My Soul» Франка Дюваля?
– Да, она мне очень нравится.
– Он знал об этом?
– Да.
– Я так и думал. Представляешь, каждый свой эфир он заканчивает ею, посвящая её тем, кто сейчас далеко, но навсегда остался жить в сердце. Я вначале пытался запретить ему из эфира в эфир крутить одну и ту же песню, но он уперся, что баран, типа скорее вовсе эфиры вести прекратит, чем откажется от такого финала, вроде как это его фирменная фишка. И лишь через некоторое время я понял, что он это, скорее всего, для тебя делает, и перестал возражать. Кстати, как ни странно, вопреки моим ожиданиям это лишь добавило рейтинг его эфирам.
– И как часто он её транслирует?
– Да каждый вечер.
– Эх, Аркадий, – Маргарита тяжело вздохнула, – если бы ты знал, что за всем этим стоит, то точно не стал бы мне это говорить…
– Знать наверняка я, конечно же, не могу, но догадываюсь.
– О чем?
– Ты любишь его, вернее любила. И похоже, вас тянуло друг к другу, как два магнита. Только ты умеешь обуздывать свои чувства, а он не смог. И произошло то, что произошло, и твоя любовь превратилась в ненависть и обиду, которые ты закопала внутрь души.
– Точнее и не скажешь, – Маргарита нервно сглотнула и отвернулась. – Только если ты обо всем этом догадывался, то зачем о его чувствах рассказал?
– Непрощенная обида рвет душу. Хочу, чтобы ты все же сумела простить и излечить душу. Мне больно видеть, как ты страдаешь. Ты и к Кате именно из-за этого так относишься… видишь в ней лишь негатив, чтобы еще раз уверить себя какой он подлец, и что у тебя сейчас никаких чувств к нему кроме презрения быть не может. Ты прям лелеешь это чувство. Я радовался этому поначалу, а теперь вижу, что цена слишком высокая. Да, он поступил с тобой подло. Но ты ведь тоже отчасти провоцировала его на ревность? Признайся хотя бы сама себе. Возможно, бессознательно, но ты же психолог и могла без труда просчитать, чем чревато подобное общение с таким типом людей и какой это риск. Но тебе нравилось ходить по краю, видимо адреналин от подобного общения пьянил… И доигралась. Так что не вини лишь его и постарайся простить. Самой легче станет.
– Ты не совсем прав… Все еще хуже. Я виню не его, а лишь себя. Виню, что могла хоть какие-то чувства к такой скотине испытывать и сразу их с Ирой не послала. Ведь чувствовала, что бесполезно им помогать, но хотела наперекор судьбе попытаться, забыв при этом, куда благими намерениями дорога моститься.
– Он не скотина. Он просто не сумел обуздать кипевшее в душе желание обладать тобой.
– Так именно этим человек от животного и отличается, что способен обуздывать желания и низменные потребности. И вообще, чего ты добиваешься? Хочешь доказать мне, что он достоин другого отношения? Не боишься, что полюблю его вновь?
– Не вижу для себя повода бояться. Даже если ты его вновь полюбишь, ты не из тех, кто переступает через долг и моральные обязательства. Поэтому вряд ли это хоть как-то скажется на наших отношениях. К тому же с любовью жить намного легче, чем с обидой…Так что главное, чтобы ты обиды изнутри вытрясла, а любить, люби на здоровье.
Раздраженно хмыкнув, Маргарита отошла к перилам балкона и устремила взгляд на плещущиеся о борт лайнера волны. В голове гудел рой мыслей, а в душе была такая каша и неразбериха, что хотелось вытряхнуть её и выполоскать хорошенько. Зябко пожав плечами, она отошла от перил и решительным шагом направилась в каюту.
Аркадий не стал её останавливать и, сев в шезлонг, стоящий на балконе, прикрыл глаза.
А Маргарита тем временем прошла через холл к большой ванне в дальнем конце их каюты и, налив воду, включила джакузи. После чего, сбросив одежду, погрузилась в теплую воду полную вздымающихся пузырьков.
Пенящаяся вода несколько сняла напряжение, и вскоре ей стало легче. На губах появилась легкая улыбка, и она вылезла из ванны. А потом, набросив висевший рядом халат, босиком, оставляя за собой мокрые следы, направилась в сторону балкона.
Аркадий по-прежнему сидел в шезлонге.
Подойдя сбоку, она нагнулась и обвила его шею руками, заглядывая в глаза:
– Ты необыкновенный! Я так тебе благодарна… Ты даже не представляешь как. И я… я… я люблю тебя. Своим разрешением любить его ты разрушил мой страх, что если я прощу, то чувства к нему могут возродиться. Я простила и поняла, что возродиться они не могут, потому что мое сердце полностью захвачено в плен тобой. Еще час назад я бы побоялась слушать его эфир, а теперь с удовольствием послушаю, чтобы услышать любимую песню. Ты психолог гораздо лучший, чем я, дорогой.
– Нет, моя ласточка, никакой я не психолог, – он обнял её в ответ. – Просто я люблю тебя и этим все сказано.
***
Через несколько месяцев, сидя за столом на открытой террасе своего дома, Маргарита слушала эфир, который вел Дмитрий. Его мягкий баритон, чарующим и обволакивающим потоком слов лился из радиоприемника, но Маргарита слушала вполуха, занятая тем, что аккуратно очищала кожуру уже с третьего апельсина, чтобы с удовольствием съесть именно ее. Тогда как очищенные апельсины нетронутыми складывала в большую вазу.
В это время со стороны моря послышался нарастающий шум двигателя. Маргарита подняла голову. Внизу к причалу подходила небольшая яхта со сверкающей золотом надписью на борту «Margerita», которую недавно купил Аркадий. Встречающий её Пабло принял конец и помог пришвартовать. На причал сошел сначала Аркадий, держащий на руках дочь, а следом за ними Софи и Марк.
Встав, Маргарита подошла к площадке перед лестницей, ведущей к причалу. Увидев ее, Аркадий осторожно опустил дочь на землю и помахал рукой, а Катюша тут же радостно крича: «Мама! Мамочка!» побежала к ней вверх по ступеням. И в то же мгновение Маргариту накрыло чувство, что это все она уже видела, видела тогда во сне… один в один… даже это новое платье дочери.
– Мамочка! Как же я без тебя соскучилась! – добежав до нее, дочь обхватила её руками, и порывисто прижалась. А потом чуть испуганно подняла на нее глаза. – Я не очень сильно тебя обняла? Тебя можно сейчас так обнимать? А то папа сказал, чтобы я с тобой аккуратно себя вела…
– Все хорошо, моя маленькая, меня можно так обнимать, не волнуйся, – ласково целуя её в макушку, проговорила Маргарита. – Я тоже без тебя соскучилась и очень рада
