уже научился ожидать неожиданностей.
Джианна тяжело вздохнула.
Это было дешевое оскорбление, но за долгие годы я усвоил, что дешевизна приносит самые быстрые результаты.
Выражение лица Саула не дрогнуло, когда он выдержал мой взгляд. Но когда его взгляд, наконец, переместился на дочь, его следующие слова прозвучали с легким стуком зубов.
— Я хотел бы поговорить с тобой дома перед банкетом, Джианна.
— Я бы с удовольствием, но... Клянусь, наше расписание заполняется так быстро, что я едва успеваю за ним. — она моргнула на меня. — Как думаешь, Кристиан, у нас будет время?
Мне хотелось улыбнуться. Поцеловать ее за то, что она такая хорошая маленькая волчица. Вместо этого я только сказал:
— Думаю, мы сможем вписаться.
Неуверенность промелькнула на ее лице.
Отец Джианны нравился мне не меньше, чем Антонио. Принять удар по их головам было бы для меня настоящим отдыхом. Но если Джианна не разберется с ним сейчас, он будет возвращаться, пока не получит желаемое.
— Рад видеть, что ты можешь уделить несколько минут своему отцу, — глазах Саула мелькнула едва уловимая угроза. — А пока, cara mia. (прим.пер: Моя дорогая)
Сдерживаемый яд в его голосе проплыл мимо нас, когда он направился к проходу, чтобы занять место на скамье.
Джианна была внутренне потрясена, но хорошо скрывала это. Ее гнев? Не такой уж сильный.
— Джианна...
Она оставила меня стоять.
Как бы сильно меня не бесило, что она так быстро вскочила, думая обо мне самое худшее, я позволил ей выплеснуть свой гнев, потому что это то, в чем она нуждалась прямо сейчас.
Католическая церемония была долгой и немного мелодраматичной. Джианна не сказала мне ни слова с тех пор, как села на скамью рядом. Ни единой шутки или оскорбления. Мне это не нравилось.
Она смотрела в окно и молчала всю дорогу до дома своего отца. Когда все это закончится, я заставлю ее говорить со мной два часа подряд, прежде чем она заработает оргазм.
Один из ее двоюродных братьев, которого Джианна называла Гуччо и который был не более чем подростком, открыл дверь и провел нас в кабинет своего отца.
Гуччо избегал моего взгляда.
— Он хочет поговорить с тобой наедине, Джианна.
— Хорошо, — вздохнула она.
Я схватил ее за запястье, когда она сделала шаг к двери.
— Тебе не обязательно идти туда одной.
— Все будет хорошо. Я постараюсь сделать это быстро, чтобы у тебя было достаточно времени поговорить о делах после.
Ее глаза вспыхнули негодованием.
Мои челюсти сжались, но я отпустил ее.
Она закрыла за собой дверь.
Гуччо потер кулак и перенес вес тела на другую ногу.
— Ты можешь подождать в гостиной.
— Я подожду здесь.
Он сглотнул.
— Гостиная была бы предпочтительнее.
Я послал ему взгляд, давший ему понять, что он чертовски раздражает меня.
— Ладно, — пробормотал он и отошел.
Стоя у двери, я слышал их приглушенные голоса внутри.
— Ты быстро двигаешься, Джианна, — сказал Саул. — Разве твой муж не умер неделю назад?
— Полторы недели, — поправила она.
— Не умничай со мной, девочка. Ты пыталась выставить меня сегодня дураком?
— Я понятия не имею, как выставить тебя дураком.
— Это платье... появившись с таким мужчиной, как Аллистер, ты становишься похожей на чертову шлюху.
Она издала горький звук.
— Я была для тебя шлюхой, когда мне было десять лет и я носила свое розовое церковное платье. Это слово немного устарело, папа. Не мог бы ты придумать что-нибудь немного оригинальное?
— Я вижу, твоя роскошная жизнь в Нью-Йорке испортила тебя, — зашуршали какие-то бумаги. — Не важно. Уверен, что из тебя ничего нельзя выбить. Насколько я помню, тебя всегда было слишком легко сломить. Скажи, ты все еще боишься темноты?
Тишина.
Он усмехнулся.
— Так я и думал. Нам не нужно обсуждать... такие вопросы прямо сейчас. Как думаешь, Аллистер женится на тебе?
Это ее позабавило.
— Нет. Я не выйду замуж.
Она говорила так чертовски уверенно, что мне захотелось затащить ее в здание суда прямо сейчас.
— Ты что думаешь, Донни?
Саул обратился к своей правой руке, который, должно быть, находился в комнате.
— Не думаю, босс.
— Тогда, я уверен, ему будет все равно, что ты возвращаешься в Чикаго, — сказал Саул. — Как только ты обоснуешься, мы поговорим о том, как устроить твой брак. Тебе давно пора обзавестись детьми, Джианна. Ты уже почти миновала свой расцвет.
— Как бы я ни ценила искреннюю заботу в твоем голосе... нет. Нет переезду. Нет браку. И нет сексу с мужчинами по твоему выбору.
Хорошая девочка.
Чья-то рука хлопнула по столу.
— У тебя есть долг перед этой семьей, черт возьми!
— Долг? — она усмехнулась. — Что ты когда-нибудь делал для меня? Ты точно не защитил свою восьмилетнюю дочь от одного из своих сумасшедших друзей!
Густая тишина прокралась под дверь.
В тот момент, когда он не пытался отмахнуться от ее обвинений, я понял, что он не знал. И это единственное, что могло спасти ему жизнь.
— Я одевал тебя, кормил тебя...
— В общем, самый минимум того, чтобы сохранить кому-то жизнь. Мы понимаем, папа — ты был выдающимся отцом.
— Ты неблагодарная сука, — выплюнул он.
Ее голос задрожал от волнения.
— Знаешь, мне тебя жаль. Ты был одержим мамой, а она тебя ненавидела. Она ненавидела тебя так сильно, что рисковала побегом от тебя снова, и снова, и снова...
Я пошевелился, услышав звук стула, ударившегося о стену, и толкнул дверь. Мой голос был неестественно спокоен.
— Убери руку.
Саул держал ее за лицо, впиваясь пальцами в щеки. Его челюсти сжались, но он отпустил ее, отступил назад и отряхнул рукав.
Я не смотрел на нее — не мог смотреть, — потому что, если бы на ее коже была хоть одна красная отметина, я бы сорвался.
— Уходи, Джианна, — сказал я.
Она помедлила.
— Выйди.
Когда она направилась к двери, Донни посмотрел на Саула, чтобы узнать, должен ли он пропустить ее. Саул напряженно кивнул. Донни закрыл дверь и встал рядом.
Саул откинулся на спинку кресла и поправил какие-то бумаги на столе, словно его только что не застали за нападением на дочь.
— Присаживайся, Аллистер. Давно мы не болтали.
Я никогда в жизни не болтал с этим человеком. И никогда не работал.
