— Он горячий, — изрек он и дернул головой к выходу. Я проследила за его движением и обнаружила в дверях Джина. Приехали. Мы тут это… в дочки-матери играем. В больницу. Ветеринарную. Джин!
— Я узнал, что ты заболел, Хо. — осторожно произнес растерявшийся парень. Я ведь не говорила ему, что Лео в курсе, кто я! Но теперь это очевидно, не так ли? Или теперь Джин начнёт бегать с криками "гомосек", только уже за Лео? Беспощадный мужской мир.
— Да, я простыл, — словно оправдываясь за своё состояние, пошевелилась я.
— Нужно что-нибудь? — обратился он к Лео. Привратник встал ко мне спиной, и я не видела его лица, но стойка его была грозная. — Я мог бы присмотреть за ним, если хочешь…
— Не нужно. Я справляюсь. — отрезал Лео.
— А как же ворота?
— В сторожке ночует мастер Хан, — спасибо, Хенсок, что не отправил того врачевать меня! Однако, он заменил САМИМ ХАНОМ привратника, чтобы Лео посидел со мной? Высоко же настоятель ценит возможную пользу от Лео для общества, если идёт на такое.
— Всё в порядке, Джин, спасибо, — деланно слабеющим голосом поблагодарила его я. Чувствую, когда я встану на ноги, мне придётся объяснить, что за поцелуйчики у меня с Саб-Зиро. И если бы всамделишно! А то так… притянуто за уши в познавательных целях.
— Что ж, я зайду проведать с утра, — сообщил Джин и, поклонившись, вышел прочь. На его лице заиграла не обида, но самая что ни на есть ревность! Эй, юноша, буддистским монахам разве позволительно это чувство? Не сомневаюсь, ревновать он тоже не хочет, как и всё прочее, перечисленное мне как-то возле печки. Но как приятно осознавать, что я настолько не безразлична хоть кому-то! Я покосилась на Лео. Тот непроницаемо развернулся ко мне. Он-то мне по шее дал, чтобы не целовала Джина, а его застали за тем, что он сам же меня чмокнул. Нет в жизни справедливости, и побеждает, как обычно, сильнейший.
Розоватое солнце проникло в небольшое оконце моей спальни. Мне легче дышалось и самочувствие заметно улучшилось. Всё-таки сон — одно из самых действенных исцеляющих средств. Лео сидел на стуле, всё том же и всё так же, не спал и ждал моего пробуждения. Я слабо улыбнулась ему.
— Тебе лучше? — поинтересовался он своим голосом, именно сейчас вдвойне уместным. Прозвучи грубый мужской бас, я бы посчитала его испортившим всю прелесть невесомости раннего часа. Но слова, произнесенные этой знакомой высотой мягко вылились на слух.
— Да, значительно. — подтвердила я и парень поднялся. Быстро дотянувшись до моего лба ладонью, он пощупал его.
— Температуры почти не осталось. Я отойду ненадолго, хорошо? — попросил он у меня разрешения. Это же надо! Лео, ну до чего ты безвольный. Неправильно всё это. Нельзя подавлять в людях желания настолько, чтобы они становились исполнителями. При этом ведь он не перестал чувствовать и желать, я уверена. Но вопреки себе он делает всё, что ему велит Хенсок. И если ему прикажут покинуть монастырь, то он и это сделает, но жить вне его не сможет. Я кивнула ему, разрешив оставить меня на некоторое время. Ночная бурная деятельность оставила во мне след приставучего стыда. Зачем я так нахальничала с Лео? При свете дня многие вещи, без задних мыслей совершаемые по ночам, кажутся какими-то не такими, требующими забыть их поскорее.
Я лежала на боку и размышляла обо всём, что творилось со мной, пока уж выдалась минута без трудов и забот. Шорох чьих-то шагов остановился с той стороны, у входа.
— Тук-тук? — узнала я Джина и крикнула, разрешив ему войти. Хорошо, что он навестил меня, когда мы можем остаться один на один. Парень прошёл к стулу, освобожденному моей сиделкой. — Я присяду?
— Конечно, — одарила я его приветливостью и подтянулась на подушке.
— Как твоё самочувствие?
— Думаю, что смогу встать и… — размечталась я, но была остановлена замахавшим в противопоставление мне Джином.
— Нет уж, лежи, пока никаких симптомов не останется! Шуга с Ви едва не поругались со мной из-за того, чтобы это они тебе принесли завтрак, а не я, — улыбнувшись, я представила эту картину и засмеялась. Глаза молодого человека, переливаясь солнечными зайчиками, остановились на моём лице. — Ты очаровала наших ребят…
— Мы просто с ними друзья! — не согласилась я. — Ви, по-моему, даже не особенно осознаёт, что что-то в отношениях должно меняться от того, что я какого-то другого пола.
— А… — Джин наклонился, опершись на свои ноги. — Лео знает, что ты девушка, да? — я знала, что он не обойдет этой темы. И он, конечно же, не стал оттягивать, чтобы скорее разобраться во всем.
— Да, он знает, — не стала кривить душой я.
— Почему ты хочешь сбить с пути истинного именно этого святого человека? — без сарказма, говоря как о ком-то, к кому проявляют жалость, спросил Джин. Я задумалась, начать ли возмущаться теперь, отпираясь? — Это ведь не он сам решил поцеловать тебя, не так ли?
— Ты слышал? — нахмурилась я.
— Нет, догадался. — поджал губы Джин. Ему не понравилась моя роль.
— Ты слишком подозрителен с вечным угадыванием всего и везде! — придралась я лишь бы к чему-нибудь, чтобы выбить его из колеи и не быть по сравнению с ним ущербной в умственных способностях.
— Я просто имею опыт жизни. Да и насчет Лео не трудно угадывать, что он ноль в инициативе любого характера, — Джин недовольно перевел дыхание. — Ты не ответила, для чего тебе это было нужно? Проверяй на слабости новобранцев, но Лео?!
— Ты не понимаешь! — растормошилась я, затрепав одеяло в кулаках. — Не знаю, так это или нет, но я подозреваю, что Хенсок в планах по проверке учитывает и Лео, — я замолчала. Все дальнейшие объяснения шли через упоминание о том, что рано или поздно все покинут Тигриный лог, а об этом я Джину сообщить не могу.
— Я считаю, что это жестоко, — нравоучительно покачал головой парень. — Я слышал, что он с детства тут. Он ничего не понимает в людях и хитростях. Ты осознаёшь, что это просто обведение вокруг пальца невинного и наивного? Всё равно что отобрать игрушку у слепого ребенка, который не в силах постоять за себя. Это неприятно. Хенсок не должен сочинять подобных задач.
— Не делай таких сравнений! — я насупилась, сжавшись в комок и подтянув колени под подбородок. — Мне и так совестно! Лео… он сложный, да. И я уверена, что слишком ранимый. Но он должен перестать таким быть. Он взрослый. Ему надо вырасти и познакомиться с жизнью. Я не говорю, что каким-то жестоким образом… разве я что-то плохое сделала?!
— А ты не подумала, что будет, если он в тебя влюбится? — прищурился Джин. Не подумала ли я? Ночью мне казалась заманчивой подобная перспектива. Под пристальным и осуждающим взглядом друга — нет. — Тебе нужно будет уйти, а он тут страдать останется? Да он станет самым несчастным созданием на свете!
