недель назад, когда помогала Мике устроить сюрприз для Вика. И вот я снова возле его дома.
Тереблю Марса за ухом, нерешительно переминаясь с ноги на ногу около забора, и с интересом разглядываю дом. Комната Вика, со слов сестры, на втором этаже, по центру. Его окна приоткрыты и занавешены, но сквозь плотную ткань штор пробирается слабое мерцание. Скорее всего, Сальваторе смотрит ТВ или рубится в дурацкую игру на приставке. Так у него всё просто…
Кусаю губы, но всё же подхожу ближе к крыльцу, отмечая про себя, что тьма назойливых вопросов в моей голове внезапно рассеялась, и на смену ей пришла звенящая пустота. Теперь понимаю отчётливо и ясно: я зря пришла! Хочу развернуться и убежать обратно, но не успеваю.
Скрип двери сменяется потоком света из прихожей и мягким голосом Гаспара.
— Марс, ты чего расшумелся? — кричит в сторону неугомонного комка шерсти, а затем — удивлённо в мою: — Рита? Что ты здесь делаешь так поздно?
— Здравствуйте! Мне нужен Вик, — сгораю от неловкости за своё несвоевременное вторжение.
— Его нет дома, Рита, — смерив меня тяжёлым взглядом, отвечает Гаспар. — Тебе следовало позвонить, прежде чем среди ночи бежать к нам так далеко. Анхель знает, что ты здесь?
— Догадывается, — бурчу в ответ, борясь с подступающим разочарованием: всё зря. — В комнате Вика горит свет, разве нет?
— Тебе лучше вернуться домой, — склонив голову набок, мужчина дает понять, что я не самый желанный гость.
— Хорошо, спасибо, я поняла, — перебираю стандартные фразы. — Вы правы. Я пойду. Извините.
— Погоди! — не успеваю сделать и шага, как Гаспар меня окликает. — Я отвезу тебя! Только сниму с плиты ужин и возьму ключи от автомобиля.
Хочу сказать «не стоит», но боковым зрением замечаю какое-то движение в окне Вика и упускаю момент. Сальваторе здесь! Больше в доме никого нет: Гаспар с сыном живут одни.
— Трус, — соглашаюсь со словами Дани и вновь улавливаю движение за окном.
— Трус! — говорю чуть громче, уже на взводе, а потом и вовсе срываюсь на крик: — Сальваторе, ты жалкий трус!
Мне нет никакого резона ждать Гаспара и ехать с ним: раз нашла дорогу сюда, то найду и обратно. Бросаю прощальный взгляд на окна Вика и, резко развернувшись, спешу уйти. Но возле забора замираю от глухого «прости», так неожиданно прозвучавшего в ночной тишине. Глупое сердце пропускает удар. Легких не хватает, чтобы надышаться. Я сама пришла к Вику, сама требовала, чтобы он вышел, но сейчас мне отчаянно недостает смелости, чтобы просто обернуться.
— Где ты был утром? — голос дрожит, но я помню, что пришла за ответами!
— Проспал, — полушепотом отвечает Сальваторе.
— Получается, ты ничего не знаешь? — мне бы обернуться, посмотреть в его глаза, но я продолжаю стоять к нему спиной.
— Я знаю все! — голос Вика слышится ближе.
— Дани объявился, — пожимаю плечами, прислушиваясь к шуршанию травы за спиной.
— Знаю, — и снова шаг.
— Почему именно сегодня? — понимаю, что вопрос не по адресу, но он не дает мне покоя. — Я не верю в совпадения!
— И правильно делаешь! — Сальваторе наконец останавливается, только я все еще трушу.
— Толедо всем говорит, что…
— Он был с нами и все видел, — продолжает за меня Вик. — Я знаю, Рита!
— Откуда? — вспыхиваю и все же поворачиваюсь к нему.
— Неважно! — одними губами произносит Сальваторе. Он стоит от меня на расстоянии вытянутой руки. В простой майке и спортивных штанах. Ладони в карманах, на голове раздрай из помятых кудряшек, а в глазах сожаление. Но не это все вынуждает мое сердце сбиваться с ритма. Как бы ни было сейчас темно, в лунном свете отчетливо вижу, что на парне нет живого места: лицо в ссадинах, губы разбиты, на руках огромные синяки.
— Господи, Вик! Кто это сделал? — дрожащей ладонью закрываю рот, непроизвольно закусывая кожу до острой боли, но взгляд не отвожу.
Вместо ответа, Сальваторе лишь криво ухмыляется и молчит.
— Это что, Тео? — не веря, мотаю головой. Следы побоев на лице брата выглядят куда безобиднее, да и не умеет парень драться от слова "совсем".
— Тео? — непонимающе переспрашивает Вик, подтверждая мои мысли. — При чём здесь Тео?
— Тогда кто? — перевожу дыхание и зачем-то тянусь к лицу Сальваторе. Не думаю, не боюсь, просто действую по наитию, ощущая и свою вину: это я начала трясти проклятое ограждение на крыше, я заварила всю эту кашу…
— Не твое дело, — холодно отвечает Вик и перехватывает мою ладонь, так и не успевшую затронуть его лицо. — Иди домой!
— Это Толедо, верно? — вспоминаю ссадины на теле Дани и наконец начинаю понимать, почему он назвал Вика трусом.
— Он позаботится о тебе, — небрежно бросает парень и хочет уйти. Для него разговор окончен, но не для меня.
— Ты придурок, Сальваторе! — иду следом, пытаясь добиться объяснений. — Тебе достаточно было утром сказать всем, что ничего было и вся школа заткнулась бы! Но ты струсил, верно? Не захотел вступаться за меня? За это ты получил от Дани, да?
— Думай как хочешь! Мне все равно, — бросает на ходу Сальваторе.
— Ненавижу тебя! — кричу ему в спину, но Вику нет до меня дела. Он просто уходит, в очередной раз наплевав на меня. А я бегу. До забора под фырчанье Марса, по лугу, освещенному сиянием звезд, по узким тропинкам к мосту, а потом на свет до дома Анхеля, вычеркивая имя Вика из памяти.
— Милая, Дани пришел! — Марта деликатно стучится в мою комнату, а затем с улыбкой смотрит на меня. — Ты очень красивая!
Говорит искренне, а в глазах снова поблескивают слезы. Сегодня выпускной. И пусть в феврале мне предстоит вернуться за парту, этот праздник по настоянию Дани я все же решаю посетить.
— Скажешь тоже, — ворчу себе под нос, затягивая волосы в тугой хвост на макушке. — Глупая у вас традиция отмечать выпускной на природе! А как же нарядные платья, прически, памятные фото?
— Рита! — Марта смеется и подходит ближе. — Ни одно платье не заменит эмоций. Вот увидишь, тебе понравится. Огромный костер, что кажется порой выше гор, яркие фейерверки,
