— Ты бежал сюда? — спрашиваю я, указывая на его одежду.
— Да. Мне нужно было сжечь немного энергии.
Он быстро отводит свой взгляд от меня. Словно боится смотреть на меня. Это значит, что он что-то скрывает от меня. И он беспокойно двигает руками, сжимая и разжимая кулаки, что означает, что он взволнован. Это всегда было его отличительной чертой. В этот момент я ненавижу то, что так хорошо его знаю.
— Что происходит? — я проклинаю дрожь в своем голосе.
Когда я говорю, его глаза возвращаются к моим. Ожидаю, что они будут закрыты, как всегда, когда он не хочет, чтобы я знала, что с ним происходит.
Но вместо закрытых глаз я вижу, что они мерцают от беспокойства.
Опустив руки по бокам, я делаю шаг ближе к нему.
— Зевс, что происходит? — говорю я более решительно. — Ты начинаешь меня пугать.
— Черт. Прости. — Он делает шаг вперед и останавливается, не доходя до меня. Он проводит пальцами по волосам и выдыхает. — Есть кое-что, что я должен тебе рассказать.
О Боже. Ну вот, началось.
— Это не касается меня и тебя, — быстро говорит он. —Ну, это касается меня и тебя. Но не так, как ты думаешь.
— Я вообще не знаю, о чем сейчас думать, потому что в твоих словах нет смысла. — Я натягиваю рукава пижамы на руки, цепляясь пальцами за ткань.
— Прости. Я просто... черт. — Он смотрит на меня. — Мой публицист звонил мне вчера вечером, когда мы с тобой были вместе. Но у меня был выключен телефон. После того, как я отвез тебя домой, я включил его и увидел, что у меня куча пропущенных звонков и сообщений от него.
— Чего он хотел? И какое отношение это имеет ко мне?
— Прежде чем я расскажу тебе, ты должна знать, что я не спал всю ночь, пытаясь исправить это. Пытаясь остановить это, но... было слишком поздно.
— Что исправить, Зевс? — мой голос стал тверже, потому что я хочу знать, что, черт возьми, происходит. Мое сердце не колотилось так сильно от страха с той ночи, когда он порвал со мной по телефону.
— Вчера вечером на Маяке вышла статья.
Это один из тех дрянных новостных сайтов, которые, как мне стыдно признаться, я время от времени просматриваю.
— Статья…ну, она о тебе.
— Обо мне? — в шоке прижимаю руку к груди. — Почему на этом сайте вышла статья обо мне?
— Из-за фотографий, где мы вместе в Диснейленде. Думаю, они заинтересовали какого-то отброса-журналиста. В этом есть смысл, потому что, насколько всем известно, я холостой парень. А тут я в Диснее с тобой и Джиджи. Я должен был подумать об этом, прежде чем брать вас обеих туда, но я не обращаю особого внимания на прессу, за исключением тех случаев, когда мне приходится драться.
— Что они пишут? Ты сказал, что история связана со мной, так? И что же в ней говорится? Что у нас есть общий ребенок? Что мы с тобой вместе? Что?
Его глаза осматривают все, кроме меня, и мой желудок опускается на пол, потому что я знаю, что мне не понравится то, что он собирается сказать.
Его глаза снова встречаются с моими.
— Они говорят, что ты забеременела и не сказала мне. Что ты скрывала от меня Джиджи. Что днем ты работаешь в полицейском участке, а ночью ты..
— Что? — требую я.
— Стриптиз. Они пишут, что ночью ты работаешь стриптизершей.
Глава 31
— Я делаю, что? — слово вырывается из моих легких, фактически заставляя меня отступить на шаг назад. — Стриптизерша? Чертова стриптизерша? Они сказали, что я стриптизерша? Я не стриптизерша! Я была танцовщицей гоу-гоу! Я ни разу не раздевалась за деньги! Не то чтобы в этом было что-то плохое, но я этого не делала! И я уж точно не скрывал от тебя Джиджи!
Он подходит ко мне. Его большие руки обхватывают мои бицепсы.
— Я знаю это, Голубка. Но какой-то придурок придумал эту дерьмовую историю и напечатал ее.
— Ну, это просто охренеть, как здорово! — я вырываюсь из его объятий, отстраняюсь, мне нужно немного пространства. Я подхожу к краю крыльца и обхватываю руками перила, делая несколько вдохов и выдохов. Я поворачиваю голову в его сторону. — Они могут так поступать? Печатать такую ложь?
Мне почти хочется ударить себя по лицу за этот вопрос.
Конечно, они могут. Пресса печально известна тем, что печатает все, что им вздумается, правда это или нет.
— Мне жаль, — говорит он, похоже, раскаиваясь.
— Почему ты сожалеешь? — я выпрямляюсь, поворачиваясь лицом к нему, одной рукой все еще держась за перила. Как будто мне нужна поддержка, чтобы заземлиться, чтобы не бежать отсюда прямо к человеку, который напечатал обо мне эту чушь, чтобы выбить из него все дерьмо. — Не ты напечатал эту ложь обо мне. Ты не виноват в том, что это происходит.
Он издал самодовольный звук через нос.
— Детка, все, что идет не так в твоей жизни, происходит из-за меня. Это не исключение. Они бы не стали тебя преследовать, если бы я был обычным парнем. Это из-за того, чем я зарабатываю на жизнь... кто я для них. Это делает меня достойным новостей. Значит, они будут прокручивать любую хрень, какую только смогут, чтобы история получилась более сочной.
— Боже, это так меня злит! – я в ярости стиснула зубы. — Я не могу поверить, что они просто могут это делать! И теперь люди будут думать, что я стриптизерша. Что, если дети в школе будут говорить Джиджи гадости? И... — мои мысли выходят из-под контроля.
— Все будет хорошо, Кам.
— Нет, не будет! — кричу я на него. Но я кричу не на него; я кричу на того засранца, который напечатал эту историю. — Это не твое имя сейчас запятнано. А мое! — я прижимаю руку к груди, слезы пытаются найти выход на поверхность.
Я достаю свой телефон из кармана пижамы и набираю в поисковике. Я набираю в нем свое имя.
— Что ты делаешь? — Зевс подходит ближе.
— Выясняю, что именно люди говорят обо мне.
— Это не очень хорошая идея.
Он собирается обхватить рукой мой телефон, но я отталкиваю его.
— Я должна знать.
Моя страница заполняется новостями, заголовки кричат мне об этом.
У Зевса Кинкейда есть тайный ребенок! Нажмите здесь, чтобы прочитать все о его тайной дочери и стриптизерше, которая скрывала от него его ребенка.
Зевс Кинкейд и стриптизерша, которая родила ему ребенка и хранила это в тайне четыре года – до этих самых пор. Нажмите здесь для полного разоблачения.
