Все, что вам нужно знать о Камерон Рид, стриптизерше и маме ребенка Зевса Кинкейда. Нажмите здесь, чтобы прочитать больше.
Я нажимаю на третью ссылку. Страница загружается, и первое, что я вижу, это моя фотография - очень нелестная фотография, где я танцую на подиуме в клубе. Там есть шест, и я держусь за него, голова откинута назад, нога закручена вокруг него. На мне блестящие откровенные брюки и соответствующий лифчик. Я выгляжу так, будто могла бы танцевать на шесте. Или стриптиз.
— Господи... — простонала я, уставившись на фотографию, не в силах отвести взгляд.
Зевс выхватывает телефон у меня из рук и из поля зрения, и я позволяю ему это сделать.
— Тебе не нужно это видеть.
— Я никогда не раздевалась. — Я смотрю на него умоляющими глазами, понимая, насколько уличающей выглядит эта фотография.
— Я знаю, детка. Но даже если бы ты это сделала, это не имело бы значения. То, что ты делаешь, никого не касается, кроме тебя.
— Я знаю. Но... я просто хотела продолжать танцевать, и это было весело. Если бы я знала... я бы никогда не согласилась на эту работу. Черт! — кричу я.
Он берет мое лицо в свои руки и смотрит мне в глаза.
— И, если бы ты не согласилась на эту работу, я бы не увидел тебя той ночью. Я бы не узнал о Джиджи. И мы бы сейчас не были вместе.
Входная дверь распахивается. Зевс отпускает меня и поворачивается к двери. Возможно, он думает о том же, о чем и я - это Джиджи. Но это не так. Это тетя Элли.
— Какого черта здесь происходит? — шипит она. — Мне был слышен твой крик даже наверху. К твоему сведению, ты разбудила Джиджи. У тебя есть около шести секунд, прежде чем она спустится сюда.
— Черт, — шепчу. Я прижимаю руку ко лбу и поворачиваюсь к тете Элли. — Пресса опубликовала статью обо мне. Они пишут, что я стриптизерша и что утаила Джиджи от Зевса. Господи, они выставляют меня ужасной матерью. — Гневные слезы наполняют мои глаза.
Честно говоря, я никогда не видела, чтобы тетя Элли выглядела такой разъяренной, как сейчас.
Ее взгляд переходит на Зевса.
— Что ты предпримешь в этой ситуации? У тебя ведь есть люди? Они могут положить этому конец?
— Я провел всю ночь, пытаясь положить этому конец. Сейчас этим занимается мой публицист, а мой адвокат разговаривает с их адвокатами. Но я не знаю, что из этого получится. Представители Маяка утверждают, что у них есть достоверная информация и подтверждение правдивости истории от людей, которые хорошо знают Кам.
— Чушь собачья, — говорит тетя Элль, звучащая так же встревоженно, как и я.
— Какие еще такие люди? — говорю я. — Никто не знает о нашей истории, о том, что ты не знал о Джиджи до недавнего времени. Ну, кроме нас троих, стоящих здесь. И Ареса, Ло и Мисси.
— Которые никогда бы не стали говорить с прессой, — подтверждает Зевс.
Я киваю в знак согласия.
— Твой отец? — говорю я, ненавидя себя за эти слова, но это должно быть сказано.
— Он слишком пьян, чтобы знать время суток. Он едва помнит, что у него есть дети, не говоря уже о внучке. Значит, остается...
— Ну, Рич знает, но...
— Помощник Дик? Ты говорил с этим уродом о нас?
— Он мой друг.
— С которым ты трахалась.
— Зевс... — предупреждаю я. — Я доверяю Ричу, и я знаю, что он не стал бы делать что-то вроде разговора с прессой. Я имею в виду, да ладно. Он работает в правоохранительных органах, ради всего святого.
— И что это значит?
— Что он знает, что нельзя говорить с прессой.
От его уничижительного смеха я скрежещу зубами и удивляюсь, что тетя Элли ничего не сказала.
— Не могу поверить, что ты защищаешь этого урода, — рычит он на меня.
— Я не защищаю! — Я вскидываю руки вверх, расстроенная. — Я просто знаю, что он бы так не поступил. А что насчет Марселя? Он просто обожает общаться с прессой.
Этот засранец обожает звук собственного голоса.
— С чего бы это?
— Почему бы и нет? Он скрывал от тебя существование твоей дочери. Почему бы ему не подмочить мою репутацию, пока он еще в твоей команде?
— Марсель не знает, что я знаю о Джиджи.
— Ты еще не поговорила с ним об этом? Почему, черт возьми, нет? Ты боишься его?
Его глаза поднимаются вверх, и он издает недоверчивый смешок.
— Да, типа того, Кам. Я боюсь говорить с Марселем. Я могу убить этого парня одним ударом, но да, я боюсь его. — Сарказм так и сочится из его слов.
— Так почему бы не сказать ему что-нибудь?
— Потому что на этот раз я пытаюсь поступать умно. Дело не в том, что я ничего не делаю, потому что я делаю. За его спиной я кое-что спланировал, пока я иду на поводу у парня, потом это причинит ему настоящую боль, но на это потребуется время. Но я знаю, что если пойду к Марселю в ближайшее время, то следующие двадцать пять - пятьдесят лет я проведу в тюрьме штата за убийство. И, как бы мне ни было неприятно это признавать, я заключил контракт с этим ублюдком на свой следующий бой. Так что сейчас, когда у меня есть ты и Джиджи, которых я должен обеспечивать, уклонение от тюрьмы и сохранение дохода являются моими главными приоритетами!
— Мне не нужны твои деньги!
— А мне плевать! Они все равно твои!
— Ладно, детишки, разойдитесь по своим углам. — Тетя Элли встала между нами, раскинув руки. — Я уверена, что вся улица только что это слышала. Это значит...
— Мамочка? — тихий голосок Джиджи доносится из дверного проема, и мое сердце замирает в груди.
Я поворачиваюсь к ней, и от ее обеспокоенного выражения лица мне хочется найти машину времени, вернуться в прошлое и сказать себе, чтобы я заткнулась нахрен.
— Привет, малышка Джиджи. — Я подхожу и беру ее на руки.
— Вы с папой ссоритесь?
— Нет, — вру я. — Мы просто не сошлись во мнениях. Знаешь, как когда вы с Эйприл Синклер ссоритесь в детском саду.
Эйприл - лучшая подруга Джиджи, и они спорят, как сестры.
— Ты имеешь в виду, когда Эйплил белет игрушки, с которыми я иглаю, и это меня злит.
— Да, примерно так, детка.
— Так, папа взял что-то твое?
