работу. Поэтому, фактически, мы не нуждаемся всего четыре месяца.
— Не расстраивайся, малышка Афина, — на этот раз Армин сказал это с добротой в голосе. — Я прекрасно знаю какого это жить бедно. Но мне кажется это очень хорошая закалка. Возможно, у меня бы не было таких амбиций, знай я что мне не нужно так надрываться. Уверен, и для тебя бедность стала вполне полезным опытом. Тут главное не опускаться до жалоб на мир и просто брать все в свои руки.
— Да, — робко улыбнулась я. — И потом… если бы у меня были деньги на операцию, то, возможно, я бы не встретила Вас…
— Иди ко мне, — Армин распростер объятья, приглашая меня к себе на колени. — Я рад, что ты наконец приняла меня.
Я села к Армину, но тут же напрягла ягодицы и нахмурилась. Дискомфорт никак не проходил.
— Что такое? — мужчина заглянул мне в глаза. — Тебе больно?
— Нет, — слишком резко и быстро ответила я.
Я не хотела в этом признаваться. Мне было стыдно.
— Афина, — Армин почувствовал себя виноватым. — Я сейчас же тебя осмотрю.
— Нет, пожалуйста! — я пружинкой вскочила на ноги. — Пообедайте. Я так старалась! Не будем об этом говорить за обедом.
Если честно я искренне надеялась, что через несколько минут все пройдет. Я не переживу такого стыда! Нетрадиционная близость — это одно, а осмотр причинного места — совсем другое.
Армин же принялся быстро есть, чтобы поскорее освободиться, тем самым, не давая мне времени на естественное исцеление.
— Спасибо, малышка, — он положил ложку в пустую тарелку. — Все очень вкусно.
— Теперь лекарства! — в небольшой панике в голосе проговорила я, чтобы еще хоть чуть-чуть потянуть время.
— Ты все равно не отвертишься от осмотра, — хитро улыбнулся Армин. — На тебе нет медицинского халата, а значит, я тебе не подчиняюсь.
— На Вас его тоже нет, — резонно заметила я.
— Но ты не посмеешь меня ослушаться, — он бросил последний и самый весомый аргумент. — Я — твой Господин. Твой Доктор. И ты будешь делать все, что я тебе прикажу.
В один момент мои ноги стали ватными от властного тона моего Армина. А жгучий стыд от ситуации мгновенно трансформировался в едва заметное возбуждение. Мне не хотелось новой близости так скоро, но я испытала наслаждение от этого разговора. Я действительно ни в чем не могу отказать моему Армину. Не могу, и не хочу.
— Пойдем, — Армин протянул мне руку, но я прилипла к кухонному шкафу, боясь двинуться с места.
Не могу! Это ужасно! Никуда я не пойду!
— Все прошло, — я всхлипнула от страха. — Пожалуйста, не надо!
— Малышка, ты что? — Армин заговорил совсем мягко. — Я не сделаю больно. Иди ко мне.
— Нет, — пискнула я и забилась в угол.
К моему ужасу Армин поднялся из-за стола и направился ко мне, но я была так напугана, что не нашла в себе силы удрать от него. Всего пара секунд в замешательстве, и вот мой Доктор уже перекрыл мне все пути к спасению.
— Не надо, — тихо взмолилась я, но Армин бережно подхватил меня на руки и понес в ту самую комнату, в которой он привязывал меня к операционному столу.
— Успокойся, глупышка, — мужчина крепче прижал меня к себе, — просто доверься мне. Я должен все проверить, чтобы понять, что я сделал не так.
— Нет, — я замотала головой, но при этом еще сильнее прижалась к моему Доктору, — я отказываюсь! Вы ведь не сделаете этого без моего согласия!
— Не понимаю, чего ты так боишься? — Армин осторожно усадил меня на стол. — Тебе ведь станет легче. Обещаю.
— Это так… стыдно, — всхлипнула я.
— Малышка, я сделал почти то же самое, когда мы были в душе, — мой мужчина снял с меня халат, не отреагировав ни на одно мое сопротивление. — Что сейчас не так?
— Осмотр — это совсем другое, — захныкала я от своей беспомощности.
— Конечно, другое, — согласился он и надел перчатки. — Во время осмотра я буду намного нежнее.
Я снова отчаянно замотала головой, но Армин безжалостно приказал мне:
— Встань на четвереньки.
— Нет, — жалобно заскулила я, покраснев от стыда до самых корней волос.
Тогда Армин снова подхватил меня на руки и поставил так, как ему было нужно.
— Ослушаешься меня — привяжу к столу, — мягко пригрозил он. — Расслабься и не плачь, пожалуйста. Это сбивает.
Как тут можно не плакать, когда я горю со стыда?! И это вовсе не тот приятный возбуждающий стыд, который приносит удовольствие.
— Чшшшш, успокойся, — Армин погладил меня по пояснице и осторожно ввел в меня палец.
Я зажмурилась и все-таки зарыдала от унижения. Мне хотелось прикрыться — хоть как-то защитить себя, но Армин был неумолим.
— Все хорошо, малышка Афина, — успокаивал меня он. — Ну что ты плачешь? Ты ведь у меня самая красивая и отзывчивая девочка. Давай я немножко тебе помогу, ладно?
Я восприняла его слова с надеждой. Может быть он накроет меня чем-нибудь?
Но нет. Вместо этого он обхватил рукой в перчатке мою грудь и слегка сжал. Вроде это было без намека на страсть, но это движение действительно чуть отвлекло меня от процесса. По крайней мере я перестала плакать.
— Вот, моя малышка, — похвалил меня Армин, чуть растягивая гласные. — Какая ты у меня послушная. Ничего не бойся.
От его слов мне стало как будто теплее, и уже не так страшно.
— Повреждений нет, — заключил он, но я все еще оставалась в его власти. — Скажи, что именно не так для тебя?
— Все в порядке, — жалобно ответила я.
— Скажи мне, — ласково попросил он. — Я не хочу, чтобы моей девочке было плохо. Расскажи, что не так.
— Какая-то… сухость, — призналась я и тут же закусила губу от стыда.
— Понятно, — мужчина наконец прекратил осмотр. — Не двигайся с места.
— Что Вы сделаете? — вновь забеспокоилась я.
— Моя ошибка в том, что я использовал масло для душа, — объяснял Армин, пока искал какое-то лекарство в аптечке. — В своем составе оно все равно имеет мыльную основу. А мыло иногда может вызывать сухость на подобных участках. Но сейчас я все исправлю.
Мужчина нашел нужную коробочку и вытащил из нее упаковку свечей.
— Нет! — снова испугалась я, но не посмела двинуться с места.
— Не бойся, Афина, — Армин вновь погладил меня по пояснице, а затем ловко ввел в меня свечу и протолкнул ее поглубже. — Сейчас все неприятные ощущения пропадут. Ляг на животик и полежи пятнадцать минут.
Обессиленная от своего страха, я распласталась по столу и закрыла лицо ладошками.
Как я после такого посмотрю моему мужчине в глаза?
— Прости,
