А вот Августа может не захотеть уезжать из Питера. По каким причинам? Их может быть много – от нежелания вырываться из привычного круга общения до возражений Даниного отца. Судя по всему, он хороший отец. Уделяет много внимания сыну, встречается с ним два раза в неделю… Вряд ли он будет приветствовать переезд Августы с Даней в Москву. А у Дани – школа. Для многих детей смена класса или школы оборачивается большими проблемами. О, «против» здесь может быть куда больше, чем «за». И самое главное – нельзя настаивать, ни в коем случае нельзя настаивать. Все должно происходить по желанию, иначе вынужденные, «вымученные», если можно так выразиться, жертвы грозят обернуться впоследствии большими обидами. Я пожертвовала ради тебя всем, а ты этого не оправдал (не заслуживаешь, не достоин, не ценишь, не понимаешь и понимать не хочешь…).
Нет, лучше обойтись без жертв. Точнее – непременно надо обойтись без жертв. Легко сказать и трудно сделать.
– А почему трудно? – подумал вслух Александр, глядя на свое отражение в погасшем экране ноутбука. – Совсем не трудно. Надо только уметь правильно расставлять приоритеты.
Приоритеты же расставлялись так: Августа и все остальное, иначе и быть не могло. Следовательно, если окажется, что Августа не может переехать в Москву, он переедет в Питер. Ничего, «раскрутится» и там на всю катушку, приживется. Клиника? А кто сказал, что с клиникой придется расставаться. Геннадий Валерианович уже который год спит и видит во сне филиалы в Петербурге, Екатеринбурге, Казани, Нижнем… А тут такая возможность, можно сказать – удачное стечение обстоятельств. Придется, правда, перебороть свою нелюбовь к административной работе, но чего только не сделаешь ради любимой женщины, тем более что с практикой Александр порывать не будет. А Валерианыч, вне всякого сомнения, одобрит идею с питерским филиалом. Да не просто одобрит, а обеими руками ухватится, сам не раз говорил, что за кредитом дело не станет, главное, подходящее помещение найти и подходящего человека на должность руководителя. Человек, считай, есть, дело только за помещением… А уж помещение Александр найдет, весь Питер перевернет вверх ногами, но найдет. Это сидя в Москве, да вяло звоня по каким-то случайно попавшимся на глаза объявлениям, можно искать помещение в Питере годами. Если же приехать туда, да взяться за дело как следует, самому искать и вдобавок пару-тройку вменяемых агентств озадачить, то помещение найдется очень скоро.
Правильная расстановка приоритетов прояснила голову и очистила душу от налета меланхолии. Все к лучшему в этом лучшем из миров. Особенно для тех, кто любит и любим.
– А вот с диссертацией тебе, дружочек, следует поторопиться! – строго сказал своему отражению Александр и даже пальцем погрозил. – А то ведь так и забросишь! Нет уж, если решил стать доктором в квадрате [37], то становись им!
Заброшенных диссертаций в разы больше, чем защищенных. Иногда их забрасывают уже в готовом виде, перед самой апробацией. Однокурсник Александра Вова Беляев не стал защищать написанную диссертацию из-за конфликта с заведующим кафедрой. Тот три года обещал аспиранту Беляеву должность ассистента сразу же после защиты, но потом вдруг передумал. Вова встал в позу и защищаться не стал. Хорохорится до сих пор, но в глубине души жалеет, сам признавался. Нет, с диссертациями надо так же, как и с любым делом – раз уж начал, то непременно доводи до конца. Хотя бы из уважения к затраченным усилиям.
Вроде бы все складывалось хорошо. Не так, как в сказке или в кино, то есть не слишком гладко, а так, как в жизни – с определенными сложностями второстепенного характера на фоне светлого радостного чувства. Но есть ли во вселенной бочка (или хотя бы кружка) меда без ложки дегтя? Вряд ли, ибо это противоречило бы концепции инь-ян, правилу двух взаимосвязанных противоположностей. В каждом ян должно присутствовать хоть немного инь, и наоборот. Горюющие по поводу присутствия ложки дегтя в каждой бочке с медом могут утешиться наличием ложки меда в каждой бочке дегтя, если это, конечно, послужит им утешением. Это образно, а на деле в любой радости таится доля печали – мы предчувствуем, знаем, что радость конечна, преходяща, что она не навсегда, а ведь так хочется верить в обратное… Зато и любая печаль преходяща. Все проходит. И это пройдет…
Непонятно почему, без какой-то явной причины Александра начали одолевать сомнения по поводу Августы. Наше бессознательное иногда (а то и чаще чем иногда) оказывается проницательнее нашего сознания. Или мы попросту старательно не желаем замечать того, чего не желаем замечать, и это «незамеченное» откладывается в бессознательном?
Уезжая в Москву, Александр ожидал немного другого развития отношений во время разлуки. Другого их градуса, другой их тональности, что ли… Ожидал более звонкой радости в голосе Августы во время телефонных разговоров, более частого общения, чего-то большего, созвучного его чувствам, его настроению… А может, ему просто казалось, что чего-то недостает? Всплыла в памяти фраза писателя Гайдара: «И все бы хорошо, да что-то нехорошо»? А что нехорошо?
Что именно нехорошо, Александр не мог выразить даже наедине с собой, поэтому он просто пытался отгонять неприятные мысли, внушая себе, что все это глупости, блажь, изнанка разлуки… Августа любит, Августа ждет, Августа хочет быть вместе с ним… И нечего себя накручивать, лучше делом заняться. Досуг надо проводить в работе над диссертацией и в тренажерном зале, причем выкладываться по полной программе, тогда просто времени на всякие глупости не останется. И гнать всю эту чушь сразу же, не давая ей оседать горечью на душе!
Но как ни гони, а всякий раз что-нибудь да осядет. Молекула к молекуле, крупица к крупице.
Сорваться бы с места, сесть в поезд или в самолет, примчаться (именно так – примчаться, а не приехать), обнять, вдохнуть родной запах, раствориться в любви… Тогда горечь исчезнет… Но это как-то по-детски, навязчиво, вязко…
Серьезные люди так себя не ведут.
Возможно, потому что боятся столкнуться лицом к лицу с более удачливым соперником. Или соперницей.
– Знакомство со страной правильнее всего начинать со столицы! – посоветовала тоном знатока Полина Рюриковна. – Это рыбу чистят с хвоста, а страну узнают с головы.
Александр не имел ничего против – со столицы так со столицы. Но если и не со столицы, то тоже ничего страшного. Так, например, знакомство с Австрией он начал с Инсбрука, а в Вене побывал только в следующий приезд.
Из Москвы в Бангкок лететь почти девять часов. С учетом разницы во времени получаются все двенадцать. Рейс у Александра был удобный, вечерний. Ночь в самолете и – здравствуй, Таиланд!
