— Лика! — позвал Макс, в спешке натягивая штаны. — Лик!
Но тишина в ответ, липкая и неприятная. От отличного настроения и следа не осталось. Макс судорожно пытался вспомнить саму ночь — ну должен же был он почувствовать, что с ней что-то не так! Но она не кричала, не пыталась его остановить — он точно помнит. Спину только, будто кошка, разодрала. Она просила выключить свет… Зачем? Чтоб он не видел, как ей больно?
«Дуреха!»
Он вспомнил, какая узкая, тугая она была — в какой-то момент он даже подумал, что может порвать ее. Так вроде не такой уж и богатырский размер у него, проблем не должно было возникнуть. Если он, конечно, не первый у нее…
«Черт, Лика!»
Но как такое возможно? Неужели ошибся?
«Ничего не понимаю!»
Он же собственными глазами видел Лику с Русланом в ресторане. Видел их танец. Видел, как Руслан обнимал ее, как смотрел на нее пожирающим взглядом — только слепой не увидел бы, о чем думал в тот момент ее жених! А потом они уехали в гостиницу. Ошибка исключена! Макс был там — не удержался и поехал следом — он собственными глазами видел, как они туда входили! Зачем, если не для романтического уединения? Что они делали там? Разговаривали? Чай пили с тортиком? Ну бред же! Бред!
— Лик!
Макс выскочил за дверь, спеша как можно скорее найти девушку и убедиться, что опасения его напрасны — у Лики просто «особые дни», или… или… да не знает он! Ну может, поранилась ненароком — вчера ж бокал разбила! Как? Да неважно! Но Лики в доме нет. Только равнодушная тишина деревенского утра встречала незадачливого горе-любовника, носящегося по чужому дому. «Влад…» Власов просил вчера забрать его в город…
— Влад, убью тебя, если ты увез Лику! — в сердцах выпалил Макс, заглядывая на крохотную кухоньку, в ванную и даже в комнату, где вчера весь день проплакала она, отверженная, казненная его неверием. Нет его девочки. Обиделась. Не простила.
«Владик, убью тебя!»
Напоследок выскочил из дома, тая робкую надежду, что, может, она там, на лавочке, сидит, встречая утро… Но там Лики тоже нет. Уже возвращаясь в дом за телефоном, оглянулся в сторону речушки и с облегчением выдохнул: Лика в одной рубашке стояла на берегу спиной к нему. Не сбежала, не уехала. «Живи, Владик…»
Он почувствовал, как вздрогнула она, когда на плечи ей легли его руки.
— Тихо-тихо, не бойся, — прошептал Макс и крепко обнял свою пропажу, больше всего на свете боясь, что она захочет его оттолкнуть.
Но Лика не оттолкнула. Узнав его руки, она даже расслабилась, откинулась ему на грудь — доверчиво, как будто ничего и не случилось. А Макс не знал, как начать нелегкий разговор. Ну хоть бы упрекнула, накричала! Но она молчит, не выдает свою обиду, терпит, и оттого еще паршивей. Он опять виноват перед ней. Он не знает, что теперь делать. Уткнулся носом в ее висок…
— Лик… Я у тебя первый, что ли?
В ответ лишь вздох. Не корит его, не винит — смотрит куда-то вдаль и молчит.
— Сильно болит? — виновато спросил Макс.
— Пройдет.
— Почему ты не остановила меня?
Лика развернулась к нему лицом. Вот он серьезно сейчас, да? Его, оказывается, «остановить» можно было?
— Интересно, как? Если помнишь, я пыталась — ты мне не поверил.
— Я был уверен, что ты соврала. Лик, я ничего не понимаю! — разозлившись, замотал головой Макс. — У вас с Русланом ничего не было? Вы ж жениться собирались?
— И что? Это обязывает нас спать вместе?
— Да нет, но… Лика, я видел вас в ресторане. Я видел ваш танец, видел, как он смотрел на тебя. Видел, как вы потом поехали в гостиницу.
— Что ты там делал?! — удивилась Лика и вдруг заулыбалась. — Ты что, следил за мной?
— Я увидел машину твоего жениха, зашел в ресторан… Черт, Лика, это неважно!
— Власов, ты следил за мной?
Она почему-то улыбалась. Он не знал, как вымаливать у нее прощение после всего, что натворил… А она улыбается. Вот чему улыбается?
— Макс! — не унималась Лика. — Ты следил за мной? И ты решил, что мы с Русланом…
— Лик, а зачем еще на ночь едут в гостиницу?
— Да не было у нас ничего! Мы в тот день подали заявление, Руслан захотел устроить мне романтический вечер… Я напилась в ту ночь — он меня не тронул. Макс, неужели ты ревновал?
— Напилась?!
— Да, напилась! Из-за тебя, между прочим.
Лике очень нравилось сейчас выражение его лица. Власов и «ревновать» — это уже что-то из области фантастики! И все-таки, он ревновал. Даже вчера она не видела в нем столько растерянной злости, обиды и надежды, сколько сейчас при одном упоминании о той ночи. А теперь еще к его ревности, наконец, примешалась вина. Он чувствовал себя дико виноватым и оттого вдруг нахохлился, растерялся… Лика готова была любоваться выражением его лица вечно, но Макс вдруг резко привлек ее к своей груди, зарылся носом в ее волосы, пряча виноватый взгляд, громко выругался, а потом с какой-то неудержимой злостью выпалил:
— Лик, все равно ты должна была меня остановить! Ты же видела, что я тебе вчера не поверил.
Он не на нее злился — на себя. Как могла, она пыталась до него достучаться — только он не поверил ей. Как смогла, она доказала ему его неправоту. На деле. Собой пожертвовав, своим комфортом, своим первым разом. Согласилась на боль, на грубость вместо того, чтоб послать его к черту и уехать отсюда. «Черт, ей же вчера было очень больно?»
Лика, перестав улыбаться, отстранилась и осторожно обняла Макса за шею:
— Радость ты моя, а как я должна была тебя убеждать? — чуть щурясь от солнца, спросила она. — Справку от гинеколога принести?
— Лик, я не знаю… Но не таким должен быть у девушки первый раз. И не с уголовником…
— Первый раз у девушки должен быть с любимым мужчиной — так что в этом пункте у меня он был именно таким, каким должен быть.
— Лик…
Даже жалко его стало. Лика встала на цыпочки и легонько коснулась его губ, веля прекратить бессмысленное самобичевание — уже все свершилось. Какой смысл теперь терзаться? Извиняться ему теперь придется в другом месте, сладенько и нежненько. Ну насколько это вообще возможно у этого человека.
— Я не виню тебя. Я знала, на что шла. Но у тебя еще будет время исправить оплошность. Только не сегодня — у меня, правда, болит теперь все…
— Лик, прости меня…
— О, я все-таки дождалась этих слов, — с грустью улыбнулась Лика, любуясь виноватым выражением его лица. — А я ведь еще ни разу тебе не соврала. Макс, ты долго еще будешь меня мучить, а?
Макс только плечами пожал ей в ответ — если б он знал… Не со зла ж мучает. И рад бы поверить, а не может, боится все еще чего-то. Как звереныш затравленный боится каждого шороха — каждого намека на фальшь. А как не бояться? «Лика, Лика, говорил же тебе, уйди, не связывайся…»
— Ясно… Значит, будешь мучить, — вздохнула девушка и потянулась за поцелуем.
— Лик, с кем ты связалась, а? Зачем?
— С дикарем. Сама не понимаю, как угораздило, — пожала плечами Лика, на секунду оторвавшись от Макса. — Пещерный человек, ты только дубинкой по голове меня не бей — я сама за тобой куда угодно пойду. Власов, я люблю тебя. Не обижай меня больше, ладно? Я же не железная, мое терпение не безгранично.
— Я буду стараться. Обещаю. Лик, прости меня…
Речка, утро, солнце… Их маленький рай. Лика пригрелась в объятиях Макса, наслаждаясь каждым выпавшим им мгновением, каждым взглядом и поцелуем — сегодня нежным, осторожным… Так не хочется уезжать — так хочется, чтоб хоть на пару дней остановилось время. Там, в городе, ее отец, Сажинский и брошенный жених. Там разрушенная жизнь Макса и неопределенная — ее. А здесь спокойно, хорошо; все просто и понятно, есть Макс, и есть она. И все-таки, придется возвращаться — к дому Влада подъехал красный внедорожник, а через пару минут за спинами их раздался женский голос:
— Вот вы где…
Лика с Максом обернулись: им навстречу шла Арина и улыбалась, глядя на счастливое лицо дочери и умиротворенное — Макса.
