– Нне хочу! Этого! Слышать!
Я затыкаю уши, но голос Сергея просачивается через ладони.
– «Я никогда не видел тебя спящей, но легко могу представить, как ты засыпаешь в моих объятьях, как успокаивается твое дыхание, расслабляется тело. Я никогда не видел, как ты просыпаешься, но могу легко представить, как от моих поцелуев учащается твое дыхание, открываются глаза, полные желания и любви. Легко – потому что я делал это сотни раз…»
Захожу в лифт, нажимаю кнопку первого этажа.
Двери закрываются.
Еще секунды – и этот спектакль закончится.
Не верю ни единому его слову! Но все равно не могу оторвать взгляда от Сережи, продолжающего сообщение, которое я тоже помню наизусть:
– …Ты не со мной засыпаешь и не со мной просыпаешься. Но я знаю, что в этом промежутке между «заснуть» и «проснуться» ты – со мной. Там, где мы можем быть вместе...
Двери сомкнулись.
Лифт вздрагивает – и тянет меня вниз.
Глава 27. День, когда я встретил ее
Двери лифта закрываются.
Эмма исчезает.
…Заставляю себя сосредоточиться на дороге – «Патриот» справа щемится в просвет перед моей «Тайотой» – но снова вижу, как закрываются двери лифта. Как же крепко я тогда приложился кулаком к стене – до сих пор ноет ребро ладони.
Я мог ее остановить.
Вставить ногу между дверями лифта. Или зайти в него вместе с ней. Я мог бы силой затянуть Эмму в квартиру. Или помчаться за Эммой с лифтом наперегонки. Но ни один вменяемый мужчина не сделал бы так – если бы видел ее взгляд. Этим взглядом она упиралась в меня, как ладонями.
Ей нужно время, чтобы придти в себя. Так что – да, я ее отпустил. Но перед этим запомнил логотип службы доставки, в которой работает Эмма.
Паркуюсь возле овощной базы. Прихватываю из багажника коробку из-под бумаги для принтера – и прямиком направляюсь к начальнику Эммы.
Начальника зовут Алексей. Он моложе меня лет на десять. Щуплый и юркий.
– Хочу сделать заказ, – говорю – и ставлю коробку на его стол.
Душно. Прокурено – в Питере, изображенном на карте, сегодня смог.
Алексей поднимается с кресла, почесывает подбородок.
– Эээ… Почему ж вы пришли ко мне?.. А не к уборщице, например?
Парень с чувством юмора.
– Потому что мне надо доставить коробку вашей сотруднице с прекрасным именем Эмма. Но я не знаю ее адреса. А вы – знаете.
Теперь Алексей чешет за ухом. Пытаюсь сохранять суровое выражение лица.
– Ну… Формально она больше не наша сотрудница. Вчера мне пришлось ее уволить.
– Был повод? – спрашиваю я, словно между прочим.
– Эмма полдня не выходила на связь и сорвала четыре доставки. Этого достаточно?
– Вы просто не знаете, в каком она была состоянии.
– Что, простите?..
Судя по выражению лица, Алексей собирается меня послать. Но я строю мосты – а это невозможно без умения договариваться с людьми.
– Уверен, Эмма – отличная сотрудница, и вы можете сделать для нее исключение. Учитывая, какого ценного клиента она вам привела.
– Вас?!
Вот это даже обидно! На мне дорогой костюм и часы стоимостью в несколько месячных зарплат логиста. Полагаю, все дело в коробке. Она слишком маленькая.
Открываю портмоне.
– Вместе с коробкой по этому же адресу надо доставить цветы. Много цветов…
Вынимаю купюры по одной – гладкие, шуршащие, только что из банкомата.
Физиономия Алексея добреет.
– …а это – за срочность, – добавляю купюры. Алексей взглядом помогает опуститься на стол каждой из них. – Все должно быть доставлено как можно скорее.
– А что в коробке? – вдогонку выкрикивает Алексей.
– Бумага, – честно отвечаю ему уже в дверях.
Я столько раз фантазировал, как проведу тот день, когда встречу Эмму! В моем воображении мы гуляли по Питеру, от одного моста к другому, пили чай на открытых террасах, катались на лодке… Но я и представить себе не мог, что проведу этот день за принтером.
Я распечатал все сообщения, которые хранились в моем почтовом ящике в папке с черновиками. Многие из них, наверняка, использовал Адам, но вряд ли те, что я написал за последние месяцы.
Коробка получилась увесистой.
Сообщение, которое процитировала Эмма, хранилось в той же папке. Не представляю, как до него добрался Адам. Только, если он взломал мой почтовый ящик. Способен ли Адам на такое ради достижения своей цели? Не сомневаюсь.
Полтысячи листов я засунул в коробку, а сверху положил страницу с моими данными в соцсети. Я создал аккаунт только потому, что так, возможно, Эмме будет привычнее и проще со мной общаться.
Не знаю, дурацкая это идея или гениальная.
Сколько же времени я потратил, подбирая снимок для аватарки! Полчаса рылся в фото-архиве, потом бросил. Сделал селфи. Еще одно. И только потом заметил, что лицо у меня небритое.
«Возможно, Эмма просто не любит небритых мужчин», – подтрунивал я сам над собой, оправдывая ее побег.
Удалил селфи – и помчался в ванную.
Селфи с полотенцем вокруг бедер?
Селфи с кружкой латте?
Мне снова было семнадцать.
Или четырнадцать.
Определиться с шириной пролета моста было куда проще, чем с цветом джинсов, в которых я мог бы встретить Эмму.
После душа я надел нарядную рубашку. Снял ее и надел рубашку в клетку. Снова снял, надел майку. Мне было смешно от неразберихи в моей голове.
А потом я сел за комп, чтобы рассказать Эмме свою историю, – и веселье испарилось.
Сергей: Здравствуй, Эмма.
Задумываюсь. Меняю точку на восклицательный знак.
Сергей: Если ты читаешь это, значит
Удаляю.
Сжимаю и разжимаю кулаки.
Зову Эмму по имени. Она, как обычно, тихо подходит ко мне и садится на край моего стола. Так близко, что я мог бы положить ладонь ей на колено. Но, чтобы рассказать историю, мне нужны обе руки.
Итак, моя Эмма…
Сергей: Полтора года назад, мы с Адамом встретились в баре, и он рассказал мне о необычной девушке с дефектом речи, которая подглядывала за посетителями кафе. Адам был сам не свой. Он говорил об этой девушке с таким волнением, таким упоением, что его словам верилось безоговорочно. О чем бы мы ни заводили разговор, Адам все сводил к ней. Она будто провела этот вечер с нами.
Сергей: Три бокала пива, ночь, одиночество – неудивительно, что мысли о девушке Адама прокрались в мою голову. У меня самолет в восемь утра, а я не могу заснуть. Лежу, пялюсь в потолок и думаю о ней. Кто же она такая? Как ей живется в мире, в котором приходится молчать? Что она чувствует, когда надевает парик, чтобы отправиться подглядывать?.. Я так и не уснул.
Сергей: На следующий день мне позвонил Адам. Сказал, что нашел ее аккаунт в сети. Но там у нее нет ни одного друга, никакой личной информации – только посты с обратным отсчетом и фразами – по одной на день. Адам хотел попробовать завязать с ней общение в сети, но боялся спугнуть ее, поэтому попросил меня о помощи. Я предложил ему скинуть на мой почтовый ящик ее посты.
Сергей: За полночь. Пью четвертую чашку кофе. Внизу экрана маячит свернутое окно «3D Max» – работа горит. А я в который раз перечитываю ее посты. Последний шел под номером 29. «Зависимость – враг, который выковывает в тебе стержень, учит держать ухо востро – то есть, почти друг».
Сергей: Каждый ее пост был, как столб в частоколе, которым она отгораживалась от мира. Каково это – жить вот так? Каждый день.
Сергей: Я согласился помочь.
Сергей: «Я три дня хожу вокруг вашей странички. Поговорите со мной?» Над первым – незамысловатым – сообщением я бился несколько часов. Представлял эту девушку, сидящую ночью в темной комнате, у горящего монитора. Она только что вернулась домой, сняла парик. Уставшая, ей хочется спать, но надо опубликовать пост – это ее правило.
Сергей: Я чиркал фразы в блокноте, затем вырывал листы, комкал и бросал на пол. Я чувствовал себя поэтом… У которого ничего не получалось.
Сергей: А потом я подумал, что мой подход неверный. Я пишу фразу от лица Адама. А надо писать от себя. Что бы я сам написал этой девушке?
