Заказчики посчитали Охикяна ненадежным поставщиком.
– Китанян, значит… – процедил он зло.
Не знал, верить или нет. Ведь ему уже доложили, что с Китаняном вышла очень темная история. Он заложил все, что можно, взял огромный заем у банка, чтобы обеспечить поставку продукции. Также выбил задаток у самого заказчика и… исчез со всеми деньгами, бросив жену с дочерью на растерзание прессы и кредиторов. Кто бы мог подумать, что делец с мировым именем способен на такое? Заказчики очень пожалели, что в результате не пошли на сотрудничество с фирмой «Оникс».
Получается, Яна не виновата? Мишенью был Давид – хотели нейтрализовать именно его?
Осознание этого толком не успело уместиться в голове, а сердце уже забилось в ускоренном ритме.
«Яна не изменяла…» – эта мысль взорвалась в мозгу Давида, оглушая.
Не виновата, но пострадала… Значит, не врала про изнасилование.
– То есть, ты изнасиловал мою жену по приказу Китаняна? Отвечай! – взревел Давид, подскочив с места.
Он навис над противником, еле сдерживая дикий гнев.
– Я не насиловал ее, ок? Все было по согласию! – вдруг ответил Филлинг. – Моей задачей было соблазнить, а не изнасиловать!
– Не смей врать! – прорычал Геннадий, выдав певцу новую затрещину.
Челюсти Филлинга клацнули, он даже, кажется, прикусил язык, потому что ни с того, ни с сего начал шепелявить.
– Я н-не насиловал… не насиловал…
Впервые в жизни Давиду захотелось убить человека.
Взять его за голову и прокрутить до характерного хруста шейных позвонков.
Заткнуть навсегда, чтобы не слышать никакой правды.
Такая правда ему не нужна!
Он не понял, как это случилось, но уже, кажется, успел привыкнуть к мысли, что при помощи Филлинга сможет убедиться в полнейшей невиновности Богини. Раз и навсегда выдерет из сердца здоровенную занозу, начнет исцеляться. Этого ждал, это хотел услышать, а вовсе не шепелявое «Не насиловал».
Сам факт того, что Давид не уберег от насилия любимую женщину, был бы ужасен – это без сомнений. Но это как-то можно пережить, исправить, залечить душевную рану Яны, позаботиться о ее дальнейшей безопасности.
Намного страшнее знать, что она пошла на секс добровольно, что никакой любви изначально не было, что женился на лгунье, что обречен на вечные муки неразделенного чувства.
Давид никогда не сможет простить Яне предательства, он знал это наверняка. Тогда как растить с ней ребенка? Как продолжать с ней жить?
За проведенное в Штатах время он почти уверовал в то, что Яна – всего лишь жертва. Маленькая слабая девчонка, ставшая средством для нейтрализации его самого… И вдруг Филлинг сообщает обратное.
Давид выхватил у телохранителя бутылку с водой. Вылил на себя остатки, чтобы хоть как-то остудить готовую взорваться от перенапряжения голову.
Неимоверным усилием воли он заставил себя сесть обратно на стул. Постарался придать лицу невозмутимое выражение, какое обычно делал во время деловых переговоров.
– Рассказывай, – процедил Давид строго.
– Это были легкие деньги… – начал свое повествование Филлинг.
Ублюдок очень обрадовался, получив столь необычный заказ: соблазнить жену олигарха. Еще бы не обрадоваться, ведь обещали хороший куш за обычный трах.
Филлинг не занимался проституцией в общепринятом смысле этого слова. Но особо настойчивые поклонницы часто приплачивали ему за быструю любовь в гримерке или даже секс-марафон на выходных в каком-нибудь загородном доме, отеле.
Богатые телочки любили Филлинга, считали за счастье с ним переспать. А ему не жалко немного любви для скучающих сучек. Член не сотрется – так он рассуждал.
Странный заказчик из России вышел на него незадолго до самого происшествия. Пошел на большие траты, организовал выступление на Гавайях, снабдил информацией о женщине, которую предстояло соблазнить.
Филлинг очень удивился, когда увидел фото Яны. Красотка – этого не отнять. Он даже немного усомнился в своих способностях. Одно дело – очаровать страшную клушу, другое – цветущую женщину, к тому же влюбленную в своего мужа.
– На деле все оказалось очень просто… – продолжал он, шумно вздыхая.
На лице Филлинга даже промелькнула тень улыбки. Словно он вдруг вспомнил какой-то приятный момент, заново его пережил.
– Я сразу понял – ей скучно и хочется приключений. Она моментально повелась на мой финт, я это понял по взгляду. Сразу вижу, если женщина меня хочет. Еще бы мне не видеть! Успел уложить в койку не одну сотню девчонок. Что поделать, я популярен…
Самодовольный треп певца действовал на Давида как красная тряпка на быка. Он почувствовал, как задергалось левое веко, как участился пульс, загорелась кожа лица.
Давид в жизни так не злился, как в тот момент. Еле сдерживал себя, чтобы не броситься вперед и не превратить смазливое лицо ублюдка в кровавое месиво.
Должно быть, тот убойный коктейль чувств, что поджаривал его изнутри, не остался незамеченным, потому что Филлинг резко сменил тон на виноватый:
– Ничего личного, мистер. Это были шальные деньги, причем такая сумма, от которой я не смог отказаться. Как бизнесмен, вы должны меня понять… И как мужчина – тоже. Яна настоящая бомба, к тому же страстная. Но я бы никогда не пошел на насилие. Есть границы, которые даже я никогда не переступлю ради любых денег.
По мере того как Филлинг продолжал рассказ, доверие Давида к Яне умирало в муках. Ровно так же, как умирала его душа.
Думал, успел пережить боль предательства. Хоть немного свыкнуться с этой мыслью. Оказалось – и близко не свыкся. Никогда не свыкнется! Слушать про измену любимой было неимоверно больно. Ни за что бы не поверил, не увидь он тогда все своими глазами.
Ее распростертое на кровати голое тело. Тело, которое он боготворил. Тело шлюхи.
Он тогда все верно понял – гулящая тварь
