— Но, Элли…
Она повернулась и, не глядя на него, направилась к выходу. Он что-то кричал ей вслед, но она уже не слышала. Оказавшись на улице, Элли почувствовала головокружение и глубоко вздохнула. Потом оглянулась, чтобы в последний раз взглянуть на Пьера, и увидела, как он положил стофранковую бумажку в карман пиджака, подозвал официанта, чтобы заказать еще коньяка, затем закурил сигарету.
Элли стояла у стола в своем люксе и ждала, когда Брайндли возьмет трубку. Она ждала уже больше минуты. Где, черт возьми, он болтается? Ей так нужно поговорить с ним! Она не могла выкинуть из головы имя Джона Холта — и ничего не могла вспомнить о нем. Это мучило ее. Брайндли должен был что-то знать! Последние месяцы они постоянно наталкивались на кирпичную стену. И имя Джона Холта, может быть, пробьет брешь в этой стене. Это было бы необыкновенной удачей. Наконец она повесила трубку. Потом сердито вздохнула и взглянула на часы. Ее багаж был вынесен, и машина ждала внизу. По-видимому, это усталость, решила она. Начинает сказываться напряженная работа.
Но в четверг состоится прием в честь Чарльза, потом она должна позвонить Брайндли и закончить дело с «Девиер — Джиллард». Все это займет пару дней, а может быть, и воскресенье.
Она открыла дверь люкса и оглянулась, проверяя не забыла ли чего. Возможно, дела займут не только воскресенье. В праздники она еще сильнее ощущала свое одиночество.
Когда Элли прошла через таможню, к ней подошел водитель, решив помочь с багажом.
— Добрый день, миссис Тейлор. — Он взял у нее тележку, заметив, что она задыхается.
— Привет, Дэвид, как ты?
— Прекрасно. Как прошел полет? — Они повернули к выходу на автомобильную стоянку.
Элли засмеялась:
— Прекрасно. Полет был таким же, как все предыдущие.
Приноравливаясь к ней, он замедлил шаг. Ему показалось, что ей трудно идти.
— С вами все в порядке, миссис Тейлор?
— Да, все хорошо, только немного трудно дышать. — Она снова остановилась. Легкие были как будто придавлены тяжелым грузом. — Извини, но мы не можем идти чуть помедленнее?
— Конечно.
Она держалась за тележку, чтобы не упасть.
— Я вот что предлагаю, миссис Тейлор. Если вы подождете у выхода, я сбегаю за машиной и подгоню ее поближе к вам. Хорошо?
Она кивнула:
— Спасибо, Дэвид. Извини за лишние хлопоты.
Он подвел ее к выходу и оставил на тротуаре.
— Я не задержусь.
— Хорошо. — Она улыбнулась, скрывая боль и наблюдая, как он спешит на стоянку. Она надеялась, что он не задержится, — у нее подгибались ноги.
Через час, сидя в офисе, она чувствовала себя уже намного лучше. Надо отдохнуть, а уж потом браться за свои проблемы. Она просмотрела в ежедневнике свое расписание и тотчас же выбросила из головы мысль об отдыхе. Завтра. Она отдохнет завтра.
Элли вызвала секретаря и попросила подготовить всю документацию для первой встречи, потом вернулась к груде писем, лежащих перед ней. Уже трижды она набирала номер Брайндли, но никто не отвечал. Она открыла конверт и, преодолевая головокружение, стала читать письмо. Если она хочет вернуться к обеду домой, то должна быстрее со всем разобраться.
Чарльз ждал в столовой, когда Элли вернется домой. Она опаздывала.
Оказавшись на пороге своего дома, Элли позвонила, так как у нее уже не было сил искать ключи в сумке. Экономка открыла ей.
— Привет, Тио. — Элли вошла в холл и опустила сумку на мраморный пол. Поднявшись на три ступеньки, она снова задохнулась и, прислонившись к стене, согнулась, стараясь взять себя в руки. Боль, сжимающая грудь, стала сильнее.
Тио взяла ее за руку:
— Вы плохо себя чувствуете, миссис Тейлор?
Она покачала головой, довольная тем, что дверь в столовую закрыта.
— Со мной все прекрасно, Тио, — проговорила Элли, потом с трудом сглотнула.
Боль медленно стала отступать. Она выпрямилась и вытерла влажный лоб носовым платком.
— Принеси мне, пожалуйста, воды. И ничего не говори об этом мистеру Тейлору.
Тио кивнула и отошла. Элли посмотрела на себя в зеркало, откинула назад волосы и, глубоко вздохнув, пощипала себе щеки, чтобы бледность не бросалась в глаза. Затем повернулась и вошла в столовую.
— Элли! — Чарльз обнял ее и нежно поцеловал в щеку. — Как я рад тебя видеть! Как ты долетела? Извини, что не встретил тебя в офисе. У меня было несколько важных свиданий в городе.
Элли устроилась на мягком диване.
— Не расстраивайся, все равно я должна была сделать миллион дел. Полет продолжался недолго, но, как никогда, утомительно.
Чарльз улыбнулся.
— Я скучал без тебя, — сказал он и отвернулся, встревоженный этими словами. — Что ты хочешь выпить? Достать из морозильника бутылку великолепного австралийского «Шардонэ»?
— Я уже попросила Тио принести воды — после полета у меня пересохло в горле.
— Ладно. Тогда вино разопьем за ужином.
Чарльз сел напротив и потянулся за бокалом. Глядя на нее, он заметил тяжелое дыхание и синеву вокруг губ.
— Элли, ты хорошо себя чувствуешь?
Не в состоянии говорить, она кивнула. Боль в груди вдруг усилилась, и она яростно сражалась с ней. Ей почему-то было страшно. Чарльз придвинулся и коснулся ее лица.
— Господи! Ты вся горишь!
Она хватала губами воздух. Чарльз бросился к двери.
— Тио! — закричал он через холл. — Тио!
Экономка появилась мгновенно.
— Тио, помоги мне поднять ее! — Он вернулся к Элли, помогая ей подняться. Через тонкую шерсть свитера он почувствовал ее выступающие ребра. Он всегда едва прикасался к ней, и поэтому не мог понять, насколько она похудела.
Постепенно ее дыхание пришло в норму, а сердцебиение замедлилось.
Она дрожала и покрылась испариной. Совершенно измученная, она прислонилась к Тио и закрыла глаза.
— Извини, я не знаю, что…
Чарльз потрогал ее лоб:
— Не расстраивайся, все в порядке.
Он неловко отодвинулся от нее и встал.
— Элли, ты сможешь оставаться в таком положений? — Он вопрошающе взглянул на Тио, и та кивнула. — Я пойду позвоню Джону Мэйкилэнду, попрошу его приехать.
— Нет, Чарльз, не надо! — с ужасом воскликнула она. — Пожалуйста, оставь меня. Когда я отосплюсь, со мной будет все в порядке. Просто я сильно устала. Она не должна болеть. Она не позволит себе этого. Это только слабость. Слабость и нервы.
Он встревоженно стоял у камина и наблюдал за ней. Руки его дрожали.
— Хорошо, если ты так хочешь.
Он повернулся к двери и остановился, колеблясь — уйти или остаться. Тио посмотрела на него и жестом предложила уйти. Он кивнул и вышел из комнаты.
