Осколки тебя - Янина Логвин

— Мне кажется, ты перепутал меня с Алексом. Завязывай с выпивкой, слышишь? Я никогда таким не был!

Наставленный палец неуверенно опускается, и рука опадает. Так же, как и плечи отца.

— Разве? Алекс всегда занимался тем, чем хотел. А ты?

Я молчу, и он продолжает:

— Нет, не перепутал. Думаешь, я не знаю, что ты плевать хотел на лакросс и колледж? Что мы посмеялись, а ты запомнил слова брата о том, что он мечтает быть самым умным учеником в школе?.. И думаешь, мы с матерью не догадались о ней… — отец кивает головой в сторону окна, за которым виднеется дом Холтов. — О девчонке Марка и Адели, даже если и молчали?

Часть фотографий выпадают из рук и вновь оказываются на полу. У меня холодеют кончики пальцев и глохнет голос:

— Замолчи!

— Помнишь тот случай на пляже? Если бы ты не ты, она бы утонула. Я так испугался тогда, что ты заберешь Лену у брата. Мне кажется, мой бедный сын так ничего и не понял. Что в тот день ты сам чуть не умер.

Из нас двоих пьян отец, но именно меня бьет дрожь. Я не хочу ничего вспоминать, и тем более из прошлого.

— Нет. Она не нужна мне. А если бы даже… Я бы никогда не перешел дорогу Алексу. Она любила его, не меня.

Отец подходит ближе — я слышу от него крепкий запах виски, но его горе не берёт алкоголь, и заглядывает в глаза:

— Вчера ночью… Ты видишь его, да, Картер? Моего мальчика? — Положив крепкие пальцы на плечо, сжимает их, встряхивая меня. — Видишь, да?! Перестань с ним разговаривать, слышишь! Это сводит меня с ума! Почему… Почему ты его видишь? Отвечай!

Я смотрю на отца, не чувствуя ничего. Даже тока крови в собственном теле. Чувствуя себя лишь ледяным чудовищем.

— Потому что я не готов его отпустить, неужели не ясно! Он мне нужен!

— Так нельзя, Картер.

— Что?! И это мне рассказываешь ты? Плевать! — я отбираю у отца бутылку и стряхиваю с плеча его руку. — Пойди, пожалуйся преподобному Батлеру! Пусть помолится за наши души!

— Какой он, скажи?

И пусть я почти перешел на крик, следующее признание дается шепотом:

— Все такой же. Даже щетины нет на щеках.

Нам обоим нужна пауза, а отцу еще и виски. Он уверенно возвращает себе бутылку, делает глоток и уходит к кровати. Заваливается на нее, захватив со стола стопку фотографий.

— Где Виктория? — спрашиваю я. — Почему ты один? Я просил ее быть с тобой.

— Она уехала на школьный бал в машине с Лоуренсом. Думаю, твоей сестре бы не понравилось, если бы я предложил составить ей компанию.

— С Кевином? — хмурюсь. — Но что он здесь забыл?

Отец лишь пожимает плечами, поднимая к лицу снимок своего младшего близнеца.

— Он забыл не Вики, а Лену Холт. Я видел их в окно, она стояла у его машины красивая и счастливая, словно Алекса никогда не было. Словно моего сына никогда не существовало, понимаешь, Картер?!

Гребаный день. Сначала неизвестные кредиторы матери и бумаги в почтовом ящике, а затем юристы отца. Все вроде бы удастся решить без суда, но Джеральд Райт должен взять себя в руки и сам явиться в контору, если не хочет, чтобы делу придали огласку до окончательного вердикта судмедэкспертизы, и нашу фамилию еще больше не истрепали в городе местные газеты.

Я так и не смог рассказать отцу о неприятном сюрпризе матери. Помешали фотографии… и Холт. При словах о ней в груди все сдавило, будто я вновь оказался под водой, или стоял в ее комнате, глядя в зелено-карие глаза и на губы, от которых с трудом оторвался.

Чертова девчонка! Пусть уезжает, катится ко всем чертям и там заводит себе парней! Прожигает кому-то сердце лживыми слезами! Я был так близок, чтобы ей поверить, что отрезвление напомнило смерть. Удар под дых, да такой силы, что оказалось больно даже вдохнуть воздух.

«Пожалуйста, Картер, не становись таким. Не закрывайся от меня! Я знаю, что ты другой!»

К гребанной матери! Я не другой, она ошиблась! Я такой, какой есть, и скоро ей придется в этом убедиться. В отличие от нее я не играл, когда предупреждал о Лоуренсе.

Я выхожу из дома и сажусь на мотоцикл. Надеваю шлем, перчатки и завожу двигатель. Прочертив задним колесом дугу на асфальте, разворачиваю «Ducati» и выезжаю на дорогу. Выжимаю скорость, и та несется подо мной сплошной гладкой лентой.

Иногда мне кажется, что однажды мой путь оборвется, приведя меня в место, где я останусь навсегда.

Лена

Большой зеркальный шар, вращаясь под потолком, отбрасывает в полутьме на стены бегущие блики, и кажется, будто мир погрузился в сказку. Направленный на сцену мигающий свет стробоскопов повторяет ритм ударных и гитар, а под ногами танцующих лежат желто-красные листья… Все это вместе преображает школьный зал до неузнаваемости, а вместе с ним и находящихся в нем людей.

Осенний бал продолжается, и глядя на старшеклассников, я удивляюсь, насколько же взрослыми кажутся знакомые парни и девчонки. И насколько серьезные чувства отражаются на лицах влюбленных парочек, уединяющихся в танце.

Мы танцуем недалеко от центра небольшой компанией, в которой жар задают Вики и Кен. Задумчивая и нарядная Тиша, в платье с открытыми плечами и прической из локонов, сегодня ведет себя непривычно кокетливо, а вот у Кевина рот не закрывается. И от его шуток мы все постоянно смеемся.

— Как вы думаете, что будет, если скрестить адвоката со свиньей? Только отвечайте быстро!

— Не знаем!

— Есть определенные вещи, которые свинья ни за что делать не станет! А если скрестить белку с зайцем?

— Я думаю, будет недорогая шуба! — догадывается Кен и в свою очередь шутит: — А вы знаете, что нельзя дарить моей бабушке? Ноутбук! И вафли не получатся, и ноутбуку кранты!

Меня трогает за руку Вики и показывает подбородком в противоположный угол зала, где возле входа с друзьями стоит Николас.

— Посмотри, Лена.