едва слышно.
— Снова плакать собралась? — наигранно тяжко вздохнул Стас.
— Обойдёшься! — поудобнее устроилась у него на руках. — Спасибо, — добавила негромко. — За то, что не бросил и пришёл. Я рада, что ты здесь, как бы эгоистично это не звучало. Одной… страшнее, — призналась.
Меня снова поцеловали в макушку.
— Я всегда рядом, Галь. Чтобы ни случилось. Я тебя не брошу. Никогда. Обещаю.
На этот раз я промолчала. Слишком громкие слова, похожие на настоящую клятву. Мысленно так и представила, как нас окутывает магическая дымка. Так уверенно и бесстрашно прозвучали они в пустоте подвала. И я знала, что Стас не врёт. Какими бы сложными не были наши с ним отношения, он ведь действительно никогда не оставлял меня одну. Всегда был рядом, чтобы несмотря ни на что помочь. Даже если по итогу это походило на полнейшее извращение. Впрочем, я не лучше. И за что, только он и Акимов меня любят? И если с Артёмом ещё более-менее ясно, у нас с ним было время узнать друг друга достаточно хорошо, то вот Стас… Мы ведь общались всего один раз.
"А сама-то в Акимова не так же влюбилась? Просто увидела и потеряла голову", — припомнила я собственную одержимость мужчиной.
— Галь, ответишь на вопрос? — снова заговорил Егоров. — Только честно, ладно?
— Мне уже страшно, — потёрлась щекой о мужскую грудь.
Стас хмыкнул и погладил меня по волосам, по скуле и снова вернулся к волосам, пропуская отдельные пряди между пальцами.
— Ну и? Что за вопрос? — уточнила я, не дождавшись продолжения.
— Не будь Акимова, у меня был бы шанс заинтересовать тебя?
Хм… интересный вопрос. Ещё более интересно, что, кажется, всегда уверенный в себе Стас Егоров заметно нервничал. Сердце его так точно забилось быстрее, да и само тело закаменело в ожидании ответа.
— Наверное, больше "да", чем "нет", — немного погодя всё же ответила я ему. — С условием, что между нами никогда бы не было шантажа и всего такого. В конце концов, ты красивый и умный парень, любая девушка тобой заинтересуется, особенно, если ты сам этого захочешь.
— Но ты не любая, — закончил за меня Стас, перестав перебирать мои волосы.
Между нами повисло продолжительное молчание. Не знаю, о чём думал он, а вот я вспоминала последние полтора года, которые прожила в собственно созданном аду. Прокручивала в памяти каждую нашу ссору со Стасом, понимая, что их всегда начинала я и только я. Стас просто защищался. Да, бывало и так, что он меня провоцировал, выводил на эмоции, но теперь понимала, что делал он это лишь для моего благополучия. Чтобы я не теряла желания жить. Пора уже признать, смерть родителей сильно меня подкосила. Я не справилась с тем, что на меня свалилось. Проще было уйти в себя, спрятаться ото всех и ненавидеть каждого, даже себя. И чтобы этого не произошло, Стас замкнул мои эмоции на себе. Он действительно ведь единственный, на кого я реагировала, к кому не испытывала никогда равнодушия. Парень, как бы смешно и грустно то ни звучало, стал моим якорем, спасением, жизнью. Как же слепа я была.
— Стас?
— Что, красавица?
— Да. Если бы не было Артёма.
Я не видела, но почувствовала улыбку Егорова. Да и тело подо мной расслабилось. И сама улыбнулась, прижавшись ближе к собрату по несчастью, а после прикрыла глаза, чувствуя, как меня отпускает напряжение и всё больше одолевает усталость.
— Не спи, Галь. Нельзя, — донеслось едва слышное напоследок наравне с поцелуем в макушку. — Потерпи ещё чуть-чуть. Всё будет хорошо, вот увидишь. Твой Акимов скоро нас отсюда вытащит.
"Знаю", — проговорила я ему мысленно.
Хотела сказать тоже самое вслух, но сил на это не осталось, а через миг сознание всё-таки поглотила тьма.
— Просыпаемся! — раздалось рядом громкое, а после меня окатило ледяной водой.
Невольно дёрнулась в сторону, отчего цепи зазвенели, а плечи, грудную клетку и сломанную ногу пронзило острой болью. Оказалось, меня вновь подвесили за руки к потолку.
Передо мной стоял Прохоров собственной персоной. Он довольно и предвкушающе улыбался, наматывая на ладонь ремень. Скованный по рукам и ногам Стас обнаружился напротив.
— Так что, Станислав, наконец, ты мне за всё заплатишь, — предвкушающе произнёс мужчина.
Стас дёрнулся в цепях, но безрезультатно.
— Я тебе тоже уже всё сказал, — процедил он, глядя на Прохорова с ненавистью.
— Да, сказал, — усмехнулся жестоко мужчина. — Но не то, что я желал услышать.
— А больше я ничего не знаю.
Естественно, наш тюремщик не поверил.
Я же переводила напряжённый взор с одного на другого, желая понять, о чём вообще речь. И почему Прохоров так не верит в ответ Егорова.
— У тебя всего одна попытка сказать мне правду, Стас, — продолжил говорить скучающим тоном. — Ты ведь не хочешь снова смотреть, как она страдает? — кивнул на меня, становясь мне за спину. — На этот раз она будет всё понимать.
Невольно зажмурилась, ожидая удара в спину. Но его не последовало. Ни через миг, ни через минуту. Как и ответа от Стаса. Я не сразу поняла, что к нам по лестнице кто-то спускается. Стук каблуков разносился гулким эхом по коридору, словно это тишина пульсировала так громко. Неужели помощница Прохорова?
За моей спиной послышался тихий смех, наравне с тихим щелчком.
— Неужели это ты, Ариша? — протянул Прохоров довольным тоном.
На пороге, нацелив пистолет на Прохорова, застыла высокая и красивая девушка с длинными чёрными волосами, забранными в хвост. Из-под длинной чёлки яростью сверкали ярко-зелёные глаза. Облачённая в розовые зауженные джинсы, белую водолазку с коротким рукавом, раскрашенную в чёрную полоску, и ботильоны на высокой шпильке, она выглядела здесь довольно неуместно. И в то же время совсем обыденно. Странное сочетание, но именно так незнакомка и воспринималась.
Прохоров при виде неё вышел вперёд, широко улыбаясь, как последний псих. В руках у него тоже был пистолет. Невольно сглотнула при виде оружия. Вот как устрою тут сейчас перестерелку, и, кто знает, чем это всё закончится для нас со Стасом. Мы-то в отличие от них ни сбежать, ни увернуться от пули не сможем. Ничего.
— Прекрасна, как мать, — проговорил восхищённо. — Ну, здравствуй, дочь.
Ого!
Я даже мысли все растеряла.
—
