– Ты выглядишь чудесно, мама. – Таш обняла ее.
Высвободившись из объятий, чтобы наконец разглядеть дочь, Александра не смогла выдавить ответный комплимент. Таш казалась усталой и больной; волосы были тусклыми, в глазах – ни искорки.
– Александра, да ты просто красавица, – игриво заметил Найл и поцеловал ее в щеку, обдав резким запахом виски.
– Просто я старательно готовлюсь к свадьбе, – весело парировала она. – Я применяю столько разных смягчающих и омолаживающих кремов и бальзамов, что Паскаль называет меня мумией.
Таш и Найл неловко засмеялись. Они оба были на нервах.
– Вы, наверное, устали, бедняжки, – сочувственно протянула Александра, – так много приходится работать! Но ничего, здесь вы быстро придете в себя, не сомневаюсь.
Таш повернулась к Найлу, но ее жених был занят спаниелями и ничего не слышал. Он так и не сбрил свои бакенбарды, хотя съемки закончились несколько недель назад. Похоже, они пришлись Найлу по душе: у него появилась отвратительная привычка рассеянно теребить их. Эти бакенбарды Таш просто ненавидела.
– Что ты имела в виду, мама, заявив, что мы вернемся сюда завтра вместе с Паскалем? – спросила она Александру, появившуюся с бутылкой местного вина и тремя бокалами. – Мы ведь и так уже здесь.
– Разве я не сказала? – Александра весело рассмеялась, поставила поднос на маленький столик и стала искать штопор (Паскаль имел привычку держать в каждой комнате по штопору). – Мы завтра утром едем в Париж. В три тебя ждут в свадебном салоне. Мы договорились встретиться с Софией, Беном и Паскалем в ресторане. Потом мы оставим наших мужчин пить бренди и уедем на примерку платья. Завтра будет замечательный день!
– Это обязательно? – вяло поинтересовалась Таш.
– Обязательна ли примерка свадебного платья, дорогая? – Александра не верила своим ушам. – Ну конечно, как же без этого! София просто в недоумении, как можно с этим тянуть. Она специально приехала в Париж, чтобы дать тебе все нужные советы. Как мило с ее стороны, правда?
Найл теперь безостановочно теребил бакенбарды.
– Мило? – Таш взглянула на безмолвного жениха. – Да это просто кошмар! – Но Александра уже излагала меню с учетом блюд для вегетарианцев, диабетиков и тех, кто сидит на диете.
Через полчаса телефонный звонок спас Найла и Таш.
– Ах, как не вовремя! Я сейчас вернусь. Подумайте пока о клубничном муссе с шоколадным соусом.
– Ужас, да она просто София номер два, – простонал Найл, когда Александра исчезла из виду. – Я всегда недоумевал, от кого твоя сестра унаследовала тягу ко всевозможным сценариям. А сколько бумаг! Такое ощущение, что мы в приемной у чокнутой секретарши. – Он поднял с пола несколько листов и потряс ими в воздухе.
– По-моему, они слишком увлеклись, – заморгала Таш. – Не думала, что замышляется праздник с таким размахом.
– Теперь пути назад нет. – Найл встал и прихватил бутылку вина. – Пойду прогуляюсь.
Это были первые слова о свадьбе, которые она от него услышала. Таш показалось, что ее ударили со всего размаху, на глаза набежали слезы.
Таш смотрела, как жених вышел на террасу и исчез в темноте. Вскоре его шаги затихли, было только слышно, как неподалеку кто-то играет в крокет.
Девушка закрыла глаза, с горечью подумав, что они с Найлом уже не так близки, как раньше, и не могут сделать друг друга счастливыми. И нельзя было списать это на предсвадебное волнение и занятость – ни один из них не занимался подготовкой к свадьбе, видимо надеясь, что все заглохнет само собой. И теперь, когда до бракосочетания оставался всего месяц, оба вдруг поняли, во что влипли. Это все равно что с пьяных глаз согласиться на участие в благотворительной акции, а протрезвев, узнать, что уже заказан авиабилет в раздираемую войной африканскую страну, в сумке лежит бронежилет и тебя ожидает врач, чтобы сделать прививку против тропической лихорадки.
Следующий день только еще больше все запутал. Найл сослался на усталость, и Таш пришлось отражать атаку родственников в одиночку.
– Все худеешь? – спросила София, наблюдая, как Таш вяло поддевает ложечкой вишневый пирог. – Тебе нужно стабилизировать вес, а то свадебное платье может оказаться не по размеру.
Примерка платья никогда не была частью девичьих грез Таш о сказочной свадьбе. В этих грезах не было потоков белого шелка, но зато у алтаря ее ждал совершенно счастливый Хьюго.
Свадебный наряд, украшенный пеной белых кружев и немыслимым количеством рюшечек, завязочек и бантов, оказался велик, и Таш вытерпела немало уколов булавками, пока его подгоняли по фигуре. После примерки платья наступил черед фаты, туфель, чулок и украшений. Таш с трудом держала себя в руках. Она, не думая, называла первое, что попадалось ей на глаза, и легко соглашалась, когда мать и сестра критиковали ее выбор. Таш было все равно. Она не хотела выходить замуж за Найла. Эта была страшная и очень дорого обошедшаяся ей ошибка, о чем Таш готова была крикнуть прямо в лицо всем окружающим.
Когда они покинули кремовое королевство свадебного ателье, Таш взяла мать под руку:
– Нам надо поговорить, мама. Давай зайдем куда-нибудь на чашечку кофе.
Александра нахмурилась:
– Мы и так уже на полчаса опоздали в салон, милая. А я должна еще заехать за Паскалем и Беном, пока вы будете там.
– В какой салон?
– В лучший парикмахерский салон Парижа, – уточнила София. – Я тоже записалась на укладку. Посплетничаем, когда будем сушить головы. Умираю как хочу узнать, кто из знаменитых друзей Найла приедет на свадьбу. Брэд Питт дал согласие? Ах, он такой красавчик!
Когда они вернулись в особняк, Найл сидел у бассейна в шезлонге и допивал бутылку вина.
– Боже, Таш, тебя не узнать! – он поцеловал ее и поздоровался с остальными. Полли он закружил в воздухе и не отпускал, пока девочка вдоволь не насмеялась.
Несмотря на ужасную, по ее мнению, прическу, настроение Таш улучшилось: похоже, Найл повеселел со вчерашнего дня. Долгий сон под ласковым солнцем и обед в местном баре прояснили его еще недавно такое озабоченное лицо.
Сидя на террасе между Софией и Беном, Таш ловила последние лучи заходящего солнца. Бен с трудом устроился на постоянно падающем шезлонге.
– Ты часто виделась с Хьюго в последнее время? – спросил он, водя по подбородку ободком холодного стакана.
Таш покачала головой и посмотрела на Найла, который, скрестив руки на груди, пытался разглядеть покрытую сумраком долину. Солнце слепило ему глаза, и он щурился, как от сильной боли.
– У Хьюго не очень хорошо идут сейчас дела, – сказала Таш, не желая углубляться в тему. – Я видела его на соревнованиях в Блюфорде на прошлой неделе, но он уехал очень рано.
