громко, что у меня даже зазвенело в ухе. ― Что это было, Князев?
― Это я у тебя хотел спросить, что это было? ― вскинул брови я. ― Я увел тебя, чтобы ты завтра не пожалела о том, что разделась на глазах у половины нашего потока, а ты набросилась на меня с поцелуями, зачем-то стала раздеваться.
― Ах вот как? ― рассмеялась она. ― Еще скажи, что ты не хотел меня!
― Нисколечко, прикинь, ― глядя в потолок, усмехнулся я.
― Врешь! ― раздраженно бросила Алина. ― Вот скажи, что тебе еще нужно? Я покрасила волосы в темный, точь-в-точь, как у нее, похудела, сделала губы! Я разделась перед тобой, Князев! Стояла напротив тебя абсолютно голая! ― закричала она, срывая голос. ― А ты просто взял и вышел из комнаты! Просто. Взял. И. Вышел. Черт возьми!
Алина расплакалась и пропищала.
― Что эта девка с тобой сделала? Чем она лучше меня? Это же из-за нее ты перестал обращать на меня внимание, так ведь? Ну хочешь, я извинюсь перед ней за все и поклянусь тебе, что больше никогда в жизни не буду распускать руки из-за ревности? Я пообещаю, что перестану встречаться с бывшими одноклассниками, и буду только твоей, Тима, только твоей! Давай мы встретимся в спокойной обстановке и все обсу…
Телефон однократно провибрировал и отключился.
Я упал головой на подушку и задумался.
«А ведь я и правда чуть не переспал с ней сегодня. То ли я был настолько пьян, что уже не видел берегов, то ли потому, что у меня больше месяца не было секса».
Но когда Одинцова поднималась по лестнице, раскачивая из стороны в сторону темными волосами, мне померещилась Тася. Когда она закрыла дверь в спальню и выключила свет, мне снова мерещилась Тася. А потом она перекинула через голову платье, стала целовать и шептать, как безумно скучала, и в этот момент что-то щелкнуло внутри. Я понял, что не смогу. Тася действовала на меня как ледяная вода. Стоило только подумать о ней, и ни алкоголь, ни голая девушка, стоящая напротив и сгорающая от желания, не способны заставить меня сделать то, что на моем месте сделал бы любой нормальный мужик.
Хороший вопрос задала Алина: «Что сделала с тобой эта девка?»
Я не мог найти на него ответ. Сгорал от злости, ненавидел ее за то, что она отдалась своему Андрюшке, но все равно не мог престать думать о ней.
Представил, как какой-то черт оставлял на ее шее засосы и, сам того не желая, швырнул телефон об стену. По полу разлетелось больше ста тысяч рулей ― столько стоил мой новый «Айфон», повсюду были мелкие осколки от разбившегося экрана.
Мне нужно было срочно принять холодный душ, иначе я был готов разгромить всю комнату.
В ванной горел свет, оттуда слышались всхлипывания. Я открыл дверь и замер, увидев Тасю, склонившейся над раковиной. Она резко обернулась, смахнула слезы, натянула выше полотенце и испуганно уставилась на меня красными распухшими глазами.
― Ванна свободна, ― гнусавым голосом сказала она и попыталась меня обойти, но, взглянув на ее руки, я резко загородил проход.
― Откуда у тебя это? ― глядя на синяки на ее предплечье, нахмурился я.
Тася опустила взгляд, ее губы задрожали, по щекам скатились слезы.
― Кто это сделал? ― настойчиво переспросил я, чувствуя, как внутри все закипало от злости. ― Этот… Андрей? ― сквозь зубы я проговорил его имя.
― Уйди, пока папа снова что-нибудь не так понял! ― шмыгнула носом она и, отпихнув меня, вышла из ванной, но я ухватил ее за руку, развернул к себе и заставил смотреть в глаза.
― Скажи мне, кто он и где его найти! Я не оставлю от него живого места!
Тася
Этой ночью я не сомкнула глаз. Еле-еле отвертевшись от Тимы, закрылась в своей комнате и лежала на кровати, глядя в потолок до тех пор, пока в половину седьмого не зазвонил будильник.
Кто такой Андрей, я ему не сказала, конечно же. Уже заранее знала, что это приведет к еще одной драке в универе и Тимура исключат. А еще хуже ― посадят. И чтобы избежать этого, вопрос с Андреем я должна была решить самостоятельно и без всяких кровопролитий.
В какой-то момент я поймала себя на мысли: из Тимы вышел бы просто охренительный старший брат или молодой человек. С таким, каким он стал сейчас, не страшны никакие подонки. Ведь даже несмотря на то, что его глаза буквально сожгли меня дотла, когда он увидел на моей шее засосы, он все равно решил за меня вступиться и на этот раз.
Его аж затрясло от ярости, когда он заметил синяки на моих руках. Клянусь, в тот момент я чувствовала себя маленькой мышкой против здоровенного питона. Он навис надо мной как скала и грозился не отпустить, пока я не скажу ему, где найти Андрея. Точнее «Конченную мразь, которой он вырвет руки и ноги и вставит их в одно место».
Видимо ему было мало, что он избил сына генерал-майора, едва не вылетел из универа, и его отстранили от тренировок. Хотя нет, его не просто отстранили от тренировок, а у него отобрали мечту всей его жизни, если учесть, как долго он шел к этому чемпионату.
И ведь все это случилось потому, что он заступился меня… Вот так просто взял и перечеркнул все ради меня…
Этой ночью моей души коснулось какое-то новое чувство… Однозначно во мне проснулось уважение к нему, и… что-то еще. Пока я не понимала, что именно, но я отчетливо слышала шаги отступающей обиды за прошлое. Она уходила в тень и я, кажется, начинала смотреть на него совсем другими глазами. Потому что за восемнадцать лет, за все восемнадцать, черт возьми, лет, в моей жизни не было ни одного человека, который готов был подставить себя под удар ради меня. Лживых парней вроде Кости, маньяков вроде Андрея, озабоченных дружков отчима ― да хоть пруд пруди! А вот тех, кто переживал за меня, как Тимур, не было ни разу.
Ох, кто бы знал, сколько решений я успела принять за эту ночь. Обидевшись на папу, сгоряча подумала завтра же забрать документы из универа и уехать в Вологду. Потом, все же немного остыв и перестав реагировать на слова папы так остро, я решила, что следует
