— Сорок лет? Нет, мама была права. Это проклятие.
Ребекка улыбнулась и погладила ее мягкие волосы.
— А что, у твоей мамы это проходило болезненно?
— Да, — сказала Тереза. — И обычно в этот период она на всех набрасывалась. Она не могла иметь своих детей. Что-то там внутри было не в порядке. Вот почему они нас удочерили.
— Это понятно, — мягко сказала Ребекка.
— Смешно, знаешь что? — сонно проговорила Тереза. — Что мама всегда пыталась делать из этого большой секрет. Но все об этом знали, абсолютно все. Я имею в виду, что не так-то легко было скрыть такой факт. А Девон вообще появилась у нас, когда ей было шесть лет. Мы с ней, когда знакомились с кем-нибудь, обычно сразу же сообщали, что мы приемные. Так легче, чтобы потом никто не задавал неловких вопросов. А мама злилась на нас за это, буквально приходила в бешенство. Ей почему-то правилось притворяться, что мы ее настоящие дети.
— Наверное, потому что она вас очень любила.
— Ага. Стоило мне задать самый невинный вопрос насчет моих настоящих родителей, как она тут же начинала беситься. Кричала, что это ужасные люди, что они меня не хотели, что не могли дождаться, чтобы от меня избавиться. То же самое было и с Девон, хотя ее настоящая мать умерла.
Ребекка прижала дочку ближе. Какой же эгоисткой в самом деле была Барбара Флорио, если породила у этой девочки устойчивое ощущение своей никчемности.
— Не думай сейчас об этом, Тереза. Отдав тебя на удочерение, родители совершили трагическую ошибку. Но это вовсе не означает, что твое появление на свет было ошибкой. Теперь твоя жизнь находится в твоих собственных руках. Надо только суметь правильно ею распорядиться. Скоро твои неприятности кончатся. Я в этом уверена.
Тереза прижалась щекой к руке Ребекки и в скором времени заснула. Стараясь не потревожить девочку, Ребекка осторожно вылезла из постели и оправила одеяло. Затем всмотрелась в спящее лицо. Неужели это тот самый ребенок, которого она держала на руках много лет назад? Сколько раз при воспоминании об этом начинали болеть груди, как будто пришло время ее кормить. Говорят, в подсознании человека образ матери сохраняется с самого первого мгновения. А у Терезы он сохранился? Наверное, они с ней об этом так никогда и не узнают.
Ребекка взяла свечу и направилась в свою комнату.
Утром в холле к ней подошла Девон.
— Тереза говорит, что у нее ночью начались месячные, — сказала она без предисловий.
— Это верно, — кивнула Ребекка.
— Почему меня не разбудили?
Ребекка улыбнулась:
— В этом не было никакой необходимости, Девон. Я дала ей несколько прокладок, мы поговорили немного, и она заснула. Все прошло нормально.
— Я должна была дать ей прокладки, — напряженно произнесла Девон. — Они были у меня специально приготовлены. И поговорить с ней должна была тоже я. Не понимаю, почему она пошла к тебе.
— Сказала, что не хочет тебя будить.
— Ничего не понимаю. — Девон побледнела, и Ребекка только сейчас увидела, что девочка очень разозлена.
— Я просто не знаю, что и сказать, Девон…
— Ты не имела права вмешиваться!
— Я и не вмешивалась. Она попросила ей помочь, и я помогла.
— Кто ты, спрашивается, такая? — выкрикнула Девон. — Никто. Тебя папа подобрал на улице!
— Это совершеннейшая правда, — произнесла Ребекка ровным голосом. — Но тем не менее Тереза мне не безразлична. К тому же я медсестра.
— Медсестра, медсестра! А чем ты докажешь? Нам вообще ничего о тебе неизвестно, кто ты и откуда! — Девон так сильно стиснула кулаки, что побелели костяшки пальцев. — Ты должна была меня разбудить. Понятно? Ты не имела права вмешиваться. Я ждала этого. Готовилась. А теперь ты все испортила!
На ресницах Девон появились блестящие слезы. Ребекка была ошеломлена.
— Я не думаю, что что-то испортила, — сказала она сдержанно. — У тебя есть все возможности поговорить с Терезой и проявить свою заботу.
— Кто же еще будет о ней заботиться, если не я? — ожесточенно выкрикнула Девон. — Может быть, ты? Да тебе на все это наплевать. Надоест работать здесь, пойдешь куда-нибудь еще. А я останусь. Я единственная, кто есть у Терезы. И нужна ей.
— Девон…
— Ты не имеешь права бесцеремонно вмешиваться в наши дела. Ты была обязана меня разбудить. Никогда больше так не делай. Иначе… — Она замолкла, не в силах продолжать.
— Иначе что? — спросила Ребекка.
— Вылетишь отсюда, как пробка из бутылки.
Ребекка слушала ее и видела перед собой Барбару Флорио. Именно так, наверное, говорила эта женщина, таким же ледяным тоном. Тело Девон было напряжено. Ребекка чувствовала, что еще чуть-чуть и эта крепкая девица ее ударит. Ничего себе перспектива.
— Я сожалею, что так получилось, — сказала она тихо. — Мне вовсе не хотелось вмешиваться в ваши с сестрой дела. Я действительно никто, в этом ты, наверное, права, но не права в том, что мне безразлична Тереза. Это не так. Она мне совсем не безразлична, так же как и ты.
Эти слова, кажется, разозлили Девон еще сильнее. Она вся затряслась.
— Думаешь, я не вижу, как ты строишь хитроумные планы насчет того, чтобы пролезть в нашу семью. Так вот, забудь о них. И не лезь к моему отцу. Понятно? Иначе я тебя просто убью.
Из глаз Девон хлынули слезы и потекли по щекам. Она резко развернулась и выбежала из холла. Ребекка медленно направилась в кухню. В доме стояла зловещая тишина. Тереза, очевидно, еще спала, может быть, читала. Ребекка намеревалась сходить проведать се, но теперь, наверное, этого делать не следовало.
Она и предположить не могла, что под спокойной, уравновешенной личиной этой красотки скрывается такая фурия. Да, Девон, видимо, в полной мере унаследовала характеры своих приемных родителей.
Ребекка пыталась не думать, но обидные слова, которые бросила в лицо эта паршивка, больно ее задели. Они все прокручивались и прокручивались у нее в голове, как заевшая пластинка.
Она занялась работой на кухне.
Через час появилась Девон. Ребекка напряглась, ожидая очередных выпадов, но сейчас лицо девочки было спокойным. Она подошла к Ребекке.
— У Терезы нет матери, — сказала она быстро.
— Я все понимаю, Девон, — тихо проговорила Ребекка. — Понимаю.
Девон посмотрела в глаза Ребекке.
— Кроме меня, ей помочь некому.
— Конечно.
— И поэтому меня очень задело то, что она сегодня ночью пришла не ко мне, а к тебе. Я обижена.
— Я это поняла. И мне очень жаль, что так получилось. Твоя сестра попросила ей помочь, и я не могла отказать.
— Да, я знаю. — Девон широко улыбнулась своей ясной улыбкой. — Мы по-прежнему друзья?
