— Все хорошо, девочка. Все обошлось, — гладила она меня по голове, словно маленькую. — Бог уберег.
«Грач постарался, — напомнил мне внутренний голос. — Все предусмотрел, обезопасил нас».
— Ма! — Богдан вылетел из своей комнаты и едва не снес меня с ног, тоже решив пообниматься.
— Сынок! — Здесь я уже просто не смогла сдержать слез. — Солнышко мое…
— Пойду чай сделаю, — услышала я бормотание Славы. Для мужчины наблюдать такую сцену явно оказалось несколько неловко.
Новак нас тоже оставила.
— Фу, — через какое-то время стал отбрыкиваться мой мальчик. — Ты меня намочила!
Я рассмеялась сквозь слезы. Рядом с Бодей все мои тревоги немного улеглись, а сердце словно заново начало биться. Я даже думать боялась, что с моим мальчиком могло случиться что-то страшное… Только из-за одной мысли о таком меня охватывал животный ужас.
От такого мерзавца, как Глеб, все что угодно можно было ожидать. Хорошо, что его планы не увенчались успехом, иначе…
— Ты же знаешь, как сильно я тебя люблю? — погладила макушку сына я.
— До Луны и обратно? — склонил голову набок Бодя.
— До Луны и обратно, — улыбнулась я.
— Но я все равно больше, — заявил сын. — Пойдем уже, там Яга оладушек напекла…
Он утянул меня за собой на кухню, где вовсю хлопотала Новак. А накрывать на стол ей помогал Слава. Я в который раз удивилась, как у этого здоровенного мужчины получается быть настолько ловким и грациозным. На моей кухне он не смотрелся точно слон в посудной лавке, а был вполне органичен.
— Присаживайся, Маргош, — улыбнулась мне Ягодка. — Я как раз твое любимое яблочное варенье открыла.
В таком тесном кругу, под чай с вареньем и оладушки да байки Славы, прошло несколько часов. Мне бы расслабиться, но до конца так и не получалось. Нет-нет да и заглядывала постоянно в свой телефон, не звонил ли Грач.
Он не звонил. И это меня тревожило.
Я несколько раз набирала номер мужчины, но стандартный, вежливый до зубовного скрежета голос мобильного оператора повторял, что мой абонент не абонент.
— Может, еще кружечку чая или что посущественнее? — в который раз спросила меня Новак. — Скоро ужин будет готов.
За окном уже раскинулся вечер.
Богдан смотрел мультики, Слава был хмур, но отчаянно старался заинтересовать меня смешными историями из его армейского прошлого. Это оказалось более чем странно. Мужчина был вежливым, но обычно так себя не вел, не болтал без устали, а выбирал сосредоточенное молчание. Очень скоро я догадалась, что Яга с телохранителем тщательно заговаривают мне зубы.
— Что-то случилось? — спросила их я, на что получила притворное удивление.
— С чего ты это взяла? — сделала круглые глаза Ядвига.
— Вы как-то странно себя ведете.
— Ерунда, — фыркнула женщина. — Мы просто о тебе заботимся. Так что насчет чая?
— В меня больше не влезет, — отказалась я. — Лопну.
И тут прозвучал дверной звонок. Я сразу же, не чуя под собой ног, понеслась открывать.
— Маргарита Александровна, — сварливо пробурчал Слава. Он успел перехватить меня, когда я уже потянулась к замку. — Отойдите, я сам.
— Это Грач, — была уверена я, но подчинилась, уступив мужчине дорогу.
Только вот за порогом оказался вовсе не Дима, а… Васька.
— Скучаешь? — улыбнулась подруга, только получилось как-то неестественно. — А я вот пришла тебе составить компанию. Вместе все равно веселее будет, да?
— Откуда ты?.. — нахмурилась я.
Рогова отвела взгляд.
— Так… Акулов сказал. Я звонила, искала тебя.
— Хм-м…
— Накормишь? Что-то я голодная как волк! — блеснула глазами подруга.
— Конечно, Васенька, — показалась Ядвига, как-то слишком сильно обрадовавшись ее появлению. Словно бы и вздохнула с облегчением. — Ты проходи, не стесняйся. Я сейчас за тобой поухаживаю.
И этот спектакль начался по второму кругу. Все притворно радостно улыбались, вели разговор на банальные неважные темы и пытались меня отвлечь. Только вместо этого добились противоположного эффекта: я насторожилась, замкнулась в себе и постоянно пыталась понять, что же происходило на самом деле.
Под предлогом, что начинается трансляция футбольного матча, Слава ушел в гостиную. Оттуда действительно доносились звуки работающего телевизора, но когда я проходила мимо, то заметила: мужчина тихо переговаривался с кем-то по телефону. Он мерил пушистый ковер размашистыми резкими шагами, жестикулировал, озадаченно чесал макушку и явно не интересовался тем, что происходило на поле.
— Ну что? Вспомним молодость, сыграем в карты? — предложила Васька, когда мы перебазировались в мою комнату. Ядвига хлопотала над ужином. — Или нарды, шашки, шахматы?
Я присела в глубокое удобное кресло и устало потерла глаза.
— Вась, в чем дело?
— А в чем дело? — встрепенулась Рогова.
— Я же чувствую, что вы что-то от меня скрываете.
— Маргош… — закусила нижнюю губу она и отвела взгляд.
Актерское мастерство моих близких сегодня хромало на обе левые ноги.
— Ну хоть ты скажи мне правду, не рви сердце!
Рогова покусала губы, словно не могла решиться.
— Пожалуйста, Вася! — сложила ладони в молитвенном жесте я.
— Дима попал в аварию…
Дальнейшее смазалось для меня, словно дурной сон. Я толком и не поняла, как мы попали в частную клинику, где сейчас находился Грач.
— Грабовский сказал, что здесь отличные врачи, — успокаивала Васька, поглаживая при этом меня по руке, только я ничего не чувствовала.
Ни прикосновений, ни посторонних звуков, я вся сосредоточилась на мыслях о Диме и бешеном ужасе, который охватил все мое существо.
Прошлые мои сомнения в Граче ушли на второй план, они стали такими несущественными, что даже стыдно было вспоминать. Сейчас я бы все отдала, чтобы отмотать время назад, только бы Дима оказался рядом. Живой, здоровый, мой. Пусть не идеальный, но именно тот, кто мне был по-настоящему нужен.
— Даже Грабовский знал? — без особого любопытства, а просто из-за того, что нужно было ответить, заметила я.
— Мне позвонил Акулов, а я уже набрала Женю…
— И только мне ничего не сказали, предатели, — выдохнула я.
— Тебе сейчас нельзя нервничать, Марго. Ты же понимаешь? — приобняла меня подруга.
— А если он умрет, Вась? Как мне быть тогда? — зажмурилась я. В груди разгорелся такой пожар из боли, что трудно стало дышать.
Слава поджал губы. В наш разговор с подругой он не лез, лишь сопровождал, продолжал выполнять свою работу и защищать.
— Даже думать о таком не смей, поняла? — твердо сказала Рогова, а потом выдала самую большую ложь в жизни: — Все будет хорошо, слышишь?
На самом деле никто не знает, как именно будет, но все обещают, что хорошо. А тебе потом приходится мириться с этим «хорошо», даже если оно не совпадает с твоими представлениями об этом.
Давыдова я заметила издалека. Он сидел на лавке в зоне ожидания, схватившись за голову, но едва я приблизилась, как вскочил на ноги.
Иван был серым. Или это просто для меня все вдруг посерело? Маши рядом не оказалось.
«С Машей мне было бы легче», — вяло отметила про себя я.
С Машей легче, но пришлось говорить с ее мужем.
— Что с ним? — без предисловий начала с главного я.
— Оперируют, — ответил Давыдов.
— Долго?
— Уже четыре часа.
— Хорошо, — выдохнула я, изо всех сил сжав кулаки. — Раз оперируют, значит, Дима жив. Значит, борется. Это хорошо. Правда? Ром!
По дороге сюда я успела позвонить другу, и он примчался.
— Рома! — кинулась к мужчине я. — Ты же поможешь Диме? Ты узнаешь, что с ним? Нам никто ничего не говорит.
— Это не моя больница, но я попытаюсь пробить, — пообещал Васнецов и умчался к персоналу.
— Тс-ш… Успокойся, — сжала мою руку Васька. — Ты дрожишь вся, тебе нельзя нервничать.
— Как это случилось? — повернулась я Ивану.
— Тачки занесло. Они столкнулись и упали в кювет. Второй водитель скончался на месте, — сообщил Давыдов.
