Единственная проблема состояла в том, что сама Фейт пока сделала лишь первые шаги на этом пути.
— Ты думаешь, что я смогу? — спросила мать.
Фейт закивала:
— Конечно, сможешь. Я с радостью помогу тебе, но и ты должна пойти мне навстречу.
Фейт выработала правила поведения с матерью, которым неуклонно следовала. Но теперь от ответа Лэни зависело, станут ли отношения Фейт с матерью по-настоящему близкими и теплыми.
— Откровенно говоря, я не очень представляю, что ты от меня хочешь, — честно призналась мать.
Для Фейт ее признание стало отправной точкой.
— Я хочу, чтобы мы с тобой стали более откровенными, более честными, сообща обсуждали перемены, которые намечаются в твоей жизни. И самое главное, тебе следует поубавить свою светскую спесь. Ты ничем не лучше жителей Серендипити и должна вести себя скромнее.
Лэни обхватила себя руками за плечи, качаясь взад- вперед, словно маленькая девочка.
— Не слишком ли многого ты от меня хочешь? — насмешливо, но без желчи спросила мать.
— Нет, не слишком, — усмехнулась Фейт. — Я лишь прошу тебя быть более человечной.
По лицу матери скользнула искренняя, слегка виноватая улыбка. Без косметики были очень хорошо заметны ее морщинки. Теперь, когда на ней не было маски наигранного самодовольства и высокомерия, она выглядела той самой Лэни, какой была на самом деле.
Но надолго ли она останется такой — вот в чем был вопрос.
— Мне нужно, чтобы кто-то помогал мне в магазине, — сказала Фейт, делая очередной шаг навстречу. — Надо отвечать на телефонные звонки, в том числе и на «холодные», то есть без предварительной договоренности, проще говоря, помогать привлекать клиентов. Я не смогу тебе много платить, но со временем, надеюсь, все изменится к лучшему.
Фейт замерла, ожидая ответа матери, которая обдумывала услышанное.
— Иначе говоря, ты хочешь, чтобы я работала на тебя? — не без удивления спросила Лэни.
Фейт кивнула. Хотя на самом деле она хотела дать матери возможность выходить из дома, чтобы общаться с людьми. Нельзя было позволить ей запереться в четырех стенах и замкнуться в самой себе.
— Можно мне обдумать твое предложение? — спросила Лэни.
— Только не тяни. Сама понимаешь, после этого интервью ко мне в магазин начнут заходить толпы если не клиентов, так по крайней мере зевак.
Фейт слегка поморщилась, шутка была не очень удачной.
Несмотря на это, впервые в жизни мать оценила ее юмор и рассмеялась.
После душа Итан спустился вниз. Ему не хотелось опаздывать к Нэшу, чтобы не вызвать у него возможного раздражения. Лучше было забрать Тесс пораньше, чтобы не давать Нэшу лишний повод для неудовольствия.
Схватив ключи со стойки на кухне, он направился к выходу, но по дороге его перехватила Розалита.
— О, мистер Итан, какие плохие новости, — не совсем вразумительно пробормотала она на испанском.
— Что случилось? — спросил он.
— О, мистер Харрингтон, какой он плохой человек.
Она осенила себя крестом, словно отгоняя злых духов.
При одном упоминании имени отца Фейт Итан сразу насторожился. Выслушивать сетования испуганной домработницы было некогда, и он сразу перешел к делу.
— Розалита, ты меня удивляешь. Я думал, что я единственный плохой человек в твоих глазах.
Он не удержался от того, чтобы не подтрунить над ней.
— О нет, — покачала головой Розалита. — По сравнению с ним вы — просто ангел.
Похоже, все было совсем плохо, если она сделала ему комплимент.
— В чем дело? — Итан сразу стал серьезным. — Что случилось?
— Вчера почту принесли поздно. Я вынула ее только сегодня. Я все положила к вам на стол, кроме вот этого. Посмотрите!
Розалита протянула ему номер журнала «Ньюс джорнал», в котором печатались самые последние деловые новости со всего мира.
С обложки журнала надменно улыбался Мартин Харрингтон.
— «Анатомия аферы», — вслух прочитал Итан. — Сукин сын.
Только этого сейчас не хватало Фейт.
Розалита сочувственно закивала и опять перекрестилась.
Нет ничего удивительного в том, что мать Фейт, впав в истерику, так упорно звонила дочери. Надо было забирать Тесс, но теперь Итана больше всего тревожила Фейт. Розалита тоже переживала за нее. Пообещав домработнице, что он позаботится о Фейт, к которой Розалита относилась как к своей дочери, Итан помчался через город к Нэшу.
По дороге он несколько раз звонил Фейт, но она почему-то не брала трубку. Потеряв надежду дозвониться до нее, он оставил сообщение — просьбу позвонить ему как можно быстрее.
Нэш жил в новом квартале на окраине города. Припарковавшись, Итан заметил полицейскую машину Дэра.
Волнуясь, Итан позвонил в дверь, та тут же распахнулась. На пороге стояла Тесс, она явно обрадовалась ему.
— Слава Богу, ты приехал, а то я уже не знала, что делать!
Обрадованный ее приемом, но еще не представляя, каких неприятностей ждать от братьев, Итан ухмыльнулся:
— Привет, малышка! Скучала по мне?
Тесс закатила глаза, давая понять, насколько глуп его вопрос, но хорошо, что не чертыхалась, по своему обыкновению.
— Хочешь позавтракать? Кажется, еще есть бублики, — сказала она, за руку втаскивая его внутрь.
На кухне Нэш, Дэр и Тесс, по всей видимости, уже прикончили скудный завтрак, явно не рассчитанный на четвертого человека.
Итан глубоко вздохнул, скрывая под вздохом охватившее его волнение, и вошел на кухню.
— Доброе утро, — приветствовал всех Итан.
— Хочешь бублик? — предложила Тесс.
— Нет, спасибо, — сухо ответил Итан. — Ты готова?
— Да, только возьму свои вещи.
Тесс выбежала из комнаты.
— Похоже, ей понравилось здесь, — сказал Итан, надеясь, что Тесс не заставит себя ждать.
Ему не хотелось задерживаться.
— Да уж. — Дэр встал и, к удивлению Итана, протянул ему руку для рукопожатия. — Я слышал, что ты хочешь послать ее в частную школу?
Оказывается, младший брат способен к проявлению дружеских чувств. Хотя Итан услышал от Нэша ворчливое согласие, он не был уверен, что Дэр тоже с удовольствием воспримет эту новость.
— Я хочу, чтобы она училась у одного из самых лучших преподавателей в стране. А потом вместе подумаем, в какой школе она будет учиться постоянно.
Дэр кивнул.
— Неплохая идея. Очевидно, ей это интересно, поскольку она все время таскает с собой альбом.
— Она показывала свои рисунки? — спросил Итан.
— Нет, она их старательно прячет, — рассмеялся Дэр.
— А тебе? — спросил Итан Нэша, до сих пор не проронившего ни слова.
