— И все это длилось до пожара.
— До пожара, — согласился Майкл. Его улыбка растаяла.
— А как ты сам оцениваешь все предыдущие выходки Терезы?
— Как своеобразный протест. После гибели Барбары детективы настояли, чтобы с Терезой побеседовал психиатр. Ко мне явилась сама доктор Хелен, казалось бы, выше уже и прыгать некуда. Так единственное, чего она добилась, это припадка Терезы. Но если бы ты видела, какое в этот момент у профессорши было лицо. Она, наверное, решила, что докопалась до истины. Бред несчастной Терезы сочла за признание вины. И тут же ринулась получать судебное предписание для передачи обеих девочек под ее опеку.
— Но ведь бывает и так, что человек именно в бреду и говорит правду.
Майкл поднял на нее грустные глаза.
— Я хочу задать тебе вопрос, Ребекка. Ты веришь, что Тереза убила свою мать?
— Не знаю, — со вздохом призналась она.
— Это неудивительно, потому что Тереза сама этого не знает. И ты хочешь, чтобы я позволил с помощью пыток вырвать из нее признание? Нет. Я просто увез ее оттуда.
— Видимо, все эпизоды, связанные с этим пожаром, в ее памяти заблокированы, — сказала Ребекка с горечью.
Он внимательно посмотрел на нее.
— Но когда-нибудь они должны выплыть наружу.
— Да, — согласилась Ребекка. — Когда-нибудь они выплывут.
Майкл немного помолчал.
— С тех пор, как ты появилась в нашем доме, Тереза очень изменилась.
— Но это не значит, что не нужно ничего предпринимать, — произнесла она мягко. — Майкл, я не знахарка и наложением рук не лечу. Терезу необходимо освободить от этого кошмара, который она носит в себе. И не надейся, что это произойдет само собой только потому, что она, возможно, видит во мне некий образ матери.
— Образ матери! — воскликнул он. — Как точно сказано. Если бы Барбара хотя бы чуточку была похожа на тебя…
Ребекку как будто ударило молнией. Ее взгляд застыл. Она побуждает Майкла доискиваться до правды, а сама скрывает самую, наверное, важную правду. Спрашивается, сколько еще это удастся держать в секрете? Ведь чем больше времени проходит, тем разрушительнее может оказаться ее раскрытие.
Не следует ли признать, что похищение Терезы не самый лучший выход? Майкл любит девочек. Это очевидно. Как и то, что они любят его. Это реальность, и ее надо признать. Предположим, она выложит Терезе правду, скажет ей, что она ее мать. Очень сомнительно, что девочка захочет расстаться с отцом.
Значит… В таком случае не лучше ли рассказать все прямо здесь, сейчас?
— Майкл, — услышала она свой голос, — я должна тебе кое-что сказать.
— Что у нас несовместимость по гороскопу?
— Я не шучу, Майкл. Приготовься слушать.
Он шутливо нахмурился, забавляясь ее серьезностью.
— Прекрасно, я весь внимание.
— Я…
Ребекка замолчала, собираясь с духом. На нее внимательно смотрели темные глаза, и в них было тепло и даже что-то более значительное и глубокое, чем просто тепло.
Внезапно она почувствовала, что у нее не хватает мужества. Когда угодно, только не сейчас.
Ребекка смущенно улыбнулась.
— Нет, я чувствую, что еще не готова. Как-нибудь в другой раз.
Он пристально смотрел на нее в течение нескольких секунд.
— Как хочешь. Я уже говорил, что не собираюсь доискиваться до твоих секретов, хотя, думаю, о некоторых не так уж и сложно догадаться.
— Например?
— Например, то, что ты была замужем, но не получилось, — ответил он. — Попадание точное?
Она кивнула.
— Почему ты так решил?
— Просто почувствовал, что ты по своему опыту знаешь, каково это, когда разрушается брак.
— Да, — грустно согласилась Ребекка. — Это верно.
— Есть дети?
— Нет, — ответила она, понимая, что глаза ее выдают. — Но я… я была беременна.
— И что? — спросил он мягко.
— Я потеряла ребенка.
— Понимаю.
Майкл немного помолчал, а затем спросил с нежностью:
— Это и явилось причиной распада брака?
— Отчасти, — ответила она. Лицо ее пылало, а язык во рту сделался таким толстым, что еле ворочался.
Майкл легонько коснулся ее щеки.
— Будем продолжать игру?
— Ты такой проницательный, что я даже начинаю бояться. Но все равно продолжай.
— Итак, ты была в группе альпинистов. Но не по своей инициативе, а кого-то, кто тебе очень нравился. По-видимому, там что-то случилось, и он повел себя как подлец. Ты сломала ногу и страдала. Не только физически, но и морально.
— Да, — призналась она совершенно искренне. — Все это правда.
— Следующее мое предположение касается твоей профессии. Дело в том, что ты меня немного обманула.
— Разве? — Ребекка уже начала бояться по-настоящему.
— Ты не сестра, Ребекка, а скорее всего врач.
— Почему ты решил, что я врач? — спросила она, разглядывая свои руки.
— В самом начале ты отчаянно пыталась выдать себя за бродягу, какие странствуют по Европе, пробавляясь случайной работой. Я согласен, что основания у тебя для этого были. Ты полагала, что если расскажешь о себе правду, то я тебя не возьму на работу. И в самом деле, это ведь так подозрительно, почему врач ищет работу по присмотру за детьми и к тому же запрашивает недорого. Ты решила выдать себя за сестру. Это близко, но все же не то. Однако в последние недели ты постепенно начала сбрасывать с себя этот образ. Шаг за шагом.
— Что значит «начала сбрасывать»? — спросила она, проклиная свою неосторожность и понимая, что отпираться бесполезно.
— В твоем поведении я с достаточной легкостью начал обнаруживать черты, совершенно несвойственные обычной медсестре. Некая уверенность в себе, даже определенная авторитарность. Дело в том, что каждого профессионала отличают некоторые особенности, связанные с его работой. У тебя, например, манеры врача.
Она долго молчала, слушая стук своего сердца, прежде чем выдавить из себя:
— Это не так далеко от истины.
— Я тоже так думаю, — с готовностью подхватил он. — Изучая твой характер и принимая во внимание достаточно устойчивый идеализм, я бы рискнул предположить, что вряд ли ты имела какую-то прибыльную частную практику, а скорее всего работала в больнице. Я на правильном пути?
— Да.
— Ты не любишь врать, так что специальность твоя, вероятнее всего, действительно педиатрия. И то, что ты жила в Лос-Анджелесе, это тоже правда. Таким образом, твое место работы — большая детская клиника в Лос-Анджелесе.
— Да, — пролепетала она.
— А этот вывод немедленно возвращает нас назад, к разговору в кафе на рынке. Я вынужден задать тебе этот вопрос, которого ты так хотела избежать. Почему это детскому доктору из далекого Лос-Анджелеса понадобилось искать работу по присмотру за детьми в каком-то маленьком городишке в Италии?
