– Месье просил пожелать вам приятного аппетита и… и вот это.
Джини дождалась, пока закроется дверь за горничной, и раскрыла конверт: в нем было маленькое послание.
«Малышка, – писал Валентин, – мне надо уехать по срочному делу. Ты так беспокойно спала ночью, что я решил не будить тебя. Эта ночь навсегда останется со мной. Позвоню тебе в Вашингтон. Пожалуйста, позавтракай».
Подписи под запиской не было.
Глубоко вздохнув, Джини откинулась на подушки. Она ожидала худшего – оставалась надежда, что Валентин еще появится в ее жизни. Как же хотелось ей поскорее услышать его голос – хотя бы по телефону. Она посмотрела на чашку кофе, и вдруг в памяти ее всплыла контора Маркгейма; Джини задрожала – перед глазами снова стоял покойник с пулевым отверстием между глаз.
Она откинула одеяло и стремглав бросилась в ванную– ее рвало. Когда приступ тошноты прошел, Джини вернулась в комнату, легла в кровать на половину Валентина, сжала изо всех сил его подушку и заплакала.
Позже, стоя под душем, смывая со своего тела последние следы прикосновений Валентина, Джини решила, что первым же рейсом полетит в Вашингтон. Она была сыта по горло этой игрой в шпионаж. Достав записную книжку, она нашла телефон «Эр-Франс» и заказала билет на «Конкорд» до Вашингтона. Через несколько часов она будет дома. Сядет у телефона и станет ждать звонка…
Дюссельдорф
Туристы обходят Дюссельдорф стороной. Став одним из крупнейших индустриальных центров Германии, этот город лишился своей неповторимости, превратившись в серый, бесцветный «сити». В дюссельдорфских отелях редко можно встретить художников, артистов или молодоженов, совершающих свадебное путешествие, основную массу постояльцев составляют бизнесмены. Эти отели так же холодны и безлики, как сам город—единственное, что их отличает, это названия.
Валентин Соловский выбрал скромный двухзвездочный отель в центре города. Над входом не горела яркая неоновая вывеска, а чтобы оказаться в его давно не ремонтировавшемся холле, достаточно было преодолеть всего две выщербленные ступеньки. До третьего этажа постояльцы могли добраться на испещренном самыми разнообразными надписями и рисунками лифте, а тем, кому достались номера в мансарде, приходилось подниматься еще на целых два марша по скрипучей деревянной лестнице.
На Валентине были джинсы, куртка и шерстяная шапочка. В руке он держал маленький коричневый портфель. Заплатив за номер, Соловский взял у портье ключ и направился к лифту.
Доставшийся Валентину номер состоял из маленькой комнатушки, в которой едва умещались узкая кровать и столик, и душевой. Соловский посмотрел на часы: было двенадцать дня. Задернув шторку, Валентин разулся и лег на скрипучую кровать. Он закрыл глаза и стал вспоминать о другой гостинице, о другой кровати, в которой провел прошлую ночь. Он вспоминал Джини Риз, свернувшуюся клубочком возле него: белокурые пряди падали на лицо, веки были опухшие от слез… Валентину было так хорошо с этой очаровательной девушкой, ему казалось, что от нее исходит благоухание лилий и роз. Как хотелось ему снова заключить ее в свои объятия. Увы, сейчас было не время любви, и Соловский прекрасно понимал это.
Освободившись из объятий спящей Джини, Валентин быстро оделся, сложил вещи и сел за стол. Собравшись с мыслями, он написал записку и, перед тем как выйти из номера, бросил прощальный взгляд на Джини. Это роковая привязанность, подумал Валентин. Никогда еще ему не было так трудно расстаться с женщиной.
Лежа на скрипучей кровати в этом третьесортном немецком отеле, Валентин думал не о важном деле, которое предстояло ему сегодня вечером, а о ней, об американской журналистке Джини Риз. Зачем только он позволил себе эту слабость?! К чему этот роман? Ведь именно так начинались многие любовные истории, стоившие карьеры стольким дипломатам. Если Борис узнает об этом, на службе можно будет поставить крест. Впрочем, Валентин был почти уверен, что дяде ничего не известно о его связи с Джини – он оторвался от хвоста еще в Женеве. На данный момент ни одна живая душа не знала о его местонахождении – именно это и было нужно Валентину.
Часы тянулись мучительно долго, но Соловский никуда не выходил из номера – даже в буфет. В десять вечера он разделся, принял душ и натянул на себя черные брюки, черный хлопчатобумажный джемпер, черные ботинки на резиновой подошве и куртку. Потом он положил во внутренний карман куртки моток проволоки, эластичный тонкий канат, стеклорез и маленькое взрывное устройство. Натянув на самые уши шерстяную шапку, Валентин положил в карманы брюк пару черных кожаных перчаток, мощный фонарик и вышел из номера.
В тот вечер по телевизору передавали чемпионат Германии по боксу, и старый портье был поглощен очередным боем на ринге – ему не было никакого дела до проскользнувшего мимо него постояльца.
Машина, которую Валентин взял напрокат еще в аэропорту, была припаркована в двух кварталах от отеля. Это был небольшой черный «мерседес». Главным достоинством машины была ее скорость, немецкие конструкторы специально создавали эту модель для европейских автобанов… Улицы Дюссельдорфа были пустынны, и для того, чтобы преодолеть двадцать миль, отделяющие Хаус-Арнхальдт от города, Валентину понадобилось не более пятнадцати минут. Он притормозил возле ограды парка, выключил фары и стал ждать.
Соловский хорошо изучил план резиденции стальных баронов. Хаус-Арнхальдт внешне напоминал крепость, но за оградой не было ни охранников, ни собак. На случай визита незваных гостей хозяева установили электронную систему сигнализации. За сто пятьдесят лет в замок ни разу не залезали грабители, и у Ферди не было никаких оснований опасаться, что сейчас, в это относительно спокойное время, кто-то рискнет нарушить покой обитателей Хаус-Арнхальдта. Валентину, прошедшему школу спецназа, забраться в такой дом не составляло никакого труда.
Ровно в полночь Валентин надел перчатки и вышел из машины. Он бесшумно перелез через ограду и побежал по тенистой тропинке к задней стороне парка, где были расположены конюшни. Давно уж в этих конюшнях не держали лошадей, в соседних домиках не жили конюхи. Валентин знал, что с тех пор, как погибла дочь Ферди, барон возненавидел все, что было так или иначе связано с верховой ездой. Соловский забежал в одно из стойл, зажег фонарик и развернул план дома. Валентин разыскал книгу с этим планом в одной из публичных библиотек. Сделать ксерокопию было проще простого.
Когда барон Арнхальдт проводил модернизацию владения, он устроил маленькую электрическую подстанцию. Генератор располагался в одноэтажном помещении возле конюшен. Валентин посмотрел на замок – свет в окнах не горел, были зажжены лишь два небольших фонаря над главным входом.
