такой силой и целью.
Лекси делает больше, чем просто поет песню. Она и есть песня.
Ее тело — текст, ее сердце — мелодия, а ее разум — эмоции.
Когда все закончилось, Лекси стоит в свете прожекторов, которые не могут сравниться с ее великолепием. Она склонила голову, и одна слезинка блестит на ее щеке, когда ритм замедляется до остановки. Затем свет гаснет, а когда через мгновение зажигается вновь, ее уже нет.
Сглотнув, я на мгновение закрываю глаза и вспоминаю, как хорошо было чувствовать себя любимым ею. Быть ее и только ее. Знать, что существо в моей постели и руках сияло так ярко, что затмевало все остальное, втягивая в свою орбиту. Оживляла тебя, наполняла такой любовью и эмоциями, что ты мог только надеяться, что другие когда-нибудь почувствуют хотя бы малую толику того же.
Понимая, что мне нужно уходить, пока она не застала меня здесь, я встаю, осушаю свой бокал и оставляю чаевые. По дороге я перекидываюсь парой слов с охранником и прошу его проводить ее до машины, и он заверяет меня, что проводит. В баре я тоже покупаю розу и прошу передать ее Лекси, но не говорю, от кого она.
А потом я иду домой один, в свою холодную пустую постель, и надеюсь, что однажды мой Ангел прилетит ко мне.
На крыльях песен и любви.
Тайлер не знал, что я видела его той ночью в клубе, но я, конечно, знала. Как я могла не увидеть? Даже окутанный тенью, чтобы спрятаться от меня, он выделялся. Мое сердце всегда знает, где Тайлер, и я спела для него. Это была не та песня, которую я планировала петь, что подвело группу, но я все равно это сделала. Мне нужно было, чтобы он знал.
Каждый заслуживает еще одного шанса.
Что я люблю его.
Что я сожалею о том, как все закончилось.
И когда я получила розу на выходе из бара, я улыбнулась, почувствовав ее запах, потому что знала, что он все понял. Своим способом Тайлер говорил мне, что тоже любит меня, и что он будет ждать, когда я буду готова вернуться домой.
К нему.
Я не вышла на связь в ту ночь, или даже на следующую, или на последующую, потому что я все еще исцеляюсь, все еще расту в того, кем хочу быть. Я хочу привести свою жизнь в порядок, закончить вечерние курсы и получить диплом, и я найду шоу в Вест-Энде. Я по-прежнему буду выступать в клубе, потому что мне нравится петь и танцевать там по ночам, выражать свою сексуальность и свободу, но я не могу дождаться начала работы в мюзикле.
У меня не главная роль, но это неважно, я делаю то, что люблю — выступаю, и я наконец-то нашла свое дело.
Проходит еще две недели, дни летят быстро. Учу песни, вникаю в распорядок дня, репетирую день за днем, а потом выступаю в клубе по вечерам, у меня почти нет времени на мысли и чувства. Но иногда, в промежутках, когда темнота прогоняется светом, и я лежу в постели, пока весь мир спит, я думаю о нем. О его улыбке, его прикосновениях, его теле и его любви.
Я скучаю по Тайлеру.
Я не позволяю себе говорить ему об этом, хотя мы все еще разговариваем время от времени. В основном, чтобы узнать, как дела у другого, но ничего слишком личного, ничего слишком глубокого, ничего, что могло бы причинить боль. Но этот небольшой контакт не дает мне сойти с ума без него.
Тайлер пошел дальше?
Нашел ли он кого-то другого, кто согреет его постель и отвлечет его от боли? Я пыталась, но не смогла, и мне интересно, чувствует ли он то же самое.
Я не смею спрашивать, даже когда интересуюсь, как он. Правда, я имею в виду, ты все еще любишь меня?
Ты все еще хочешь меня так, как я хочу тебя?
В ночь моего первого выступления на сцене я так нервничаю. Я рассказала Тайлеру о новой работе, но это не то же самое, что его присутствие здесь. Я ищу его за светом прожекторов, желая увидеть в толпе, но это всего лишь незнакомцы. Однако, когда я возвращаюсь домой тем же вечером, меня ждет контейнер с едой, мои любимые цветы, немного вина… и записка.
«Я так горжусь тобой, Ангел. Знай, что я буду рядом на каждом выступлении.
Твоя самая большая поддержка,
Тайлер»
В ту ночь я плакала и уже не в первый раз спрашивала себя, почему я оставила его. Почему я не приняла его обратно, когда он попросил. Я думала, что мне нужно держаться подальше, чтобы найти свое счастье, но теперь ясно, что он и есть мое счастье, и без него я просто несчастна.
Но что, если он не чувствует того же?
Есть только один способ узнать, но даже он наполняет меня страхом. Сейчас мы находимся в промежуточном состоянии, все еще держимся, но если я спрошу, а он ответит «нет», если он пошел дальше или больше не хочет меня, тогда все действительно кончено.
И этот страх удерживает меня в течение следующих двух недель. С каждым днем у меня появляется все больше вопросов и опасений, и я скучаю по нему больше, чем думала, что это возможно, как будто каждый мой вздох причиняет боль без него. Я скучаю по его объятиям, по его улыбке, по его смеху. По тому, как Тайлер видел мир. Я даже не увижу его снова, и это убивает меня.
Это забавная вещь о страхе, он калечит тебя сильнее, чем даже боль в сердце, потому что ты представляешь себе все, что может пойти не так, все возможности, и ты снова и снова все переосмысливаешь. Понимаешь, что самое ужасное слово, которое ты можешь услышать — это слово «нет».
Поэтому в среду вечером, когда я иду домой после спектакля, я останавливаюсь на набережной и поплотнее кутаюсь в пальто. Лето скоро закончится, и прохладный воздух напоминает мне о грядущей зиме. Полумесяц ярко сияет надо мной, облака скрывают звезды. Вода спокойна, а город не спит, но в это время становится тише. Я стою и смотрю на воду, затем достаю свой телефон и совершаю прыжок веры.
Я прыгаю обратно в воздух и молюсь, чтобы мои
