Но дело не только в деньгах. Мистеру Сэму было бы просто по-человечески жаль терять Принцессу. Он любил людей работящих, увлеченных своим делом, а именно к таким и относилась Мара. Более того — она была настоящей, прирожденной артисткой, яркой, талантливой. Она могла спасти любое, даже самое гнилое и пропащее представление с самым тусклым составом других исполнителей, могла сделать так, что зрители не только не жалели, что потратили свои денежки, а даже, наоборот, считали, что билеты на удивление дешевы.
Да, Мара была честолюбива, вспыльчива, имела довольно вздорный характер. Но мистер Сэм ведь и сам не отличался ангельской кротостью. Он тоже не любил, когда что-то делали не так, как ему бы хотелось.
Неудивительно, что он уже несколько ночей провел без сна. Он и от природы был беспокоен, а тут навалилось столько всяких неприятностей, столько причин для этого беспокойства! В последние дни резко снизились доходы цирка. Наверняка кто-то из казначеев подворовывал, но выяснить, кто именно, было не так-то просто.
А тут еще эта чертова инфляция! Даже если абсолютно все билеты на представление раскупались, все равно сумма выручки выглядела смешной в сравнении с растущими ценами на продукты, бензин, реквизит и расходами на железную дорогу.
Казалось, весь мир летит в тартарары и никому нет до этого никакого дела… Мистер Сэм не понимал происходящего — он знал только, что все это ему действительно не нравится.
Так думал он, медленно направляясь из столовой в Серебряный фургон. Да, столько неприятностей на его голову, а тут еще этот подлец Джо Лэски! Когда-то давно они держали цирк вместе, он назывался тогда «Брадфорд энд Лэски цирк». Но потом они с Джо переругались, и цирк распался на две части, обе тут же оказавшиеся на грани банкротства.
Драчка между партнерами началась из-за женщины. Они любили одну и ту же наездницу, прекрасную Белль, но мистер Сэм ловко отбил ее у Джо, женился на ней, и Лэски до сих пор не может ему этого простить. Хотя Джо давным-давно уже обзавелся собственной подругой жизни, которая подарила ему двоих сыновей, его ненависть к мистеру Сэму не только не прошла, но даже как будто усилилась, подогреваемая азартом профессиональной конкуренции.
Так, в 1924 году Лэски перешел в открытое наступление, выбрав для своего цирка почти такой же маршрут, какой был у Брадфорд-цирка. От этого немало пошатнулось финансовое благополучие обоих. К тому же Лэски не гнушался «сдувать» у Брадфорда номера или просто переманивать артистов. За последние несколько лет Лэски лишил бывшего приятеля шести номеров, последним из которых были фокусы семейства Константини. Стояла середина июля, а в шоу недоставало целых двух выходов. Восполнить же их в разгар сезона не было никакой возможности.
Дай Бог здоровья Маре! Она выручила цирк. Когда зрители видели ее, они забывали о всех недостатках представления. А она еще ни разу не подвела, выходила на сцену даже простуженная, даже с гриппом. Без нее мистер Сэм не знал бы, что и делать.
Разумеется, он не такой дурак, чтобы ей об этом сказать. Стоит только дать артисту понять, что он незаменим, как тот сейчас же начинает требовать то одно, то другое — то прибавку к жалованью, то персонального повара…
Отец мистера Сэма имел массу недостатков, например, был не дурак выпить, но с артистами, что и говорить, знал, как обращаться. «Артисты, Сэмми, как дети, — частенько учил он сына. — Их обязательно нужно немножко хвалить, но перехваливать нельзя ни в коем случае. И не плати им слишком большого жалованья: все равно все пропьют. Лучше выделяй из общей прибыли деньги на питание — пусть едят все вместе».
Когда отец умер и мистер Сэм стал хозяином половины цирка «Брадфорд энд Лэски», он во всем старался следовать советам старика. К сожалению, он не обладал отцовской широкой улыбкой, за которую тому прощали все его недостатки; мистер Сэм хорошо знал, что ему не хватает обаяния, да и терпения.
Именно поэтому-то у него и уводили из-под носа хороших артистов. Вот и сейчас он не спал ночами еще и потому, что страшно боялся лишиться своей самой лучшей артистки. Какое-то внутреннее чутье подсказывало ему, что Мара собирается покинуть его цирк. Уж слишком любезна она с ним в последнее время! Она даже прекратила что-либо от него требовать. Наверняка она уже приняла предложение из другого цирка и теперь ее гложет совесть.
Но кто ее переманил? Неужели это опять дело рук Джо Лэски? А может, даже и самого Джона Ридлинга? Мара ведь стала так чертовски популярна за последнее время… Да, что-то, видимо, произошло. Может, настало время ослабить вожжи и повысить Маре жалованье?
Мистер Сэм подошел к Серебряному фургону и отпер дверь. Внутри стояла жуткая духота, типичная для середины июля, и он открыл все окна, чтобы впустить хоть немного свежего утреннего воздуха. Он любил побыть в это время суток один, пока ребята из его команды не пришли и не обрушили на него всяческие проблемы — а без проблем не обходился ни один день.
Опять возникли какие-то неприятности с местными властями. Что им нужно — совершенно не ясно. Вновь доктор Макколл жалуется на то, что в клетках у кошачьих кошмарная антисанитария, что ему не хватает помощников, которые бы их чистили, что еда для зверей недостаточно свежая, что половина тигров и львов всерьез мучается животами. Вдобавок ко всему Джоко опять полаялся с клоуном Пузырем. Обычно мистер Сэм не вмешивался в перепалки между клоунами, но на этот раз дело приняло уж чересчур серьезный оборот, а ему вовсе не хотелось, чтобы Джоко покалечили и он не смог выступать. Мистер Сэм уже разговаривал с Пузырем и как следует пригрозил ему. Если и это не поможет, придется выставить этого придурка на улицу.
В конце концов, у Джоко сольный номер, он лучший клоун в Брадфорд-цирке. Большинство остроумных реприз принадлежит именно ему, к тому же он придумывает все новые и новые трюки. Причем в таком количестве, что их хватает на остальных собратьев, и на Пузыря в том числе.
Кто-то прокашлялся за спиной мистера Сэма. Увидев стоящего на пороге представительного мужчину, хозяин цирка моментально приклеил к лицу улыбку.
— Добро пожаловать, шериф Бентли, — сердечно приветствовал он гостя. — А я как раз собираюсь попить кофейку. Не желаете ли составить мне компанию?
— Я пришел сюда не затем, чтобы пить кофе, — заявил шериф. — Мне нужно серьезно поговорить с вами относительно несоблюдения…
— Я не понимаю вас, шериф. Мой цирк всегда соблюдает все правила, предписываемые нам местными властями.
— Это вам только кажется! В прошлом году вы оставили огромное количество мусора на поле, где стояли… Боюсь, мне придется запретить вам пользоваться водой — из санитарных соображений.
