находится в таком отчаянии, что продала бы своего первенца, чтобы получить желаемое. Я легонько ударилась головой о поверхность, застонала, испуская разочарованные, нуждающиеся вздохи.
Он отстранился.
— Расскажи мне, почему ты использовала парня на том званом ужине.
Теперь я знала, чем закончится игра этого ублюдка.
— Боже, я ненавижу тебя, — выдохнула я.
Он не ответил, потому что снова принялся меня мучить.
— Мой папа звонил мне, — выпалила я. — Мне нужно лететь домой, в Чикаго, на свадьбу кузины.
Я была слабой, слабой девушкой.
— Когда?
— В Субботу.
Я избегала думать об этом так долго, как только могла, но теперь это было здесь. Я знала, что если не покажусь, то папа прилетит и приведёт меня, как и обещал.
Все, что потребовалось для оргазма, чтобы сильно меня потрясти, это его рот, двигающийся по моему клитору. Свет выстрелил за моими глазами, тепло сжалось в моей сердцевине и высвободилось. Я застонала, зарывшись пальцами в его волосы, пока плыла по остальным волнам.
Он отстранился, его глаза потемнели, и он вытер рот тыльной стороной ладони.
Действие было таким первобытным и горячим, что во мне вспыхнула новая волна похоти. Я вдруг так сильно захотела его внутри себя, что не могла думать ни о чем другом. Я соскользнула с островка, провела рукой по его уже твердому члену и поцеловала его грудь через рубашку.
Легкая дрожь пробежала по его телу. Он запустил руку мне в волосы и поднял мой взгляд.
— Я не собираюсь трахать тебя сегодня. У меня нет времени.
Выражение моего лица упала.
За простой факт отказа. Но было и нечто более глубокое. Если я не покончу с ним сейчас, я никогда не смогу забыть его настолько, чтобы двигаться дальше, найти другого мужчину, который меня заинтересует.
Копаясь в своих чувствах, я забыла об одном важном факте. Кристиан был настолько проницателен, что с таким же успехом мог читать мысли. И я была уверена, что он прочитал мои мысли на моем лице.
Его глаза сузились, прежде чем он потянулся за пиджаком, лежащим на спинке стула.
— Ты слушала сплетни?
Я пожевала губу.
— Иногда сплетни просто падают тебе на колени...
Он натянул пиджак, небрежно, но как-то пугающе.
— Ты в них веришь?
Мой пульс задрожал, как натянутая струна. Я не сказала ни слова, потому что мне не нужно было, чтобы он знал, что я верила.
Он поправил манжеты, сосредоточив взгляд на своей задаче, но что-то темное обвивалось в нем, как веревка.
В животе у меня похолодело. Я двинулась, чтобы сделать шаг назад, но не сделала этого. У меня вырвался вздох страха, когда его рука метнулась вперед и схватила меня за горло. Я была приучена ожидать худшего от мужчин с самого раннего возраста, и мое сердце загрохотало в груди, пока я ждала, что он сделает.
Я ожидала боли.
Настолько, что шок и тепло сотрясло меня, когда он притянул меня ближе к горлу и поцеловал. Сладкое прикосновение к моим губам, а затем мягкий укус зубами.
Он прижался губами к моему уху, проводя большим пальцем по трепещущему пульсу на моем горле.
— Я скажу, когда все закончится, Джианна.
Он отпустил меня, и я повернулась, чтобы посмотреть, как он направляется к двери.
— Я полечу с тобой в Субботу.
Я даже не могла запротестовать, потому что все еще была потрясена и стояла с широко раскрытыми глазами.
— Вылетаем в девять, — сказал он.
А потом закрыл за собой дверь.
Кристиан
Мои глаза сузились.
— Что на тебе надето?
Джианна посмотрела на свое скромное серое коктейльное платье и короткие белые туфли на каблуках, безуспешно пытаясь поправить выбившийся из французского пучка локон. Затем она взглянула мне в глаза и сказала:
— Разве это не очевидно? Я пытаюсь превратить себя в девушку, которую ты мог бы полюбить.
Я не знал, почему сарказм в ее голосе раздражал меня до чертиков.
— Нет.
Она приподняла бровь.
— Нет?
— Именно это я и сказал, Джианна. Иди надень что-нибудь другое.
Она сердито посмотрела на меня, пытаясь снова откинуть назад непослушную прядь волос. И тут я заметил, что ее рука слегка дрожит. Она нервничала. Мне не нравился этот наряд с самого начала, но теперь я чертовски ненавидел его.
Я разгладил несуществующую морщинку на рукаве пиджака.
— Мое время бесценно, а ты тратишь его впустую. У тебя есть пять минут, чтобы переодеться.
Она усмехнулась.
— В чем бы вы хотели меня видеть, ваше Высочество?
В моей кровати, распростертую и голую.
— То, что ты обычно надеваешь на свадьбу, на которой не присутствует твой отец.
Какое-то мгновение она смотрела на меня сверху вниз, а когда поняла, что не выиграет, раздраженно обернулась. Но я не упустил и намека на улыбку на ее прелестных губах, прежде чем она скрылась в своей квартире.
Она вернулась через десять минут в красном платье с блестками, которое сверкало в свете ламп, как диско-шар. Разрез платья открывал ее гладкую загорелую ногу и пятнадцати сантиметровые каблуки. От этого зрелища у меня в паху разлился жар.
Она приподняла бровь, заставляя меня что-то сказать.
Девушка понятия не имела.
Она думала, что нравится мне.
Я старался изо всех сил и ходил за ней по пятам все эти чертовы годы, только чтобы смотреть на нее. Я оскорбил ее только для того, чтобы услышать ее дымный голос и остроумный ответ. И теперь, после моего переезда в Сиэтл, было трудно поверить, что она здесь, передо мной. Что я могу протянуть руку и дотронуться до нее. Что она мне позволит. Неважно, одевалась ли она как жена наркобарона 1970-х или как закоренелая фанатка Арианы Гранде — ничто не могло заставить меня забыть ее. Хуже всего было то, что теперь я вспомнил, как она смотрела на меня с колен. Этот образ прожег себя так глубоко под моей кожей, что я никогда не смогу его выжечь.
Как бы мне ни хотелось удержать ее, я знал, что не должен.
Я не мог дать ей всего, о чем она просила.
Я собирался отвезти ее на свадьбу, закончить дела с Сергеем и вернуться в Сиэтл. Тем не менее, каждый раз, думая о том, чтобы уйти, мой воротник казался слишком тугим, а воздух слишком густым, чтобы дышать. Я не знал, смогу ли
