устраивать сцен. Я… просто поздороваюсь. Я готова помириться. Готова, черт возьми!
Мимо проносится парень из наших с тарелками в руках.
Отхожу в сторону и прижимаюсь спиной к двери, чтобы его пропустить, а когда провожаю его спину глазами, вижу, что в конце коридора возникает до чертиков знакомая фигура.
Мне хочется стукнуть затылком о дверь. Это что, волшебство такое? Он что, мысли мои читает, черт возьми?! Почему он рядом всегда, когда так нужен?
Почему, почему, почему?
Сглатываю раз, другой, глядя на то, как, засунув пальцы в передние карманы своих джинсов, Денис отходит в сторону, уступая парню дорогу. Когда тот скрывается за поворотом, Фролов бросает взгляд на коридор и упирается глазами в мои, не оставляя никаких сомнений в том, кого он здесь ищет.
Смотрит исподлобья, высверливая в моем лбу дыру и посылая маленькие разряды тока в мои задымленные ревностью и бесконечными мыслями мозги.
Он неторопливо двигается на меня, не спуская глаз с моего лица, пока я кусаю губы, топчась у двери подсобки. Остановившись шаге, Фролов окидывает коридор равнодушным взглядом, после чего смотрит вниз, на меня, и хрипловато спрашивает:
— Поговорим?
Карина
Стены подсобки скукоживаются, когда он закрывает за собой дверь.
Осматривается, поворачивая голову и поднимая глаза к болтающейся под потолком лампочке.
Это не проходной двор. Его вообще здесь быть не должно. Я нарушаю правила, но Денису Фролову они все равно не писаны. Он нарушает их одно за одним, и меня учит тому же.
Отойдя на два метра, складываю под грудью руки и, несмотря на то, что сама неслась к нему навстречу всего минуту назад, чуть задираю подбородок, но воевать у меня сил все равно нет.
Мы просто смотрим друг на друга, разделенные наэлектризованным воздухом.
Он смотрит в мое лицо, будто отщепляя по кусочку то тут, то там. Именно такой у него взгляд, колюще-режущий. Но ведь не может все вокруг него случаться вот так, по его щелчку. На это можно смотреть бесконечно, но со стороны. Когда свои приемы он практикует на мне — это совсем другое. И это не сахар.
— У меня времени мало… — предупреждаю тихо.
— Где твой телефон? — кивает на меня подбородком.
Повернув голову, смотрю на свой рюкзак. Я забыла про свой гаджет.
— Боялась потерять, — объясняю. — И в фартуке его таскать неудобно…
— Я не хотел тебя обидеть… — произносит Денис. — Извини меня. Я не то имел ввиду. Ты не нищая. Мне в принципе пофиг какая ты. То есть… блять… ф-ф-ф…
Он явно перед зеркалом не репетировал. Быть таким не собранным на него не похоже!
Когда смотрю на Фролова, испытываю на себе всю тяжесть своей любви. Он смотрит с таким призывом, на который я не могу не ответить. Смотрит так, будто просит, чтобы я тоже сделала шаг навстречу, но червяк обиды копошится под кожей, выталкивая из меня слова:
— Я тебя извиняю, — смотрю в потолок.
Помолчав, он замечает:
— Звучит так, будто нихера подобного ты не делаешь.
Тяжко вздохнув, перевожу на него глаза.
Именно так это и звучит, но мне внезапно становится не до обиды. Его корявая попытка извиниться задевает самые нежные струны моей души. Ведь я никогда в жизни его таким не видела! Похожим на слепого котенка, именно таким.
Я и сама не лучше…
— Я… возможно вспылила, — запинаюсь. — Мы разные и… мне тоже все равно, какой ты, но я не… не передумала… я так не могу, и если ты хочешь, чтобы… чтобы я поехала с тобой, то есть, чтобы я была рядом, тебе придется меня об этом попросить, а я… подумаю…
Чуть сжав челюсть, он делает глубокий шипящий вдох. Секунду смотрит в мои глаза, и мне кажется что там, в его собственных глазах, проносятся маленькие искры.
— Давай определимся, — говорит наконец-то. — Я - это я, ты - это ты. Не хочешь от меня зависеть, окей. Но если я решу подарить тебе подарок, то это будет не гвоздика в газетной обертке. Если стоимость моих подарков тебя смущает, ты смиряешься с этим и мы не спорим по этому поводу. Я обеспеченный человек, и маскировать это не буду.
Я имею представление о размахе его подарков, но, кажется, мне действительно придется с этим смириться. Потому что он прав. Прав, черт возьми!
— Ладно… — вяло шевелю губами.
Он снова замолкает. Смотрит на меня, будто раздумывая над чем-то, а потом вдруг сообщает:
— Принимается.
— Что? — смотрю на него непонимающе.
— Твое условие, — поясняет. — Принимается.
Очевидно это означает, что он готов снизойти до просьбы. И это облегчает мне жизнь только на секунду, потому что я по-прежнему не знаю, что ему ответить, но просить он меня, он и не спешит.
Смотрю на него в ожидании, переминаясь с ноги на ногу. Мне нужно подумать… нужно собрать свои чертовы мысли в одну кучу…
В ответ на мой выжидательный взгляд Денис молчит.
— И? — смотрю на него не особо уверенно.
Если он попросит поехать с ним, я скажу, что мне нужно подумать. Мне нужно время. Но он не просит. Вместо этого пожимает плечом и говорит:
— В другой раз.
Свожу брови, глядя на него с подозрением.
В другой раз?
Например, когда?
Он слегка выгибает свои брови, как бы интересуясь “что-то не так?”.
Я вдруг начинаю сомневаться в том, что хуже: получить от него эту просьбу или… теряться в догадках попросит ли он вообще.
Блеск его глаз говорит мне о том, что он прекрасно понимает эту чертову дилемму. Прекрасно понимает!
Этот выкрутас краской обдает мои щеки. Лицо Фролова становится вызывающе расслабленным, а мое похоже на хмурую карикатуру себя самой.
Вот значит как?!
Я не знаю, толи злиться, толи с независимым видом принять его вызов. Если он думает, что я ночи напролет буду ждать приглашения присоединиться к его переезду, то ошибается. Шевеления в моем животе намекают на то, что это только почти правда. Почти. У меня уже есть приглашение, ведь так?
Это чертовски дерьмовая игра.
— Ладно… — пожимаю плечом.
На секунду сталкиваемся глазами.
Не отвожу своих, пока он делает ко мне шаг, потом еще один.
Вихрями на коже вспыхивает тепло, когда подходит вплотную, касаясь своей грудью моей груди.
Мне приходится запрокинуть голову. Без платформы
