К счастью, недалеко оказалось такси. Я остановила его.
— Садись, — сказала я, — ты пьян. Давай садись.
— Нет.
— Робин. — В моем голосе звучало предостережение.
— Нет.
Я открыла дверцу и втолкнула его внутрь, он вполне аккуратно сложился в углу сиденья.
— Куда едем, дорогой? — спросил шофер.
— Веди себя хорошо, — сказала я Робину. — Где адрес?
— Я тебе не скажу, — захихикал он.
Я ткнула его пальцем в живот. Он закрыл глаза и покачал головой.
— Слишком поздно, — злорадствовал он, пока я рылась в кармане его брюк. — Убери свои руки, оставь мое тело в покое, оно больше тебе не принадлежит.
Я была в ярости и пылала от смущения, потому что шофер развернулся и с удивлением смотрел на нас.
— Обычно бывает наоборот, — заметил он холодно. — Ты собираешься ехать или намерена тискать его всю ночь? Мне все равно, потому что счетчик включен…
Наконец я нашла карточку и со всем достоинством, которое смогла собрать, — а его осталось не так много, — зачитала адрес.
— Робин, — сказала я, — как только мы доберемся туда, ты отправишься домой.
— Нет, — возразил он, — я намерен остаться. Меня пригласили. Вот так-то.
У двери квартиры я попросила:
— Хорошо, только веди себя более сдержанно, ладно?
— Зачем? — хмыкнул он, прислонившись к звонку, который звонил, не переставая. — Я ведь не еврей, ты же знаешь…
Финбар вышел мне навстречу, широко раскинув руки, приветливо улыбаясь и кивая от удовольствия. Если бы он двигался, как в замедленной съемке, это появление могло бы прекрасно вписаться в какой-нибудь романтический фильм.
— Герань, — эффектно произнес он, — вот ты и пришла.
Фраза в его устах была такой совершенной, что мне пришлось сдерживаться, чтобы не опуститься перед ним на колени и не сказать: «Мой господин, конечно, я пришла». Вместо этого я просто улыбнулась.
— И что меня ожидает сегодня? Ты проткнешь каблуком мою ногу? Или ударишь в нос? Или собираешься проявить доброту в момент моего скромного триумфа и позволишь мне остаться невредимым?
Я открыла было рот, чтобы ответить, но не успела. Финбар посмотрел мне через плечо, протянул руку и сказал:
— И Робин тоже здесь? Отлично, отлично. Входите.
Мужчины пожали друг другу руки. Я заметила, с какой силой Робин сомкнул челюсти, и мне даже захотелось вдруг сказать: «Два сильных удара или нокаут для определения победителя», когда, к счастью, появился Джим и галантно проводил меня в комнату.
Я услышала за спиной голос Финбара:
— Напитки вон там, в углу. Пойдем, я покажу тебе. — Он увел Робина, бросив, что вернется через минуту, а Джим должен присмотреть за мной и не выпускать меня из виду. Я провожала Финбара взглядом и думала о его невероятной привлекательности. Обычная белая футболка, джинсы и еще влажные после мытья волосы, прилипшие к шее, — я вздохнула.
— Нравится он тебе, да? — радостно поинтересовался Джим.
— Мне кажется, да, — призналась я.
— Хорошо. Это очень хорошо, потому что он очень увлечен тобой…
Во второй раз мне захотелось поднять этого маленького коренастого толстяка и расцеловать.
Даже странно, насколько просто выглядели гости. Я заметила всего один или два ярких мужских костюма и одну или двух дам в экстравагантных нарядах. В основном же актеры и актрисы, смутно знакомые мне по пьесе, выглядели вполне буднично. Виргилия в черном джемпере вгрызалась в куриную ножку, Авфидий в обычной рубашке и пиджаке стоял рядом с женщиной с большой грудью, которую я в последний раз видела в толпе горожан — дама выкрикивала оскорбления в адрес Кориолана. А Волумния сидела на стуле, положив на колени салфетку, и с хрустом жевала сельдерей. Самым странным человеком в комнате — он единственный возвышался над лабиринтом голов — был Клейтон-младший с растянутым в широчайшей улыбке сияющим лицом. Наверное, я в своем свадебном платье и с примулами лишь немного уступала ему.
Хлоп! — открыли бутылку шампанского, и Финбар снова оказался рядом со мной. Я заметила, что Робин с бокалом пенящегося напитка в руке остался подпирать стену рядом с баром. Раскрасневшись, он смотрел в сторону Финбара. Я ощутила короткий укол совести, а потом абсолютно забыла о Робине, потому что Финбар обнял меня за плечи, намереваясь увлечь в толпу гостей. Джим улыбнулся нам обоим, пообещал, что мы увидимся позже, и ушел, раскачиваясь из стороны в сторону. «Одни, — подумала я, — наконец-то мы одни». Но я не могла ничего сказать, — боялась расплакаться, или упасть в обморок, или того и другого сразу.
От всех этих напастей меня спасло объятие Финбара: он легонько притянул меня к себе — это было необходимо, потому что я как будто приросла к месту, а когда я прижалась к нему, наклонился и поцеловал в щеку. По крайней мере он собирался сделать это, и, если бы я не выбрала именно тот момент, чтобы опустить голову и проверить, нет ли препятствий у меня под ногами, все было бы отлично. А вышло так, что я подставила под его губы увядшие примулы. Выпрямляясь, подняла глаза и увидела, что Финбар вынимает изо рта сморщенные лепестки. Я помогла ему. Это было все, что я могла сделать в тот момент, если не брать в расчет смерть на месте, — и длилось почти секунду.
— Спасибо, — сказал он любезно, — мне следовало догадаться.
— Извини, — сказала я.
— Не стоит.
Он посмеивался надо мной, вполне безобидно, и я решила, что это лучше, чем ничего.
— Финбар, — сказала я, — ты был великолепен.
— Очень рад, что тебе понравилось.
Я поцеловала его в щеку и почти не промахнулась, если не считать части уха, но это не так важно.
— Я думаю, ты гений.
— На восемьдесят процентов — драматург, на десять — режиссер, и на десять — я… — сказал Финбар, но было заметно, что ему польстили мои слова. — Я рад, что тебе понравилось. Это очень важно. И мне жаль, что я пренебрег нашей… — он улыбнулся несчастным цветам и прикоснулся к ним, а потом взял меня за подбородок (я почувствовала нежность теплого шелка), — дружбой. Мне следовало навестить тебя после той веселой ночи, но перед самой премьерой все так осложнилось.
— Спасибо за цветы, — сказала я.
Он снова притронулся к моей голове и так проникновенно улыбнулся, что эта улыбка согрела мне душу.
— Спасибо за твои… — И тут же, заметив кого-то, он напрягся, наклонился ко мне и прошептал на ухо: — Ты готова? К нам движется «Желтая роза Техаса»[30], заранее приношу извинения.
— Фиинбарр, — пророкотал голос за моей спиной.
