Мин вошёл и, не сразу заметив меня, принялся разматывать принесенный в карманах бинт, после чего обратил на меня взор и поздоровался. Из общежития он пришёл сразу, как есть, в одних штанах. Общежитие по-прежнему оставалось единственным местом, где я не побывала. Женское чутьё подсказывало, что туда соваться не стоит, да и мужской дух отшибал желание лезть, куда не следует.
На улице пока ещё распалялись померанцевые лучи, дававшие остывать горам только после заката, и осень не спешила вступать в свои права. Разогревшись, мы с Чимином принялись оттачивать уже некоторые приёмы боя.
— Не смотри, куда бьёшь! — напомнил он мне, уворачиваясь. — И никогда не планируй бить в ту точку, которую приметила на теле врага. Бей сквозь неё! Так удар будет сильнее. Представляй, что истинная твоя цель за противником. Тогда рука не будет останавливаться раньше, смягчая удар. Тем более, что ловкий противник в большинстве случаев будет успевать отодвигаться, и тебе лучше пробивать дальше, — я исполнила выпад по его совету, но меня излишне занесло. — Нет, слишком медленно возвращаешься в исходную позицию! Ты подставляешь себя. Нужно делать выпад, не уводясь за ним, и тут же возвращаться на место. Не открывайся для ответного удара! — Чимин подошел к груше, прибитой к полу, и продемонстрировал мне технику в нескольких видах, отпрыгивая и группируясь с очень высокой скоростью. Остановившись, он вернулся ко мне. — Атаки не должны быть только атаками. В первую очередь они — провокации. Ты провоцируешь противника открыться. Не пробив защиту, ты ничего не добьёшься. Значит, ты должен избавиться от его защиты. И другого способа, кроме как обманными маневрами выманивать его из-за щита своих рук и ног, пока не придумали.
— Я думал, мы учимся честному бою, — помахавшись с Чимином, отвлеклась я, чтобы отдышаться.
— Честный бой — это глупость, — подождал меня молодой человек. — Несмотря на то, что я сам люблю прямоту, всё-таки нужно признать и принять, что бой, сам по себе, это не лирика и не дружеская возня. В настоящем бою сходишься только с тем, кого нужно повергнуть. С тем, кого надо обезвредить или ликвидировать. Разве до сантиментов с такими людьми? Их нужно уработать любыми действиями.
— Нас учат быть жестокими, — заметила я. Мне хотелось, чтобы никому и никогда не пригодились все эти уроки, чтобы занятия тхэквондо и другими видами ушу навсегда остались составляющими пути самосовершенствования, не подразумевающего насилия и смертей. Пусть это будет простой зарядкой, и даже если ребята покинут Тигриный лог через годы, пусть они не столкнутся с надобностью применять своё отточенное мастерство! А ведь именно для этого Хенсок пытался выгнать отсюда Лео. Как он сказал мне тогда, что ему придётся убивать… он не хочет становиться беспощадным убийцей. Но, с другой стороны, разве без него мир намного лучше и спокойнее? Такие, как Лео, по крайней мере, совершат преступления во имя справедливости. Ведь так? Я по-прежнему не знала наверняка, что, кто, зачем, когда и ради чего. Мои мысли привычно заплутали в дебрях загадок монастыря и Мин, схватив меня за руку, потянул на себя, перехватил за плечо и, перекинув, опрокинул на спину.
— Никогда не думай о посторонних вещах во время боя! — назидательно ткнул он мне в нос пальцем и подмигнул. — Останешься проигравшим. Или мертвым.
— Это всего лишь репетиция! Когда перед тобой реальный враг, вряд ли отвлечешься, — оправдалась я.
— Концентрация внимания должна присутствовать всегда, — пригвоздил меня к полу Чимин, чтобы я почувствовала, что значит быть поверженной. Я попыталась подняться, но он, вредничая, не дал мне этого сделать, упершись ладонями в мои плечи. — А надо было быть осторожнее! — засмеявшись, он передвинул ладони с плеч на грудь, вжав меня и оседлав сверху. Я стала наливаться краской, понимая, что он по-дружески издевается надо мной, но с моей точки зрения это всё выглядит… излишне интимно это всё выглядит. Я поспешила схватить его за запястья и постараться убрать его руки, но сдвинуть их было не в моих силах. Потешаясь надо мной, Чимин собрался уже было вставать, когда внезапно уставился на свои пальцы. Потом на меня. Потом опять на свои пальцы. Слегка сжав их, он мрачнел и темнел, теряя обычный задор, так что я, воспользовавшись его смятением, наконец-то его с себя скинула. Подскочив на ноги, я оправила рубашку и отошла, решая, что уходить самое время. Мин всё ещё странно озирался на свои ладони, косясь на меня.
— Что-то случилось? — догадываясь о причине его волнения, бросила я.
— Да нет… так, показалось, — попытался сам себя убедить Чимин, потрясая головой.
— Ладно, тогда я пойду, — быстрее стала удаляться я. — Готовить завтрак…
— Да, конечно, там и увидимся! — неубедительно принимая свой обычный милый вид, махнул Мин, хотя когда я выходила из спортзала, то видела, что он всё ещё обвиняет в обманных ощущениях рук на моей груди свои натруженные мозоли и бинты, и неудачный лунный день, и левую ногу, с которой встал. Мне совсем ни к чему ещё один обитатель Лога, который узнает, кто я! Трое из девятнадцати — это и так более, чем достаточно! А ведь я едва две недели тут нахожусь. Что ж, за три месяца мою тайну узнают вообще все? Да в принципе, если отношение останется, как у Ви и Шуги, мне не жалко, лишь бы помогло дорыться до целовальщика и остаться здесь. Но если все, или хотя бы несколько, начнут ухлестывать, подобно Джину, то я сбегу сама. Я же не каменная, не деревянная, и даже не полиуретановая, пенопластовая и пластиковая! Я тоже могу дать слабину и поддаться чему-нибудь, чему совсем не место под сенью священных павильонов и пагоды, глядящей через дверь золотой статуей Будды. Что мне останется? Я даже не могу, подобно Лео, нырнуть в ледяной источник, потому что он помолится, и успокоится, а я потом сопли лечи. Нет, нужна более действенная медитация без побочных эффектов.
Лео вносил ведро молока в кухню, когда я вошла туда же. Завидев меня, привратник поспешил к выходу, но я занимала большую часть проёма, так что обойти меня не коснувшись было нельзя. А болезнь моя кончилась, так что я опять пала в касту неприкасаемых.
— Доброе утро, — поздоровалась я с ним, и он лишь кивком подтвердил взаимность приветствия. С тех пор, как я засветила перед ним всем, на что решилась, Лео опять застегнулся на все свои застежки души и шастал в невидимом скафандре предубеждений, став чуть ли не таким же букой, как в первый день нашего знакомства. Я же по здравому рассуждению пришла к тому, что он всё-таки взрослый парень, и это мне его стыдиться положено, а не ему меня, как то происходит на данный момент. Попытаться избавить его от комплексов? — Можно я с тобой в субботу опять пойду в лес? — Лео повторил ажурный кивок, вынужденный просьбой Хенсока, а не собственным почином. — А со мной тоже заниматься ты можешь? Как с Сандо?
