Я с трудом глотаю.
– А... если нет?
Он смотрит мне прямо в глаза, не отрываясь.
– Мы пересечём этот мост, когда подойдём к нему. Следующие несколько дней имеют решающее значение для восстановления Труди, но я обещаю вам, что мы будем делать всё, что в наших силах, чтобы перевести её на другую сторону моста и вернуть домой к вам с вашим сыном.
Я прижимаю руку к груди, пытаясь унять боль.
– Когда она придёт в себя, возможно ли, что у нее окажется необратимое повреждение мозга? – у меня пересыхает во рту.
Доктор снимает очки и протирает глаза.
– Возможно, да. Мы не узнаем, пока она не проснётся. Хорошо, что левая сторона её мозга в порядке. Если бы пострадала она, то, помимо всего прочего, могла бы быть затронута её речь. Таким образом, нам есть за что быть благодарными.
Я напрягаюсь, сжимая кулак.
– Не вижу ничего, за что могу быть благодарным, – мой тон холоден и раздражён.
На его лице проскакивает вспышка озабоченности.
– Конечно, нет, я не имел в виду... Мне очень жаль.
– Джейк, – Джош берёт меня за правую руку, но я не могу расслабиться. – Лукас не имел в виду ничего плохого. Он пытается показать тебе положительную сторону плохой ситуации. Он один из лучших нейрохирургов в США. Ты можешь доверять ему. Он сделает всё возможное, чтобы спасти Тру.
Я бросаю взгляд на Джоша, а затем на доктора Киша. Сглатываю, несмотря на ком в горле.
– Вы обязаны спасти её, потому что... она всё для меня.
Он смотрит на меня с пониманием и единожды кивает.
– Даю слово, Джейк.
– Хорошо, просто... – я тру лицо рукой. – Можно мне... Я хочу её увидеть.
Доктор Киш подходит ближе.
– Можешь, но ты должен быть готов. Сейчас Труди выглядит совсем не так, как обычно. У неё серьезные кровоподтёки на лице, а глаза слегка приоткрыты, поэтому может показаться, будто она не спит. Это связано с отёком мозга, который заставляет её глаза оставаться открытыми...
– Хорошо, – я перебиваю его, не желая больше этого слышать. – Мне просто нужно увидеть её.
Оставляя их стоять на своём месте, я направляюсь прямо к двери.
А затем останавливаюсь.
Поворачиваясь, я понимаю, что до сих пор не спросил.
– Как произошла авария?
Джош смотрит на Киша, а потом опять на меня.
– Пьяный водитель. Он проехал на красный свет и врезался в их заднюю дверь.
Меня накрывает неутолимая ярость, которую я никогда прежде не испытывал, она как улитка пробирается в мою голову. Я сжимаю зубы и кулаки вместе.
– Он выжил? Водитель?
Джош медленно качает головой.
– Нет. Он умер на месте.
– Хорошо, – потому что я бы убил эту сволочь собственными голыми руками, если бы он выжил.
Поворачиваясь назад к двери, к Тру, я делаю глубокий вдох и, повернув ручку, медленно вхожу в комнату.
Тру.
Иисус, нет.
Боль когтями впивается мне в грудь.
Я не был готов к такому.
Она выглядит сломленной. В ней едва ли осталось что-то от той Тру, которую я знаю.
Всё резко замедляется, словно под водой, когда я смотрю на неё.
Её кожа побледнела. На правую часть головы наложена повязка, а спереди, как я заметил, её прекрасные волосы выбриты.
Правая рука до самого плеча в гипсе. Руки обмотаны бинтами. Лицо распухло и всё в синяках. А глаза слегка приоткрыты, как и сказал Киш. Кажется, что она бодрствует, но я знаю, что это не так.
Больше всего на свете я бы хотел, чтобы она была здесь. Я бы отдал всё, лишь бы она была здоровой, рядом со мной.
По коже пробегают мурашки, эмоции зашкаливают, когда я вижу, сколько трубок отходит от её тела.
Машина передаёт её сердцебиение, эхом отдающееся у меня в голове.
Господи, детка, нет.
В моей голове проносятся воспоминания...
Наша встреча в отеле после стольких лет... Тру лежит подо мной, а я скольжу в неё, в первый раз занимаясь с ней любовью... когда признавались друг другу в любви... танцевали на Эйфелевой башне... Она согласилась выйти за меня замуж... Мы вместе с ней на острове... Её лицо, когда она увидела наш новый дом... Тру говорит мне, что беременна... Первый раз, когда мы увидели нашего малыша...
Преодолевая широкими шагами расстояние, разделяющее нас, я падаю на колени рядом с её кроватью, чувствуя холод от твёрдого пола. Боль едва ли заметна для меня.
Я беру её за руку, прижимаясь к ней лицом. Вдыхаю её запах, желая быть ближе к ней. Нуждаясь. Но от этого дерьма становится только больнее.
Слёзы агонии стекают по моим щекам.
– Не оставляй меня, Тру, – я задыхаюсь от боли в горле, когда слёзы с подбородка капают на кровать. – Ты так чертовски мне нужна. Нам нужна. У нас сын, Тру, он идеальный и такой красивый. Он похож на тебя. Я так чертовски сильно люблю тебя. Не оставляй меня, детка, пожалуйста... – я закрываю глаза. – Прошу, вернись ко мне.
Глава 21
Я хожу из стороны в сторону в небольшом крыле больницы, где теперь лежат Тру и мой сын. Охрана стоит за дверью.
Я знал, что пресса будет ломиться сюда.
Они даже не дали мне возможности пройти. Теперь это по всем новостям: авария, состояние Тру и рождение моего сына.
Несколько часов назад репортёр сумел проникнуть в больницу. Его целью было заполучить фотографии Тру в больничной койке.
Что за придурок додумался до этого?
Если бы он оказался где-то рядом с ней, я бы убил его на месте.
Оказалось, парень не успел пройти по коридору.
Дэйв поселился рядом с комнатой Тру в ту же секунду, когда узнал. Он вывел репортёра из больницы со сломанной рукой. Или так мне сказали. Я не видел. Я был с сыном в это время. Ненавижу, что меня не было рядом в тот момент.
Ради безопасности Тру и сына я переехал в частное крыло. Их палаты находятся рядом. Дэйв всегда сидит снаружи, рядом с дверью в палату Тру, а ещё один охранник сторожит дверь моего сына.
Я не говорил с Дэйвом об инциденте с репортёром. Я вообще с ним не разговаривал.
Перекинувшись ранее парой слов с Дэнни, я узнал, что Дэйв винит себя за аварию.
Это не его вина.
Говорил ли я ему это?
Нет.
Почему?
Потому что я не уверен в этом до конца.
Почему я здесь и расхаживаю по коридору, а не сижу рядом с Тру?
Потому что вот-вот должны подъехать Билли и Ева.
А мне так чертовски страшно встретиться с ними.
Я ещё не разговаривал с ними. Бен забрал их из аэропорта и везёт прямо сюда.
Я не разговаривал с ними, потому что не знаю, что сказать.
«Мне жаль?»
Потому что так и есть. Мне чертовски жаль.
Мне жаль, что я не заставил Тру остаться дома в то утро. Жаль, что я не защитил её, как обещал. Жаль, что я привёз её в Лос-Анджелес.
Если бы я не уговорил Тру переехать сюда, то этого бы никогда не случилось.
