поехали по магазинам. Обычная ситуация, которая разом изменила всю мою дальнейшую жизнь, – мужчина замолчал, с горечью посмотрев на меня. Не осталась равнодушной, подошла к нему, нежно обняв за плечи. Уже догадывалась к чему он клонит, и от этой мысли становилось только хуже на душе. – По встречке выехал пьяный водитель. Папа попытался увернуться, но всё случилось в доли секунды… Столкновение. Оба насмерть.
Вдруг живо это представила. Моя фантазия оказалась настолько хорошей, что перед глазами нарисовалась иномарка Стрельцовых, их счастливые лица…
На встречу выехал пьяный мудак.
Авария.
Так закончилась их жизнь.
– Я был на лекции самого жёсткого преподавателя университета, когда мне позвонил адвокат отца. Первые два вызова я сбросил, на третий молча вышел из аудитории, догадавшись, что стряслось что-то серьёзное. Жуткое. И вместо ответа услышал как приговор: моих родителей больше нет.
Перед глазами возник молодой парнишка, который медленно сползает по стене в коридоре университета. Его лицо бледнеет, для него останавливается время.
С этой секунды всё будет по-другому.
И никто в этом мире не может утешить и успокоить его.
А я в это время счастливо танцевала себе, не зная горя, когда по-настоящему близкий человек остался один. Укорила себя.
Виктор, словно прочёл мои мысли, «успокоил», что не был один:
– Дальше только хуже. Люба узнала об этом спустя несколько дней. Всё-таки мы учились на разных специальностях, а я не хотел ни с кем делиться. Она молча приехала ко мне и, как могла, поддержала. Она вытянула меня, когда я был готов скатиться на самое дно. Я хотел продать бизнес, избавиться от всего, что напоминало мне о родителях, но Люба буквально заставила меня встать во главу компании. Первое время было очень тяжело, мне пришлось уйти на заочку, а Люба взяла на себя финансовые вопросы фирмы. И вот так я стал бизнесменом в двадцать с небольшим.
Отвела взгляд в сторону. Почувствовала мощнейший укол ревности: на месте Любы должна была быть я.
Теперь поняла, почему после стольких измен Виктор неустанно прощал бывшей все предательства. Люба была с ним в самые трудные времена. Такое просто так не забывается.
Из-за дикой глупости, совершённой нами на первом курсе, Виктора не было рядом, когда от нас с мамой ушёл отец, а меня не оказалось рядом, когда погибли его родители. Вот насколько может быть жестока судьба!
Приобняла его сзади, прижимаясь к спине. Теперь он только мой, и я уж точно его не отдам. Все эти расставания только больнее даются.
С каждым разом.
Уже не смогу без него. Увы.
Виктор резко поднялся, и я очутилась в его объятьях.
– Моя маленькая, Энни Оукли, ты чего так сильно замкнулась в себе? – от задумчивого и печального Виктора не осталось и следа: теперь он вновь дьявольски улыбался.
Нет, ну он нормальный, нет?
– Спрашивать почему ты меня так называешь, так понимаю, бессмысленно?
– Всему своё время, Пшеничка, – ухмыльнулся он. – Ты, что, распереживалась, что не сможешь познакомиться с моими родителями?!
– Да иди ты! – воскликнула, вырвавшись из его ласкового плена. Нельзя быть столь несерьёзным!
– Не переживай, у меня остались бабушки с дедушками и ещё куча родственников!
– Ты был так печален, хотелось тебя утешить, а теперь смеёшься надо мной! – вмиг возмутилась, не скрывая праведного гнева. – Нельзя быть таким бесчувственным!
– Можно, дорогая, можно! – снова нехорошие искорки в глазах и раздевающий взгляд. – Знаешь, о чём я мечтал последние два месяца?
– Попробуй, удиви, – равнодушно ответила, хоть и начинала догадываться, что ни чего хорошего не услышу.
– Заняться с тобой любовью в этом кабинете. Знаешь, как мысли об этом… возбуждают?!
Поперхнулась собственной слюной. Конечно же от возмущения, а не от сладостного предвкушения, что вмиг овладело мной.
Дьявол!
– Ты не посмеешь, тут твои сотрудники и…
Но Виктор уже подошёл слишком близко и притянул к себе. Сопротивляться не хватило сил.
– На столе я брать тебя не буду – дико неудобно, да и не хотелось бы опрокинуть мониторы… – начал он нашёптывать мне свои неприличные мысли, обжигая кожу и только сильнее возбуждая. – Думаю, для начала сойдёт мягкий диван, брось, ты уже сама хочешь попробовать, – его рука скользнула под платье, я дёрнулась, и Виктор сжал меня сильнее. – Ну, конечно же, ты уже мокрая и горишь от предвкушения.
– Не будь сволочью, – прохрипела, мысленно коря тело, что не могу совладать с собой.
– Чего ты боишься? Коллег? Ну, подумаешь, будешь паинькой, – он коснулся моих губ своим шершавым пальцем. Охнула. Засранец! Управы на него никакой нет! – Стены звукоизолированные, просто не кричи громко.
Виктор нажал что-то на пульте, и жалюзи на окна мигом опустились, отрезав нас от остального мира.
– А дверь? – сдалась, понимая, что сама хочу попробовать что-то дико новое и необузданное… с Виктором… в офисе.
И когда я стала такой… развращённой? Мысли сбились, и их оказалось очень тяжело формулировать.
Виктор расхохотался, выпустив меня на мгновение, невозмутимо подошёл к двери и закрылся на ключ.
Чёрт.
– Так и будешь убегать от меня?
Всё остальное случилось само собой: парень легко поймал меня, властно, страстно и горячо поцеловал. Его язык бесстыдно пробрался в мой рот, яростно и нагло лаская всё, что встречалось на пути. Он заявлял о правах на меня, а я застонала, почувствовав, как закипает страсть, и не могу с собой ничего поделать.
– Знаешь, обойдёмся без прелюдий. Ты наказана.
О, правда, мой повелитель?! Секс – наказание? Прыснула, не сдержавшись. Виктор понял меня и без слов, а через секунду я уже лежала на столе животом вниз и совершенно не могла пошевелиться.
Сама виновата, сама напросилась.
Вот только и сопротивляться мне не хотелось.
Виктор не стал снимать с меня одежду, лишь задрал платье, приспустил трусы и грубо вошёл.
– Нравится чувствовать себя плохой девочкой? – дерзко спросил, наклонившись к моему уху.
– Нравится тебя дразнить: ты такой милый, когда бесишься, – парировала, просто потому, что не могла остановиться.
И охнула от неожиданности, когда солёный палец очутился у меня во рту, лаская мой язык. Виктор лишил меня возможности дерзить, всё больше и больше подчиняя себе и своей воле.
– Сделай мне приятное: помолчи. Ну, заодно можешь пососать, как тебе больше нравится.
Охнула от неожиданности, когда вторая рука Виктора оказалась внизу, начала безумные игры, вторя движениям уверенного
