Я улыбаюсь, наслаждаясь, как Слэйн медленно водит пальцем по моей обнажённой коже спины. Я дышу его гелем для душа и ароматом кожи. Мы лежим в постели после совместного принятия ванны, и я упиваюсь счастьем в моей груди. Когда я рядом с ним, то чувствую себя такой сильной. Я могу горы свернуть. Я хочу быть лучше, чем я есть. Я хочу дать себе шанс стать той, кто могла бы быть с ним. Конечно, я знаю, что я никогда не подойду ему. Но хотя бы есть ещё две недели, чтобы наслаждаться близостью с мужчиной, а потом умереть навсегда. Ведь не только Слэйн перестанет что-то чувствовать и жить, но и я. Я не позволю себе встретить кого-то другого. В моём сердце будет только он.
— Так будет всегда? — Шепчу я, поднимая голову. Я упираюсь подбородком в грудь Слэйна. Он опускает на меня удивлённый взгляд.
— Секс. Он всегда такой безумный? Спонтанный? — Поясняю я.
— Не знаю, Энрика. Секс есть секс.
— Но ты всегда сходишь с ума, когда трахаешься? У тебя побольше опыта, чем у меня и мне интересно. Так происходит со всеми женщинами и мужчинами, которые нравятся друг другу? Ну, думаю, что мы нравимся друг другу, иначе бы мы не смогли поладить.
Слэйн улыбается и проводит пальцем по моему носу, а потом ударяет легко по кончику.
— Нет, секс иногда просто желание облегчиться. Можно облегчиться с помощью руки, можно с помощью женщины. Зачастую мужчинам всё равно, с кем трахаться. Конечно, им должна немного нравиться женщина и возбуждать их, а так мужчины простоваты в своём выборе. Кто-то выбирает маленькую грудь, кто-то большие задницы, кто-то широкий рот. Всё зависит от предпочтений.
— Но ты не ответил на мои вопросы про себя, Слэйн. Ты обошёл их, — прищуриваюсь я.
— Зачем тебе знать, кто у меня был и как это было, Энрика? Это ведь не принесёт ничего хорошего.
— Для получения опыта, и только. Я хочу знать о том, как это происходит в обычной жизни. Дейзи спит со всеми подряд…
— Она шлюха, — цокает Слэйн.
— Ну и что? Разве женщина будет спать с мужчиной, если он ей просто не нравится? Мне кажется, что женщины всегда ищут что-то такое в мужчине, что их притянет к ним, возбудит.
— Они относятся к этому, как к работе. У шлюх огромный выбор смазок, они ими и пользуются.
— Они пользовались ими с тобой?
— Да, потому что женское тело устроено иначе, чем мужское. Возбуждение живёт недолго, как и смазка выделяется не всегда. Длительный секс может привести к разрывам и ранам изнутри, поэтому лучше использовать смазку.
— Но вроде бы мне она не нужна была или ты тоже со мной её использовал?
— С тобой нет, Энрика. Я и вёл себя иначе с тобой, чем с другими.
— Как иначе?
Слэйн тяжело вздыхает и прикрывает на несколько секунд глаза.
— Тебе сложно тоже говорить на тему секса? — Удивляюсь я.
— Нет, мне несложно. Это просто тема.
— Тогда почему ты скрываешь многое о моём теле и о своём? О нашем сексе?
— Потому что я не хочу к этому привыкать. Не хочу думать о том, что я с тобой веду себя иначе. Обычно, я удовлетворяю женщин благодаря своему члену и правильному углу наклона. Иногда я замечаю дискомфорт и тогда использую пальцы, чтобы их возбудить. А с тобой, Энрика, — он делает паузу, словно прикидывая в голове, можно ли мне доверить эту тайну.
— Я целуюсь постоянно, и мне это нравится. Мне хочется каждый раз что-то сосать на твоём теле, ощущать тебя и твоё тело отвечает мне. Я не такой ласковый с другими. Не такой… рукастый.
— То есть мне очень повезло, — смеюсь я.
— Это скорее мне повезло, потому что раньше у меня не было желания вылизать женщину с ног до головы и сойти с ума от этого. Я даже и не знал, что так умею.
— Ты нечасто целуешься со своими любовницами и не используешь свой язык?
— Редко. Очень редко. Если только мне кто-то действительно нравится.
— И такое было?
— Да, эти женщины стали моими постоянными любовницами и сейчас они в отпуске.
— Их много?
— Трое.
— Вау, и тебя на всех хватает. А они знают друг про друга? — Удивляюсь я.
— Им это не положено. Они получают хорошие деньги за то, что имитируют влюблённость.
— Это было твоим правилом?
— Нет, это было требованием Кавана. Он пытался меня исправить. Он думает, что я ничего не вижу и не понимаю, но я не идиот. Он постоянно ведёт беседы с моими любовницами и следит за тем, чтобы я ни о чём не догадался. Он не осознаёт, что любовь меня не интересует. Мне нужно видеть другое. А зачастую женщины переигрывают, чтобы получить деньги. Я к этому привык, мои любовницы знают, что я ненавижу, когда они следуют приказам Кавана. Они ни о чём меня не спрашивают. Они просто начинают раздевать меня, ласкать меня и облизывать, чтобы возбудить. Они отрабатывают свои деньги.
— И не испытывают никаких чувств к тебе?
— Испытывают. Когда они влюбляются, то я от них избавляюсь. Когда только я замечаю это в их глазах, то я оставляю их. Мне не нужны проблемы. Влюблённые женщины очень обидчивы, они могут снова разрушить мою жизнь, а я устал от женского предательства. Я не верю женщинам. Они все коварные суки.
— Спасибо, — бормочу я.
— Энрика, я говорю о тех, кого знал раньше. Не о тебе. В этом и была суть моего предложения быть со мной, чтобы я увидел и запомнил, что бывают другие. Искренние, добрые и нежные. Я буду жить с этим дальше, продолжая встречать тех, кого интересуют только мои деньги. Это мой опыт. Моё желание. Наверное, моя усталость от грязи в этом мире. Я прячусь здесь, чтобы не видеть никого. Не разочаровываться и не винить себя за ошибки. Я защищаюсь этими стенами от людей. Я и выбрал программирование, потому что это не предполагает знать клиента в лицо. Достаточно нескольких электронных писем.
— Но ведь в будущем тебе придётся выходить в люди. Ты собираешься стать своим отцом, — кривлюсь я, упоминая этого сукиного сына. Ненавижу его.
— Я не смогу быть им никогда, но ты права. Мне придётся. Это будет насильственно для меня, но я не могу отойти от традиций. Когда-нибудь привыкну.
— Ты врёшь сам себе.
— Да, но так проще. Обманывать себя — излюбленная человеческая черта. В обмане жить легче, чем в правде. Если бы все были честны с собой, то мир бы превратился в хаос.
— Но зачем причинять себе же боль, Слэйн? Неужели, нельзя выбрать ту дорогу, которая будет не такой жестокой?
— Энрика, — Слэйн проводит ладонью по моей щеке, пытаясь своими глазами прекратить этот разговор. Он ему не нравится, а я не могу успокоиться. Я не понимаю, зачем он хочет разрушить себя.
— Ладно, но я считаю, что ты достоин лучшего, вот и всё. Я думаю, что ты смог бы побороть все свои страхи, если бы захотел этого. Я не верю в то, что ты будешь доволен своим будущем и сможешь каждый день жить во лжи. Она уничтожит тебя и однажды всё разрушится. Ты разрушишься изнутри. Ты потеряешь то, что делает тебя особенным для меня. Это жестоко. Я просто не могу с этим смириться, прости, — я перекатываюсь на спину и смотрю в потолок.
— Почему это тебя так волнует, Энрика? Ведь через пятнадцать дней мы разойдёмся по разным дорогам, — Слэйн переворачивается на бок. Он подкладывает под голову руку, наблюдая за мной.
— Потому что я всё равно буду думать о тебе и о том, что ты делаешь с собой. Я вижу, какой ты, Слэйн. Я узнаю тебя с разных сторон и это меня восхищает в тебе. Ты сильный, но почему-то считаешь себя слабым. Ты умный, но сомневаешься в этом. Ты заботливый, но боишься этого. Ты сам себе шанса не даёшь, а я знаю, что женщина может тебя любить. Ты опасаешься чувствовать что-то, но без чувств разве это жизнь? Мы всё равно чувствуем.
— А ты не опасаешься чувствовать?
— Опасаюсь. Да, это так, потому что я знаю, что недостойна хорошего парня рядом. Я знаю все свои минусы и у меня другие цели. Но у тебя ведь нет волнения за завтрашний день, ты твёрдо стоишь на ногах и осталось только найти для себя то, что сделает твою жизнь яркой. А ты отрезаешь себе этот путь, словно думаешь, что тоже недостоин его. Да, прошлое есть прошлое и в нём тебе было больно. Но… но я же тебе доверилась. Я пережила насилие, и оно было безобразным. Я думала, что никогда не позволю мужчине прикоснуться ко мне. Я ненавижу их по сей день. Всех, кроме тебя. И если у меня получилось побороть свой страх, так почему у тебя не получится? — Бросаю на него горький взгляд.
