(не)моё чудовище (СИ) - Деметра Фрост

происходящего шокирует и внушает сомнения в здравости рассудка. Но я лениво отмахиваюсь от докучных мыслей, не желая еще больше путать себя.

Разберусь по ходу. Не сейчас.

Когда Смирнов снова подхватывает меня на руки, чтобы отнести в квартиру, а его водитель достает из багажника сумки с продуктами и идет следом, я судорожно вспоминаю, насколько эпичный у меня дома бардак.

Нет, не шибко страшный. Всего-то брошенные в спешке пара сапог в коридоре и шарфик, не подошедший к пиджаку, ночная сорочка на постели да тонкий слой пыли на мебели.

Посуду я, слава богу, вымыла.

Так что не о чем переживать.

Вот только… холодильник пустой, это да. Но теперь-то продукты есть, причем, судя по увесистым пакетам, куда как больше озвученного мною списка. Кажется, я увидела сквозь тонкий полиэтилен не только вино, но и пакет с соком, а еще колбасу, сыр и фрукты.

Прекрасно. Просто, блин, прекрасно!

Откуда это щемяще нежное и восторженное состояние? И почему меня это восхищает?!

Я, как есть - на руках у высокого и сильного мужчины, вставляю ключ в замочную скважину и открываю дверь. Лев входит в мой дом, но и не думает меня отпускать, а водитель - следом.

- Можешь быть свободен, - оглянувшись, говорит Смирнов.

- Мне подождать на парковке? - уточняет парень, ставя пакеты на пол.

- Нет. Езжай. Машину заправь и поставь в гараж.

- Так точно.

А парень, похоже, и рад! Что ж, я его понимаю. Рабочей день закончился явно раньше обычного.

…У меня квартира небольшая, сориентироваться в ней нетрудно, но Лев, не разувшись, почему-то идет на кухню.

И это даже забавно, если взять во внимание, что самые острые моменты нашего общения в Юрьево происходили именно на кухне дедова дома.

Как и тогда, он сажает меня на стол и снимает с ноги оставшийся ботильон. А потом, выпрямившись и крепко обхватив ладонями голову, проникновенно и цепко заглядывает в глаза.

Это смущает и заставляет меня сильно стушеваться. Но надежная фиксация его ладоней не позволяет меня ни отвернуться, ни избежать проницательного взгляда.

Это, типа, мы говорить будем?

- Сладкая, - довольно ворчит Смирнов и… звонко чмокает меня в нос.

- Эй! - возмущаюсь я.

- Да ладно тебе, - смеется мужчина, неожиданно отпуская меня и отступая на шаг.

Я непроизвольно восхищаюсь им, как будто заново открывая для себя этого человека.

Не то, чтобы красив, но определенно видный и впечатляющий чертяка. Большую роль тут, конечно, играет его комплекция - мощная, солидная, высокая и широкая, как стена. И костюм нам нем сидит иделально, придавая лощенный, но вполне себе органичный вид лешему из провинции. Такой весь из себя… ухоженный. Стильный. Харизматичный.

Обаятельный и самоуверенный до невозможности.

Мне прям… неловко.

Видимо, что-то отражается на моем лице, потому что Смирнов неожиданно наклоняет голову набок, приглядываясь, и хмурится.

- Эй, детка! Ты чего? - спрашивает.

Я нервно мотаю головой и морщусь. И глубоко вдыхаю, чтобы выпалить:

- Мягко говоря, это странно. Какой-то театр абсурда, черт! Я не знаю, что и думать, и тем более, - что - делать…

- Для начала - выпить кофе. - уверенно заявляет мужчина, - И ты ведь хотела накормить меня обедом, не так ли? Но в таком состоянии… Это не самый лучший вариант. Давай лучше доставку организую.

- Ну уж нет! - возмущаюсь я, сползая со стола, - Я не инвалид какой-нибудь, чтобы не сварганить незамысловатый хафчик… Принеси, пожалуйста, пакеты!

Смирнов усмехается, но слушается беспрекословно. А после - разбирает продукты и иногда хитро так поглядывает.

Аккуратно ступая на поврежденную конечность и потому - совершенно некрасиво прихрамывая, я принимаюсь за привычную и отрадную деятельность. Незамысловатые движения приводят душу и сердце в порядок и расслабленное состояние.

Я мою мясо и овощи, нарезаю и укладываю в специальное блюдо. посыпаю специями и сыром, сбрызгиваю оливковым маслом. Ничего особенного - реально сытное и вкусное блюдо на быструю руку. После - в духовку и на таймер. Осталось только дождаться своеобразного пиканья.

Ставлю чайник. Нарезаю салат и раскладываю на тарелках нарезку и фрукты. С подозрением гляжу на вино и оставляю в стороне, но Лев, с легкостью отыскав в шкафчике бокалы и выставив их на стол, откупоривает бутылку.

- Я же сказала - никакого вина, - говорю я, бросив взгляд на темно-зеленый сосуд с элитной маркировкой.

- Не вижу проблемы. Или ты предпочитаешь что покрепче? - усмехается Смирнов.

Я пренебрежительно хмыкаю, возвращаясь к своему занятию.

Но на деле осталось всего ничего - заварить чай да придумать что-нибудь на десерт. Может, запеканку сделать? Или творожный мусс? Это ж быстро…

Лев разливает вино и один бокал вкладывает мне в ладонь. Не протягивает, предлагая, а именно уверенно сует и даже помогает обхватить пальцами, будто боясь, что я его выроню. А еще под локоток подталкивает, побуждая пригубить.

Под внимательным и контролирующим взглядом я действительно прижимаю край прохладного стекла к губам… Делаю глоток.

Вкусно. Даже несмотря на вчерашнее. И терпко. В голову дает сразу. Или это потому, что Лев так смотрит пристально и стоит близко?

- Напоить хотите, Лев Маркович? - прищурившись, спрашиваю я. И демонстративно киваю на второй, нетронутый, бокал.

- На брудершафт? - тут же подхватив пузатый стеклянный бок и подняв бокал в воздух, мужчина хитро улыбается.

- Поздновато как-то для брудершафтов…

Смирнов тоже пьет, но, судя по выражению лица, ему не очень-то и нравится.

- Суховато, - резюмирует он.

- А, может, просто вино - не ваш напиток?

- Может. Как нога? Все еще болит?

- Терпимо

- Тогда иди-ка сюда…

Я не успеваю и слова сказать и тут же негромко вскрикиваю, потому что Смирнов аккуратно и уже как-то привычно подхватывает меня под коленки и плечи и поднимает в воздух.

- Где твоя спальня? - выдыхает он мне в губы.

- Шустро, однако, - нервно и потрясенно смеюсь я, А как же поговорить?

А у самой внутри все переворачивается…

- Одно другому не мешает, - парирует Смирнов.

Я молча указываю ему нужное направление.

Меня восхищает и одновременно бесит то, с какой легкой непринужденностью Самойлова шуршит по своей кухне. Наверное, еще действует щедрая порция обезболивающего, потому что девушка, хоть и аккуратно и подхрамывая, все равно - знакомо и деловито - занимается готовкой.

Знакомые мысли лезут в голову, заставляя обычно черствый грудной орган сжиматься