруг ему надо пораньше быть дома, у него ведь дочь-подросток. Значит, надо соответствующим образом одеться с утра, чтобы после работы быть при полном параде.
Весь день Клара пыталась понять, почему согласилась на эту встречу. Обычно она отказывалась от подобных предложений, ссылаясь на усталость и на то, что с такой работой она должна рано ложиться. Или отделывалась невнятными намеками на то, что ее положение не позволяет ей заниматься подобными глупостями. Но Питер вел себя так просто и естественно. И потом, черт возьми, ужин в “Квентинз” промозглым весенним вечером — это ровно то, что ей сейчас нужно.
Бренда Бреннан проводила их к столику. Клара огляделась. Народу немного, занято всего несколько столиков. Обстановка изысканная, со вкусом. Клара уже бывала здесь дважды. Первый раз — с Аланом, незадолго до того, как узнала про Синтию. Во время ужина он четыре раза вставал и выходил “сделать важный звонок”. Тогда она не придала этому никакого значения.
Второй раз она пришла сюда со своей подругой Дервлой на следующий день после смерти ее отца, профессора медицины. Мудрого, тонкого, добрейшего человека. Дервла рыдала и говорила, что без отца ее жизнь будет серой и безрадостной. Чтобы хоть немного отвлечь подругу от скорбных мыслей, Клара пригласила ее в ресторан и заказала шикарный ужин. Цель была достигнута, хотя и обошлась в кругленькую сумму.
Питер Барри в “Квентинз” не бывал. Он сам не мог поверить в то, что в здравом уме и твердой памяти выбрал такое дорогущее заведение. Но было в элегантной и привлекательной Кларе нечто такое, что заставило его принять это странное для него решение. Он мгновенно оценил ее черное шелковое платье и жакет из плотного шелка с красивым рисунком. Клара с воодушевлением принялась изучать меню и остановилась на свежих сардинах и ягненке.
Беседа завязалась сама собой.
Он рассказал о том, что рос в небольшом городке и аптека была их семейным бизнесом. О позднем романе своего отца и о том, что все меняется. И не всегда к лучшему. У отца в провизорской лавке было четыре стула, для пожилых посетителей. А у самого Питера сейчас всего один стул, на крайний случай, вдруг кому-то станет плохо. Он рассказал о своей матери — доброй и самоотверженной женщине, которая всю себя посвятила семье. Она бы удивилась, живи она сейчас, увидев, сколько в медицине развелось женщин. В ее время женщина и химия были несовместимыми понятиями.
— Боже, как хорошо иметь такую самоотверженную мать, — сказала Клара задумчиво. — Моя всегда была уверена, что знает абсолютно все. И до сих пор так считает.
— И она правда знает все? — спросил Питер.
— Вовсе нет! — рассмеялась Клара. — Но теперь и я уже считаю, что имею право указывать дочерям, что и как делать, а они не обращают на меня никакого внимания.
Разговор перешел на дочерей и сложности с ними. Питер посетовал, что Эми устроилась в какой-то магазин, где торгуют красными атласными корсетами и экстравагантной обувью. Клара, вопреки его ожиданиям, не удивилась и лишь сказала, что хотела бы, чтобы ее Линда была хоть чуть-чуть предприимчивой и тоже нашла себе какую-нибудь работу. А то сидит на шее у матери и считает, что весь мир ей должен. Они поговорили о клинике и о том, что надо бы ее поддержать медицинской образовательной программой. О том, насколько прибыль фармацевтических магазинов зависит от торговли косметикой. Питер возразил, что не за тем он столько лет потратил на учебу, чтобы советовать мамашам подрастающих девочек, какого цвета бархатную повязку купить им на двенадцатилетие. Клара с ним согласилась, добавив, что ей в голову не могло прийти в институте, что она будет целыми днями торчать на работе и без конца препираться с этим психом, Фрэнком, который сидит в администрации клиники и только и выискивает, к чему бы еще придраться.
— Жмот, буквоед и зануда, и мы вынуждены тратить свое время, пытаясь придумать подобные же мелочные способы борьбы с ним, — криво усмехнувшись, вынесла она свой вердикт. — Каждое утро устраивает нам с Аней и Хилари совещания, чтобы выяснить, кто должен платить за туалетную бумагу и чай. Это, конечно, тоже важно, но так надоедает, сил нет.
Ему нравилось на нее смотреть, она была такая живая, настоящая. Неожиданно он заметил, что соседние столики опустели. К ним подошла официантка.
— Вы не будете так любезны перейти в бар? — предложила она вежливо.
— Нет, нам и здесь хорошо, — возразила Клара, прежде чем Питер успел что-то сказать. — Ведь так? — Она обернулась к нему за одобрением, но не увидела его на лице Питера.
— Думаю, в баре будет хорошо, — сказал он.
— Как скажешь, — удивилась она.
— Дело в том, что я заказал столик “Ранняя пташка”, и им надо освободить место для следующих посетителей.
— Да-да, конечно, так бы сразу и сказал, — поспешно кивнула Клара и стала подниматься из-за стола. Питер счел необходимым сделать уточнение:
— Он стоит вполовину дешевле, чем обычный заказ.
Лучше бы он этого не делал. Вечер как-то сразу утратил свою светлую легкость.
— Дервла, я тебя не разбудила?
— Нет, конечно, Клара. Еще десяти нет. А что ты так рано, у тебя ведь свидание?
— Да, но оно уже закончилось, и я вернулась домой.
— Быстро вы управились, — заметила Дервла.
— Именно управились.
— Как все прошло?
— Замечательно. Пока не выяснилось, что он заказал “Раннюю пташку”, потому что она дешевле.
— Не заводись, с каких пор ты стала судить людей по толщине кошелька? “Квентинз”, между прочим, недешевое удовольствие. Ты же не знаешь, как у него обстоят дела с финансами.
