– Господи! Ты идиот! Самый настоящий идиот! Что значит хотел задержать, а она прыгнула? Если бы хотел – задержал! И что? Почему точно не посмотрел жива или нет?! А? Отвечай!
Хлесткая пощечина обжигает сначала одну щеку, и следом же вторую.
– Отвечай! Отвечай!
Мама снова и снова наносит удары, я же не сопротивляюсь. Пусть бьёт. Она имеет на это право. Всегда имела. Уже через несколько секунд такой пытки, обмякнув, я падаю перед ней на колени.
– Прости мама! Прости!
Слезы текут по горящем от ударов щекам застилая глаза.
Мама внезапно застыв, смотрит на меня сверху вниз опустив руки:
– Вадюша! Вадюшенька! Ну, что же я делаю!? – родительница обхватывает мою голову, прижимает к себе.
Я же сцепляю руки у нее на талии в замок, прижимаюсь. Мама пахнет так, как помню из детства: сладкой ванилью с привкусом корицы. Только сейчас я понимаю, что так пахнет моя “свобода”, моя “защита”.
– Мам, я не хочу ее возвращать! Не хочу! Я не люблю ее. Она… она трахалась с этим бугаём. Я не смогу ее простить… Она мне противна.
Я не пытаюсь сдержаться. Всхлипываю. Плачу навзрыд.
– Господи! Сынок. Сыночек. Ну миленький, не хочешь не нужно. Не нужно. Все будет хорошо… Только не плачь.
Мама гладит меня по голове. Успокаивающе. А я не могу успокоиться у меня начинается самая настоящая истерика.
– Аня! – за спиной раздается дребезжащий старческий голос. Бабуля. – Аня, что происходит? Вадя! Вадя, внучек!
Это был удар в спину. Эмоции перевалила за край чаши. В голосе бабули было столько сострадания, что сдержать жалость к себе не было просто сил.
– Мам, иди к себе в комнату. Мы разберемся, – отмахивается мама от старушки, сжимая еще крепче мою голову в своих руках.
– Ага, я и так догадалась что это все из-за Асеньки? Ну, что эта негодница опять натворила?
– Мама, прекрати ты говорить чушь. Иди к себе, – и уже мне: – Вадюша, иди сынок в спальню. Я тебе сейчас чай заварю и принесу. Договорим.
Поднимаюсь на ноги. Рукавом вытираю лицо. Смотрю на женщин поочередно:
– Вы, вы у меня самые лучшие, – порывисто обнимаю сначала одну, потом вторую, целую в щеки. – Я так рад… так рад.
В спальне приведя свои чувства и эмоции в относительной порядок. Залез в телефон. Просмотрел местные новостные ленты. Все чисто. Ни одного словечка про мертвую девушку не было вестей. У меня немного отлегло, как будто с плеч тяжелый груз свалился.
Когда мама через пять минут не появилась с чаем, я сам решил выйти. Сколько можно сидеть взаперти?
Подходя к кухне, остановился. Прижался к стене. Затаил дыхание. Мама разговаривала с кем-то по телефону.
– Денис, что хочешь то и делай, давай, думай. Да побыстрее. Я не хочу, чтобы мой сын загремел за решетку.
– Допрыгался, пацан, – проскрежетала бабуля.
– Мам, прекрати. Ничего еще не ясно. И не нужно делать преждевременные выводы. Я тут знаешь что подумала, если все же Ася родит, то нужно состряпать дельце так, чтобы ребеночка нам забрать. Негоже чужому мужику воспитывать нашу кровинушку.
– Мам, я тебя прошу не надо. Я тебе еще внуков нарожаю, – пулей влетаю в кухню, останавливаясь прямо перед моими родственницами.
– А внук-то прав, Анна. Что ты к этой девчонке привязалась? Пусть себе воспитывает, раз сама на развод подала, значит в состоянии. А наш Вадичка в Америку уедет и все поминай как звали. Да?! Внук.
– Да, бабуль. Хоть ты меня понимаешь.
Уже спустя двадцать минут, меня собрали, одели, обули и даже билет успели забронировать на утро. Вот только во всем этом был один недочет. Загранпаспорт был в нашей, бывшей с Асей квартире.
– Не пущу, – встает перед дверь мама, преграждая мне путь.
– Мам, если ключи не подойдут, я не буду ломиться в квартиру. Обещаю, – кладу ей руки на плечи, пытаюсь сдвинуть в сторону.
– Я поеду с тобой, – решительно выдвигает грудь вперед и даже предпринимает попытки начать одевать меня мама.
– Мам, прекрати. Ну, что ты, как маленькая. Я же тебе сказал, что только паспорт заберу и вернусь.
Мама несколько секунд сверлит меня въедливым, прожигающим до мозга костей взглядом.
– Час, Вадик. Я даю тебе ровно час. А потом быстро домой. Я же пока попробую дозвониться в местную больницу, разузнаю, нет ли новостей.
Коротко киваю и покидаю родительскую картиру.
В голове полный вакуум. Мама с бабулей накачали меня какими-то транквилизаторами для моего же спокойствия. Они подействовали.
С одной стороны мне было настолько похеру на все, что даже не на секунду в голове не задерживались мысли о бывшей и о том, что с ней произошло.
С другой, притупление страха за свое будущее и за свою свободу, сказывалось как-то пагубно на темной стороне моего сознания. Я чувствовал как внутри собирается в непробиваемую сферу тревога, паника и опасение пульсирует, разгоняя по венам отравленные эмоции, но вскрыть их я не мог. Все было заблокировано.
Добравшись на такси до “нашего” с бывшей женой дома, расплатился, выбрался на улицу. Запрокинув голову, заглянул в окна квартиры, которая не так давно была моей.
Но ничего, кроме черноты, не увидел. Шумно вдохнул и сделал шаг в сторону подъезда. На этаже ничего не изменилось. Все тот же прокуренный воздух подъезда, полузасохшие цветы на подоконниках. Меня аж передернуло. Зря я тогда на уговоры мамы поддался, а точнее на ее приказ жениться на Асе, нужно было взбрыкнуть. Пойти на попятную, но не соглашаться. А что теперь? Столько лет потрачено впустую. Для чего? Ради чего?
Достаю ключ, вставляю в замочную скважину. Поворачиваю. Раздается несколько щелчков и дверь с легкостью поддается. Открывается. У меня от волнения даже мурашки по коже побежали. На самом деле не ожидал и был приятно удивлен, что этот идиот не сменил замки.
Бодро прохожусь по квартире, заглядываю в каждую комнату. Бывшая тут явно не появлялась в последнее время. На мебели пыль, вещи всюду разбросаны, возникло ощущение, что это помещение никому не нужно. Достав из коробки с документами паспорт, забираю и все остальные ценные для меня вещи. Пачкаться и тащить в свое будущее прошлую жизнь не хочу да и не зачем. В Америке мне этот груз будет только мешать.
Ставлю всё на место, чтобы не выдать своего присутствия и стремительно выхожу из квартиры. Намеренно оставляю здесь все те годы жизни, которые были отняты у меня бывшей женой.
Прохожу мимо лифта и спускаюсь по лестнице, чтобы минимизировать встречу с соседями.
Последний пролет. Поворот и… нос к носу сталкиваюсь с Алисой.
Секундное замешательство. В глазах девушки вижу недоумение и презрение.
– Привет, – сухое слетает с ее губ.
– Здравствуй, Алиса.
Я с интересом рассматриваю девушку, так как уже больше месяца совсем не видел ее.
Она, как и прежде, чертовски привлекательна. Ярко накрашена. Стильно одета. Королева, а не женщина. Правда немного похудела. Осунулась.
– Какими судьбами в наших краях? – отступая назад, спрашивает.
Я на мгновение задумываюсь, прикидывая что ей можно сказать:
– К тебе приехал, – сам собой приходит ответ.
– Зачем? Мне кажется мы уже давно все решили. Нет?! – вскидывает темную бровь Лиса.
– Я волновался за тебя, – вру не стесняясь. Бабы любят когда им в уши вкручивают, и чтобы избежать лишних ненужных расспросов, лучше немного приврать.
– Нужно было волноваться тогда, когда мне это нужно необходимо. Сейчас не к чему, – Алиса сторонится ближе к стене, чтобы обойти меня, но меня как будто переклинивает. Ноги будто в пол вросли, и нутро все сжимается от мерзкого ощущения того, что она мной воспользовалась. Самолюбия требует мгновенной мести.
– Может, по старой дружбе пригласишь на чай? – дергаю уголком губ и пускаю в ход все свое мужское обаяние.
– Зачем? Ты же вроде как убедился, что я жива здорова. И не грущу, как видишь, – дергает Алиса рукой и я слышу звон стекла, только сейчас замечаю в руках девушки небольшой пакет, как оказалось с алкоголем.
