class="p1">
***
Застаю гостя в своём кабинете.
— Тебя уже выписали? — обращаюсь к Тому, который стоит и рассматривает книги в шкафу.
— Да, вчера…
— Поздравляю с выздоровлением, — сажусь в своё кресло. — Как себя чувствуешь?
— Спасибо! Уже хорошо.
— Как ты умудрился подхватить воспаление лёгких в жару?
— Часто принимаю холодный душ… У вас большая коллекция русской литературы, — переводит тему.
— Да, специально заказывали. А как твои успехи с "Идиотом"?
— Осилил только половину. Оказалось, сложно…
Я смеюсь. Он недоумевает.
— Достоевского не все русские-то понимают, а ты решил замахнуться на великий и могучий. Надо было начинать с чего-нибудь попроще.
Я подхожу к нему, оглядываю книги в шкафу.
— Пушкин, например, — вынимаю и отдаю ему книгу. — Лермонтов, Есенин, Блок, — достаю их томики. — Тимур Юнусов, на худой конец, — решаю поприкалываться.
— Это тоже русский писатель?
— Да, современный поэт. Книги у меня нет, но его творчество легко можно в интернете найти. А теперь будь добр — покинь мой кабинет, у меня видеоконференция через десять минут.
Странно, но он не спорит, не пристаёт, не говорит пошлостей. Просто уходит, захватив книги. Его будто подменили. Такой тихий и спокойный.
Или это затишье перед бурей?
Через два часа, когда я закончила совещание с главами филиалов нашего Дома по всему миру, выхожу в гостиную и вижу Тома, сидящего с ноутбуком на диване.
— Это было смешно… Я повелся! Ха-ха-ха!
— Ты о чём? — присматриваюсь к нему.
— Про поэта этого… Тимура, — читает с экрана.
Действительно смешно.
— Скажешь не поэт? Какие времена — такие и стихи. А у него ещё и под музыку.
Он со злостью захлопывает ноут.
Наш дом превратился в какой-то склад декораций к фильму ужасов.
Бесконечные коробки со свечами, черепами и прочей колдовской ерундой, рулоны паутины. Один грузовик тыкв на лужайке у дома чего стоит.
А до праздника ещё неделя.
— Может, остановитесь? — спрашиваю девчонок, оплачивая вечером очередную доставку.
— В принципе, уже всё. Осталась только еда, но её привезут в день вечеринки, — прикидывает Лима.
— Сколько вас будет?
— Сотня, а может чуть больше…
Я провожу рукой по лицу и ухожу от этого бедлама подальше.
Вечеринок дома я никогда не устраивала, мой дом — моя крепость. Знаю, как здесь всё проходит. Как в стихотворении — приходил Серёжка, поиграли мы немножко. Надо клининг сразу на первое ноября заказать.
Сотня чокнутых студентов!
Это пиздец, товарищи! Других слов у меня нет.
— Привет! — здоровается со мной Том, который сидит в гостиной в углу на кресле под лампой с учебником по гражданскому праву.
Он скользит взглядом по моим ногам и глубоким разрезам по бокам короткой сорочки.
— Привет! Не знала, что ты тоже здесь. Почему девчонкам не помогаешь?
— Их там и так слишком много. Не хочу мешать им секретничать. Они же по-любому о парнях говорят.
— И о них тоже, — натянуто и не с охотой улыбаюсь. — Тогда я тоже не буду отвлекать тебя от уроков, — иду в танцзал.
Нужно слить напряжение в танец. Его слишком много за последнее время.
Лёгкие движения для начала, чтобы расслабить мышцы. Я уже месяца два на пилон не поднималась. Это плохо, мускулатура теряет тонус.
Первые минуты руки трясутся, но постепенно разогрев делает своё дело, и я нахожу нужный ритм и баланс.
Нужно отдохнуть. Вся мокрая от пота и руки скользят по шесту.
Сажусь на пол и приваливаюсь к нему спиной, разматываю тейпы на запястьях, шевелю пальцами.
Костяшки зажили, даже почти следов не осталось. Со временем и оставшиеся шрамы исчезнут.
Отдышавшись и вернув пластыри на место, решаю — ещё одну песню прогоню и всё.
"А давай любимую?!" — предлагает внутренний голос.
Любимую, так любимую…
Обожаю этот переход с пола на пилон под обожаемый трек, сначала медленно, а потом амплитуда по полной.
( Артем Пивоваров — Кислород (Softbeat Remix)
Музыка закончилась.
Я спрыгиваю. Дыхание рваное и частое. Но под пристальным взглядом посторонних глаз его трудно выровнять.
— Я знаю, что ты здесь… — произношу громко, чтобы услышал.
От стены отделяется тень и выходит из-за колонны.
— Откуда? — это Том.
— У меня глаза на затылке, — снимаю тейпы. — Я всегда чувствую, когда на меня смотрят, и безошибочно нахожу этого человека.
— А если людей тысячи и они все смотрят? — приближается ко мне бесшумно.
— Всегда есть тот, кто смотрит иначе. Это вызывает тревогу. Думаешь, ты первый маньяк в моей жизни?
— Маньяк? Ты преувеличиваешь… — останавливается в паре метров от меня.
— А разве нет? Ты преследуешь меня, пишешь, звонишь, подстраиваешь встречи. Типичное поведение психопата.
— Я называю это по-другому…
— Ты одержим, Том! — высказываю своё предположение.
— Я влюблен…
Не удивляюсь его словам, рано или поздно он бы их сказал.
— Иногда это одно и то же, — отхожу от него, чтобы выпить воды.
Даже опомниться не успеваю, как он оказывается сзади меня и прижимает попой к своему паху, крепко вдавливая бедра руками.
— Почувствовала мою любовь? — трётся выпирающим бугром о ягодицы.
— Это похоть, ничего общего с любовью у неё нет! — шиплю по-кошачьи. — Отпусти или я буду кричать.
Но его уже переклинило.
Он шумно вдыхает воздух у моего плеча.
Что он там пытается унюхать? Запах пота, который с меня стекает ручьем?
— Можешь кричать сколько угодно. Твой зал в самом дальнем крыле, здесь прислуга пару раз в неделю появляется.
— В доме полно людей, — пытаюсь оторвать его руки от себя.
— У девчонок там вечеринка в самом разгаре, — запускает пальцы под трусики.
Я цепенею и делаю глубокий вдох.
— Ал…
— А муж твой улетел в Детройт на запись песни. Сэл, перестань со мной играть. Я всё равно получу своё.
— Я надеялась, что ты после болезни изменился, — прикусываю губу от жаркой волны, которая прокатывается по телу от того, что он прикасается пальцами к сокровенному.
— Я пытался, не получается… Это сильнее меня, — зарывается лицом в мои волосы. — Я как человек в пустыне. И вроде пить есть что, и не одна бутылка, но только жажда от них всё сильнее. А тот источник, из которого я точно могу напиться, спрятан глубокого в земле и я пытаюсь до него докопаться.
— Красивыми метафорами говоришь. Я так понимаю, ты не одну Лиму трахаешь?!
Он только усмехается в ответ.
— Если ты согласишься быть со мной, то будешь единственной. Не бойся, я буду ласковым и нежным. Тебе понравится… — дёргает тонкую полупрозрачную сорочку вниз так, что горловина рвётся и оголяет плечи.
Он покрывает их поцелуями.
— Том, не надо… — бороться с собой плохо получается.
Наваждение какое-то! Разве так бывает?
